В результате этой протекции младший сын шампанского сеньора получил во владение значительную часть Ирландии, от Шэннона до Ирландского моря и сделал своей столицей замок Трим. С 1252 до 1308 года, когда он устранился от дел и удалился в доминиканскую обитель (скончался он в 1314 году), Готфрид Жуанвиль (часто называемый Готфридом Женвилем) являлся влиятельной фигурой в Ирландии и одним из видных деятелей Англии. По примеру предков, в 1270 году он совершил путешествие в Святую землю вместе со своим сюзереном лордом Эдуардом (впоследствии королем Эдуардом I), сделав краткую остановку в Тунисе, где незадолго до этого скончался сюзерен его брата Людовик Святой.
Два младших сына Симона Жуанвиля из оставшихся в живых тоже были неплохо устроены. Один, также Симон, получил земельные владения из материнского приданого и присовокупил к ним обширные земли благодаря женитьбе на богатой наследнице из Савойской династии. Подобно своему брату Готфриду он служил королю Англии, хотя жил в основном во Франции. Младший из братьев, Вильгельм, пошел по традиционной для младших отпрысков стезе и стал церковнослужителем. Его карьера священника не была столь блистательна, как карьера одного из его дядюшек, его тезки, который поднялся до престола архиепископа Реймского, но он тоже накопил солидную земельную собственность в виде церковных наделов в Бургундии и Ирландии.
Род Жуанвилеи являет собой идеальный пример той аристократии, охочей до приключений и накопительства, но одновременно набожной, на которой и держалась экспансия католической церкви в Высокое Средневековье. Хотя их могилы остались в Сирии, Апулии и Ирландии, эти люди имели глубокие корни в богатой сельской местности Шампани, и доходы от земледелия явились той основой, на которой базировалось и их высокое положение в родных местах, и успехи в далеко идущих начинаниях. Если идти от XI века к XII и далее — к XIII, то можно увидеть дальнейшее усиление позиций этого рода, его богатые пожертвования в пользу церкви, основанные им города и уверенное приближение к великим правителям эпохи: симптоматичным в этом смысле является вступление Жана Жуанвиля в дружину Людовика Святого во время его похода на Восток. С другой стороны, они сохраняли и свои чисто хищнические наклонности. В 1248 году Жан Жуанвиль в захваченном городе Дамиетте с жаром отстаивал свое мнение о том, как франки «должны разделить то, что захватили в этом городе»{30}. Спустя несколько десятилетий и за 2500 миль от этого места его брат Готрид встречался с магнатами Мита с целью договориться о дележе «добычи, взятой в походах»{31}. Достигнутое соглашение предусматривало, что кони и другие животные, захваченные силами людей Готфрида, должны быть поделены поровну между ним и его воинами, если это не кони тех ирландцев, которых рыцари Готфрида сразили копьями. В распоряжение Готфрида поступали и пленники. Таким образом, и Жан, и Готфрид стояли во главе вооруженных рыцарей, для которых военная добыча была главным источником существования.
История Жуанвилей наглядно демонстрирует растущее могущество двух в наибольшей степени взаимосвязанных европейских монархий. Могущественные короли, подобные Людовику Святому и Генриху III, обладали способностью привлекать на свою сторону честолюбивую знать регионов наподобие Шампани и конкурировали на этом поле. Готфрид Жуанвиль, конечно, удостоился бенефиция в Ирландии не благодаря выдающемуся уму или воинской доблести, как в случае с Робером Гвискаром в Южной Италии в XI веке или в самой Ирландии — со Стронбоу в XII веке. Его путь к власти скорее лежал через нашептывание королю и брачную постель. Тем не менее сцена, на которой исполняли свои роли братья Жуанвили, была воздвигнута не монархией, а всей предшествовавшей экспансией международной франкской аристократии. Жан и Готфрид Жуанвили являлись образцовыми слугами своих государей, за что и были сполна вознаграждены. Но при этом они сохраняли верность традициям воинственного и независимого в решениях класса воинов, которые, по выражению Жуанвиля-биографа, употребленному в эпитафии предкам, «совершали великие дела по ту и эту сторону моря»{32}.
Другим аристократическим родом, участвовавшим в далеко идущих захватнических мероприятиях, был род Робера Гранмениля (ум. 1050), землевладельца и воина из нормандского Кальвадоса. Хронику этого рода оставил Ордерик Виталий, монах монастыря Сен-Эвруль, основанного семьей Гранмениль и их родичами{33}. Несколько потомков Робера добровольно предприняли (или пытались предпринять) путешествие на юг, в Южную Италию, где нормандцы нарезали себе земельные владения начиная с 30-х годов XI века. Они завоевали авторитет и укрепили свое положение благодаря брачным узам с феодальным домом братьев Отвиль, стоявших во главе нормандских предприятий в Италии. Один сын Робера Гранмениля, тоже Робер, являвшийся аббатом монастыря св. Эвруля до того момента, пока Вильгельм Завоеватель не лишил его прихода (пригрозив вздернуть на ближайшем дереве, если тот вздумает жаловаться выше{34}), стал во главе специально основанного для него монастыря св. Евфимии в Калабрии. Его сменил на этом посту племянник Вильгельм — сын его сестры. Другие сыновья и внуки Робера Гранмениля стали крупными феодалами в Италии. Один из них — еще один Вильгельм — женился на дочери Гвискара и получил в приданое обширные земельные владения. Однако род Гранменилей, судя по всему, не был готов признать над собой власть кого-либо из действующих правителей, ибо в 90-х годах XI века Вильгельм Гранмениль принял участие в мятеже и был вынужден искать убежища в Константинополе, при дворе византийского императора. Сын его, Робер, восстановил благосклонность двора, но в 1130 году поссорился с Рожером II Сицилийским по поводу условий своей военной службы и был отправлен в ссылку. Многие члены этого рода принимали участие в первом крестовом походе, хотя нельзя сказать, чтобы их послужной список был всегда безупречен: двое в 1098 году оказались в числе дезертиров из Антиохии, получивших прозвище funambuli («канатоходцы»){35}.
Другой внук Робера Гранмениля направил свои стопы совсем в другую сторону. Роберт «Рудланский», как его со временем стали называть, присоединился к кучке нормандских авантюристов, группировавшихся вокруг английского короля Эдуарда Исповедника. Из рук короля он получил рыцарское звание, а потом вернулся в Нормандию. После завоевания он снова предпринял путешествие через Ламанш, на сей раз — со своим родственником Гуго Авраншским, а когда Гуго стал эрлом Честера, Роберт был назначен главным придворным и шатленом замка Рудлана, форпоста в борьбе против валлийцев на северном участке англо-валлийской границы:
«Сей воинственный муж часто сражался с этой беспокойной нацией и в многочисленных боях потерял немало крови. Он сумел бесстрашными действиями потеснить валлийцев, расширил свои владения и заложил мощный замок на холме Деганви на берегу моря. На протяжении пятнадцати лет он безжалостно подавлял валлийцев, вторгался в земли этого народа, который всегда был свободен и ничем не обязан нормандцам. Через леса, через болота и крутые горы он гнал врага. Одних беспощадно убивал, как диких зверей, других надолго заковывал в цепи либо заставлял непосильно трудиться…
Гордость и алчность, правящие сердцами всех смертных мира сего, — вот что руководило воинственным Робертом в его безудержных грабежах и убийствах»{36}.
«Пограничный Роберт» (Rodbertus marchisus) был в конце концов убит в бою с валлийским отрядом, и его голову победоносно выставили на мачте одного из кораблей. Однако прежде, чем принять сей славный конец, он успел возвести целый ряд замков далеко в глубине валлийской территории, держал in feudo обширные земли и основал городок Рудлан, по образу и подобию нормандского Брейтеля, со всеми его правами и обычаями{37}.
Таким образом, к концу XI века внуков Робера Гранмениля можно было встретить в Уэльсе, на юге Италии, в Константинополе, в Сирии — в качестве крупных феодалов, царских приближенных и воинов. Их горизонты простирались намного дальше, чем у их деда. Такие далеко идущие предприятия вообще стали приметой того времени. Так, например, из феодального рода, ведущего свое происхождение из области Сурдеваль в Западной Нормандии, вышел Ришар де Сурдеваль, который при Вильгельме Завоевателе оказался в Англии и в 1086 году фигурирует в «Книге Страшного Суда» как йоркширский лендлорд. Другой представитель этого рода — Роберт де Сурдеваль, возглавлял осаду Катании на Сицилии в 1081 году и во время первого крестового похода совершил марш до Антиохии. О Стефане Сурдевале известно, что примерно в 1200 году он держал землю в марке Брекона; а Гуго Сурдеваль приобрел поместье в баронии Фипджеральда Наасского и назвал своим именем город Суордлстаун (т.е. город Сурдеваля) в графстве Килдэр{38}.
