Неуклюже двигаясь в тяжелых доспехах, пешие рыцари дошли до военно-полевого лагеря и попытались его обойти с флангов, но были встречены тучей "железных стрел". Эти стрелы пробивали доспехи рыцарей. Тогда рыцари ударили в центр и стали перелезать через возы. Из-за тяжелых доспехов многие из них стали падать на землю. Воины третьей линии стали в упор расстреливать лежащих на земле рыцарей из обычных луков Атака рыцарей захлебнулась. В этот момент на поле боя вернулись отряды тюркмен и кыргызов. Однако Байдар и Хорду-Ичан с отрядами из собственно монголов не вернулись.
Гази Барадж велел тюркменам и кыргызам занять позиции уланов, а уланам нанести копейный удар. Булгарские уланы были вооружены тяжелыми копьями. Копье прикрепляли с помощью цепочки к седлу. Поэтому в удар вкладывалась не только сила воина, но и сила скачущего коня. Копейный удар уланов опрокинул рыцарей. Объединенные силы краковского князя Генриха Бородатого начали отступать. И только тогда Байдан и Хорду-Ичан вернулись на поле боя и стали добивать бегущих»[43].
Любопытно, что польские источники говорят о каких-то «боевых дымах», примененных татарами при Легнице. Видимо, это были примитивные распылители какой-то вонючей дряни — ОВ XIII в. Кроме того, часть татар проникла в боевые порядки поляков и стала сеять панику: «Все пропало! Мы разбиты! Бежим!» Однако внешний вид татар и их вооружение существенно отличались от поляков, да и по-польски татары явно не говорили. Это наводит на мысль, что панику посеяли русские воины, ворвавшиеся в ряды ляхов. Благо, русский и польский языки тогда очень мало отличались друг от друга, и в домонгольский период и князья, и дружинники поляки и русские свободно общались без переводчика.[44]
Батый, в это время находившийся с главными силами в Венгрии, приказал войску Орду отрезать чешские войска, бывшие к северу от Дуная. Байдар 16 апреля отошел от Рацибужа и направился в Моравию.
При прохождении через Моравию войско Орду остановилось в окрестностях города Ольмюц (Ольмоуц), расположенного на правом берегу реки Морава. Ночью чешско-немецкое войско под командованием воевод Иосифа и Ярослава из Штернберга внезапно напало на татар. Им удалось вырезать до 10 тысяч татар (монголов и кипчаков). Погиб и царевич Байдар. Однако булгары и смоляне контратаковали противника и обратили его в бегство. Согласно булгарской летописи, было убито до 12 тысяч чехов и немцев.
Далее армия Орду[45] двинулась к Дунаю. Но на правом берегу их ожидал в засаде семитысячный отряд из венгров и немцев. Тогда татары пошли на хитрость и имитировали переправу прямо на глазах противника. Двести всадников добровольцев переправились через Дунай, и тут же их окружили венгры и немцы. Все смельчаки были перебиты. А тем временем основная часть войска Орду переправилась через Дунай в другом месте. На рассвете следующего дня татары напали на венгров и немцев и истребили их всех. Теперь армии Орду был открыт путь к озеру Балатон, где в это время находилась основная армия Батыя.
Путь Бату к берегам озера Балатон был длинным, сложным и кровавым. Первая армия в апреле 1241 г. вторглась в пределы Венгерского королевства. Она быстро разбила венгерские отряды под руководством Диониция, охранявшие Манкачский и Унгвариский проходы Карпатского хребта, и вторглась в Венгерскую равнину.
Вступив в пределы Венгрии, Батый отправил к венгерскому королю послов, но Бела IV приказал убить их. По приказу короля в Пеште начался сбор войска. Туда пришли отряды из разных городов: из Секешфехервара, Эстрегрома и других, сюда же привел хорватское войско герцог Кальман, брат Белы IV. В начале апреля 60-тысячное (по другим данным, 65-тысячное) войско Белы IV выступило из Пешта.
Решающее сражение произошло 12 апреля 1241 г. у реки Шайо (Сайо), правого притока Тисы. Русский перебежчик из татарского войска известил Белу о начале нападения противника. Объединенные хорвато-венгерские войска расположились сомкнутой массой на небольшом участке. Увидев с горки диспозицию противника, Батый радостно воскликнул: «Эти не уйдут из моих рук, так как они сгруппировались в одну кучку, как в овчарне»[46].
После удара татарских войск с флангов часть рыцарей бросилась бежать. Лишь только войска герцога Кальмана и колочского архиепископа Уголина дрались упорно и отошли в порядке. При этом двухдневный путь их отступление к Пешту был, по словам хрониста Рогериуса, устлан телами убитых. Погибли и видные князья церкви — архиепископы — Эстергомский Матиас, Колочский Уголин, епископ Трансильванский Рейнольд, епископ Нитры Яков и др. Сам герцог Кольман был серьезно ранен и вскоре скончался. Король Бела IV бежал в Хорватию, а Батый отправил за ним вдогонку царевича Кодана.
После сражения у реки Шайо основные силы татар в ходе трехдневных боев овладели Пештом и разграбили его. Венграм удалось отстоять лишь цитадель Пешта, которую занял воевода испанец Симеон.
После упорных боев войскам Кодана удалось захватить Варадин, Арад, Перег, Егрес, Темешвар и Дьюлафехервар. Пройдя Словению и Хорватию, отряд Кодана захватил крепость Клисса (недалеко от современного города Сплита). Так татары вышли к побережью Адриатического моря.
Западную Европу спасла от татарского нашествия смерть великого монгольского хана Угедэя (Огодая), которая произошла, по одним данным, 11 ноября 1241 г., а по другим — в начале декабря. Временной правительницей была назначена его старшая жена Туракина (Туракин-хатун).
Известие о смерти великого хана Батый получил в марте 1242 г. В это время он находился в городе Джуре. На военном совете было принято решение о прекращении похода и выводе войск из стран Восточной Европы. Местом сбора войск определили устье Дуная.
Татарские войска при отступлении не имели сильных противников и, чтобы обеспечить себе лучшее пропитание и большую добычу, шли несколькими отрядами через Венгрию, Сербию и Болгарию. Собрались они вместе, как и было запланировано, в степях Нижнедунайской низменности. После нескольких недель отдыха татары двинулись через причерноморские степи в низовья Волги. Осенью 1242 г. войско подошло к Волге. Все царевичи Чингизиды отправились дальше на восток в столицу Каракорум. На Волге остался лишь Батый с собственным войском. Своей отказ ехать в Монголию он объяснил болезнью ног. На самом же деле Батый получил от своих осведомителей в Каракоруме сведения о том, что Туракина хочет возвести на престол своего сына Гуюка, с которым у Батыя были весьма неприязненные отношения.
Батый остановился между Волгой и Ахтубой (там сейчас стоит село Селитренное) на развалинах города Саксин-Булгар, разрушенного в 30-х гг. XIII в. Мастера из Булгарии и других стран спешно приступили к строительству нового города, получившего название Сарай-Бату.
Интересно, что Батый не утратил привычек кочевника. Зимой он с большей частью войска кочевал в районе современного Пятигорска, весной приезжал в Сарай, а осенью опять уходил кочевать.
Ни европейские, ни русские историки никак не хотят признать, что татары ушли из Венгрии из-за смерти великого хана. Поляки утверждают, что именно они спасли Европу от Батыя. Чехи превозносят воеводу Ярослава из Штернберга, утверждая, что именно он наголову разгромил Батыя. «Так ты, выходит, татарин? — обратился бравый солдат Швейк к русскому пленному. — Тебе повезло. Раз ты татарин, то ты должен понимать меня, а я тебя. Гм! Знаешь Ярослава из Штернберга? Даже имени такого не слыхал, татарское отродье? Тот вам наложил у Гостина по первое число. Вы, татары, тогда улепетывали с Моравы во все лопатки. Видно, в ваших школах этому не учат, а у нас учат»[47].
Русские и особенно советские историки дружно пытались доказать, что покорение Руси обескровило татар, а в 1241 г. опять же на Руси вспыхнули антитатарские восстания, и бедный Батый страшно испугался. Но, увы, никаких достоверных доказательств тому нет. Правда, за неимением оных, приводятся доказательства на уровне Швейка. Ну и в школах подобное утверждение проходят уже как аксиому, не хуже, чем в школах Австро-Венгрии.
Глава 5
Тайна Ярослава Всеволодовича
Князь Александр Ярославович Невский был канонизирован православной церковью, а усилиями русских и советских историков стал одной из главных фигур русской истории. Говоря о нем, невольно хочется перефразировать формулу Геббельса: «Миф, повторенный тысячу раз, становится правдой». И, как говорил В.В. Маяковский, «если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно».
А Невский нужен был всем. Московским князьям, начиная от Ивана Калиты, был нужен святой и великий предок для обоснования своих претензий на владение Русью. Петру I он понадобился для обоснования войны со Швецией и строительства Санкт-Петербурга. А для чего понадобилось снимать в 1938 г. фильм «Александр Невский», а через 6 лет учреждать орден его имени, вряд ли нужно объяснять.
