Эти колоссы из прутьев веками будоражат воображение читателей, а тем более писателей. На старых гравюрах и современных рисунках можно увидеть плетеных великанов размером с приличный небоскреб, в котором сотни людей задыхаются в дыму и обугливаются в пламени. Наши современники не отстают и живописуют ужасы друидизма во всей красе.
Воображение авторов рисует ужасающие картины: и тебе многометровые колоссы (странно только, что друиды были знакомы с современной метрической системой, которую их потомки — французы придумали в конце XVIII века!), и невинные люди, которые выпадают с их верхних этажей и летят вниз подобно старушкам из рассказа Хармса…
Однако простой здравый смысл заставляет задуматься: нет ли тут некоторого преувеличения? Цезарь сообщает о том, что чаще всего в жертву богам приносили воров, грабителей и других преступников (что вполне правдоподобно, за такие вещи в те времена везде либо казнили, либо калечили). А если преступников не хватало, то ц жертву приносили даже невиновных. Ну, может, и такое случалось, но все-таки губить людей десятками и сотнями во славу богам вместо того, чтобы обратить их в рабство и заставить работать на себя, — Это как-то странно. Впрочем, у античных авторов кельты часто предстают настолько же жестокими, насколько и скудоумными…
А как было на самом деле? Поскольку тема жертвоприношений (непременно человеческих и, конечно же, массовых) не оставляет в покое впечатлительные умы уже как минимум два тысячелетия, на этом моменте придется остановиться особо. Данные археологии не подтверждают свидетельство Цезаря, или, говоря не научным, а простым языком, никаких следов гигантских жертвенных чучел не обнаружено. Обнаружено вот что: могильники с погребальной утварью, то есть предметами, которые должны были сопровождать знатных покойников в ином мире. В число этих предметов входили оружие, керамика, драгоценности, боевые или парадные колесницы. В святилищах находили кости людей и домашних животных, принесенных в жертву, но говорить о кровавых убийствах десятков и сотен людей не приходится.
Если так уж хочется кровавых подробностей, то можно рассказать об охоте за головами, только это был отнюдь не жреческий, а воинский ритуал, кое-где на нашей планете еще существующий: воин должен был не просто убить врага, а привезти с поля боя его голову (каким образом и зачем — расскажу в главе, посвященной воинам). Но как мы помним, друиды в боевых действиях чаще всего не участвовали, так что они тут ни при чем. Впрочем, поскольку в каждой мало-мальски интересной книге жестокие сцены просто необходимы, то я вам обещаю, что в этой главе насилие непременно будет.
Но сначала расскажу о том, что же нам известно о друидах Ирландии. Известно о них по сравнению с их галльскими собратьями много чего, причем — что особенно ценно! — от самих же ирландцев, а не от путешественников или завоевателей. В отличие от Галлии и Британии Ирландия обошлась без римского владычества и лучше сохранила то, что сейчас принято считать культурной самобытностью. Поэтому и друиды продержались там намного дольше. В Галлии они скорее всего исчезли уже в первые столетия римского владычества, деградировав до уровня деревенских колдунов и знахарей, а местные боги постепенно были переименованы на римский лад. Позже на смену многобожию пришло христианство, и знахари с колдунами стали еще менее уважаемыми персонажами, хотя продолжали существовать достаточно долго. Носителями учености и наставниками стали священники и монахи, а от друидов, по всей видимости, не осталось даже смутного воспоминания: хватало проблем с различными разветвлениями христианства: то одно, то другое объявлялось ересью.
В Британии, возможно, друиды продержались чуть дольше. Есть сведения, что аж в конце V века при дворе бриттского короля Вортигерна служили какие-то маги, но словом «друиды» их не называли, и кем они были в действительности, можно только догадываться.
В Ирландии же христианство столкнулось с учением друидов, что называется, лоб в лоб, причем столкновение было столь сильным, что синяками и шишками дело не ограничилось. Крестил Ирландию святой Патрик — реально существовавший персонаж, после смерти ставший героем множества легенд. Так что где факты, а где легенды — разобраться сложно, и дальнейшее мне придется излагать без комментариев в стиле «это было по правде, а то — нет». Подвергать сомнению деяния этого святого — значит насмерть обидеть всех ирландцев, а мне совершенно не хочется этого делать. Тем более что многие факты я возьму из «Исповеди», написанной самим святым.
Итак. В V веке в состоятельной бриттской семье родился мальчик, которого назвали именем Патриций или, как тогда произносили, Патрикий (у бриттов в те времена было много имен римского происхождения). Дедом мальчика был священник, а отцом — дьякон. В шестнадцать лет Патрик (как не лингвист не удержусь от замечания: окончания в это время бритты перестали произносить, поэтому хоть и писали «Патрикий», а говорили «Патрик») попал в беду: его захватили ирландские пираты и вместе с другими пленниками продали в рабство. По его собственным воспоминаниям, до этого случая сын дьякона не отличался особенной набожностью, но за годы рабства с ним произошла перемена. Он обратился к Богу и стал проводить дни и ночи в непрестанных молитвах, и через шесть лет голос в ночном видении сообщил ему, что он скоро возвратится на родину. Послушавшись голоса, Патрик сбежал. Каким-то образом ему, беглому рабу, удалось сесть на корабль, который плыл то ли в Британию, то ли в Галлию. Вполне возможно, что его взяли на корабль с коварной целью продать кому-нибудь еще раз. Что там в итоге произошло, не совсем понятно, но Патрик со своими спутниками очутился в Галлии, в безлюдной местности, которую он по житийной традиции назвал пустыней. Разумеется, таких пустынь, которые описываются в Библии, в Галлии не наблюдалось, но что было, то было — после варварских набегов когда-то многолюдная страна был разорена и выглядела пустовато. Патрик неустанно молился, и Господь посылал ему и его спутникам пропитание.
Дальше происходят какие-то не совсем ясные события: Патрик снова попадает в рабство, но довольно быстро находит возможность вернуться домой, в Британию, откуда, уже став епископом, отправляется в Ирландию, чтобы обращать язычников в истинную веру. Вот тут-то ему и приходится столкнуться с тем, что далеко не все друиды радостно приняли крещение.
Для того чтобы увидеть ситуацию во всех красках, остановимся на том, как современные историки представляют себе ирландского друида V века от Рождества Христова. Здесь надо сказать, что быт и нравы ирландцев этого времени были весьма дикими даже по сравнению с Галлией времен Цезаря. Например, о знатных галлах известно, что они принимали пищу, сидя на полу возле низких столиков, а кушанья им подавали на блюдах или в мисках. Куски мяса они отрезали ножом (вилок тогда еще не было) и только потом отправляли в рот. Археологи находят столько галльской посуды и кухонной утвари, что музеи отказываются принимать все это на хранение. В результате, как признался мне один археолог, имени которого, конечно, я не назову, ему приходится нарушать закон и хранить битую галльскую посуду у себя дома. И то, наверное, жена недовольна…
В Ирландии ни о каких столах и прочей мебели речи не шло, а глиняные миски, плошки и прочая кухонная утварь были вообще редкостью и после святого Патрика. В легендах о короле Суибне, сошедшем с ума и превратившемся в дикого лесного человека, обросшего перьями, рассказывается о том, как сердобольный святой Молинг попросил свою кухарку поить блаженненького молоком.
«И вот как давала она безумцу то молоко: на заднем дворе вырыла она подошвой своей сандалии небольшую ямку в земле и наливала туда каждое утро молоко для Суибне. Он же подходил к ямке и становился на четвереньки, а потом выпивал все до капли» («Безумие Суибне», перевод Татьяны Михайловой).
Конечно, для кого-нибудь поприличнее чаши не пожалели бы, но, видимо, кому попало пользоваться посудой не полагалось. Это просто, как говорится, штрих к портрету. А сам портрет оппонентов святого Патрика был весьма колоритным. Историк Григорий Бондаренко, много лет посвятивший изучению ранних ирландских текстов, считает, что внешне тамошние друиды напоминали индейских или сибирских шаманов. Вот что он рассказывает:
«В довольно поздней средневековой ирландской повести «Осада Друйм Давгаре» Мог Руйт, мунстерский друид, носит пестрый головной убор из птичьих перьев и крыльев и шкуру бурого безрогого быка. Он поднимается в небо и исполняет нечто вроде шаманского боевого ритуала (однако речь идет о полете его тела, а не особой шаманской души)».
В одном из жизнеописании Патрика рассказывается, что первое его знакомство с пернатыми друидами произошло в то время, когда он впервые попал в рабство. Ирландец Мурьху, автор одного из первых житий святого, считает, что пираты продали юного Патрика в рабство друиду по имени Милух мокку Бойн. Однако сам святой об этом ничего не пишет (может, друид так плохо с ним обращался, что и вспоминать не хотелось?).
