На самом же деле после 22-го иап, прибывшего в мае, на фронт перебросили всего один истребительный полк в полном составе – 56-й иап под командованием майора Данилова. Полк прибыл в Монголию 21 июля. Позже его возглавил полковник Куцевалов.
Возросшую мощь советских ВВС японцам пришлось испытать в разгоревшемся 21 июля самом крупном с начала конфликта воздушном сражении. С нашей стороны в битве участвовали 157 самолетов – 95 И-16 и 62 И-15бис из 22-го и 70-го полков, с японской – более 40 истребителей 1-го и 24-го сентаев (по нашим данным, от 130 до 150 машин, что, вероятно, связано с «двойным» и «тройным» подсчетом одних и тех же самолетов). Бой, завязавшийся в 9.45 в районе горы Баин-Хошу, вскоре распространился на большую территорию по обе стороны от линии фронта и распался на ряд отдельных схваток, которые продолжались более полутора часов.
Наши летчики заявили об уничтожении 12, а японцы – 39 вражеских самолетов. В действительности было сбито пять И-15бис и четыре Ки-27. Одного из японцев сбил таранным ударом командир 2-й эскадрильи 22-го иап старший лейтенант Витт Скобарихин. Согласно «классическому» советскому описанию, Скобарихин совершил лобовой таран, спасая ведомого, молодого летчика В. Вусса. На самолете с поврежденным крылом он благополучно совершил посадку на своем аэродроме.
Витт Скобарихин возле камуфлированного И-16.
Он же в кабине своего истребителя с поврежденным при таране крылом.
В бою погибли четверо советских пилотов, еще трое получили ранения. Трое сбитых японцев сумели воспользоваться парашютами, но один из них (в звании капитана) опустился на советской территории и при попытке захвата в плен – застрелился ‹4›. Остальные двое вернулись в часть.
23 июля состоялись три воздушных боя, в одном из которых впервые приняли участие пилоты 56-го иап. Дебют оказался не совсем удачным, что и неудивительно, так как летный состав этой части совсем не имел боевого опыта. 60 И-16 встретились с примерно 40 Ки-27 и, по донесениям летчиков, сбили один из них, но и сами потеряли два самолета.
В другом бою 27 И-16 и одна «Чайка» из 22-го иап, сопровождая СБ, отразили атаку 32 японских истребителей и сбили пять из них. С нашей стороны потерян один самолет.
Наконец, в третьем бою 50 И-16 из 70-го иап, также осуществлявших прикрытие бомбардировщиков, дрались против 15 Ки-27. Нашим засчитали две воздушные победы. Один «ишак» на аэродром не вернулся.
Всего же, согласно советским данным, 23 июля было сбито восемь японских и четыре советских истребителя.
Японские сводки об этом дне выглядят гораздо более фантастично: пилоты 1-го, 11-го и 24-го сентаев в боях против 150 советских истребителей и 140 бомбардировщиков «сбили» 45 И-16 и три СБ! Еще семь И-16 и восемь СБ записали на свой счет японские зенитчики. Потери составили четыре Ки-27: один из 1-го и три из 11-го сентаев.
Таким образом, реальный счет побед был равным – 4:4, однако противник завысил свои успехи почти в 16 раз!
Японские бомбардировщики Ки-21 и Ки-30 совершили за день 128 боевых вылетов, сбросив 48 тонн бомб.
24 июля тяжелые потери понесли СБ из 38-го полка. Все началось с того, что прямо над целью две машины столкнулись в воздухе. Экипажи выпрыгнули с парашютами над вражеской территорией и их дальнейшая судьба неизвестна. На обратном пути строй бомбардировщиков, идущий на высоте 5000 метров, атаковали до 40 истребителей. Осуществлявшие прикрытие 35 «ишаков» из 56-го полка со своей задачей не справились. В результате три СБ были сбиты и упали за линией фронта. Все экипажи погибли. Еще две машины получили тяжелые повреждения и разбились при вынужденных посадках уже на своей территории. Наши истребители, пытаясь помешать врагу расправляться с бомбардировщиками, потеряли четыре машины. Трое пилотов погибли, еще один был ранен.
Летевшая отдельно от других 2-я эскадрилья 38-го сбп (так называемая «группа Вязникова») также подверглась атакам истребителей в районе цели и потеряла два экипажа.
Летчики 56-го иап заявили, что сбили шесть И-97, еще 11 вражеских истребителей засчитали стрелкам бомбардировщиков. Однако японцы признали потерю всего двух Ки-27.
Некоторой компенсацией за неудачу 56-го иап и гибель экипажей СБ стало то, что истребители 22-го полка в тот же день атаковали группу японских бомбардировщиков Ки-30 и без потерь сбили два из них ‹4›.
Утром 25 июля звено И-16 из 70-го иап во главе с командиром полка майором Кравченко сбило японский привязной аэростат-корректировщик. В воздушном бою над горой Хамар-Даба 40 И-16 и 5 И-15бис из 70-го иап встретились с примерно 50 И-97. Позже в бой вступили 32 И-16 из 22-го и 46 из 56-го иап. Японцы тоже вызвали подмогу, по советским данным, – до 55 истребителей (на самом деле меньше). По итогам дня нашим засчитали 16 воздушных побед. Реально было сбито два Ки-27 и четыре И-16.
Подбитый истребитель командира 1-й эскадрильи 11-го сентая старшего сержанта Синтаро Кадзимы совершил вынужденную посадку на монгольской территории. Летчика вывез к своим приземлившийся рядом старший сержант Бундзи Ёсияма, а ценный трофей – почти неповрежденный Ки-27 достался нашим. На самолете был пробит бензобак и поврежден бензопровод, что и вызвало остановку двигателя. Уже 27 июля истребитель по приказу Смушкевича отправили в Советский Союз ‹1›.
Впоследствии машина была испытана и всесторонне изучена в НИИ ВВС.
Подготовка к эвакуации трофейного японского истребителя Ки-27 старшего сержанта Сингаро Кадзимы, совершившего вынужденную посадку на монгольской территории.
Иероглифическая надпись «исток реки в горном ущелье» (возможно строка из стихотворения или указание на какое-то место, памятное для летчика) и пулевая пробоина в борту трофейной машины.
29 июля советские летчики, наконец, отомстили японцам за потери и неудачи в предыдущих боях. В тот день состоялось и боевое крещение И-16П. В 7.15 утра 20 пушечных и пулеметных «ишаков» из 22-го иап произвели штурмовку полевого аэродрома 24-го сентая в восьми километрах к северу от озера Узур-Нур (японское название – аэродром Алаи). На летном поле стояли 11 Ки-27, механики готовили их к первому боевому вылету. Атака застала японцев врасплох. От пушечных очередей у двух истребителей взорвались бензобаки, остальные девять получили повреждения.
В 9.40 две эскадрильи И-16 нанесли повторный удар. На этот раз они внезапно атаковали японские истребители в момент захода на посадку. Три Ки-27 были сбиты и рухнули прямо на летное поле, еще один – сожжен на земле. Затем «ишаки» сделали еще несколько проходов над аэродромом, поливая стоянки самолетов пулеметным огнем.
В результате налетов 1-й чутай 24-го сентая потерял шесть машин – свыше половины своего состава, еще пять были серьезно повреждены. Как в первый, так и во второй раз советские истребители вернулись без потерь. Летчики заявили об уничтожении 12 самолетов противника, что было не очень большим преувеличением.
В тот же день СБ бомбили войска и склады противника в районе Номон-Хан-Бурд-Обо. Все экипажи возвратились благополучно.
Позже штаб Квантунской армии объявил, что вечером 29 июля над Халхин-Голом состоялся крупный воздушный бой, в котором японские пилоты сражались против 120 советских истребителей и сбили 50 из них, потеряв четырех человек. Погибли или пропали без вести командир 1-го сентая майор Фумио Харада, лейтенанты Дайтоку Наюки, Соичи Судзуки и старший сержант Саньи Кани. Судзуки и Кани до своей гибели успели стать асами. У первого на боевом счету числилось 17, а у второго – девять побед.
На наши аэродромы в тот вечер не вернулись три истребителя – два И-16 (летчики Суслов и Павлюк спаслись на парашютах) и И-15бис, пилот которого – лейтенант Кралин погиб.
В советской литературе неоднократно публиковался рассказ о том, как летчик Виктор Рахов 29 июля в долгом и упорном бою одолел знаменитого японского аса «непобедимого короля воздуха» полковника Такео (или Такэо). Писали, в частности, что сбитый Раховым Такео выпрыгнул с парашютом и попал в плен, где отказался отвечать на любые вопросы прежде, чем ему покажут летчика, который его победил. А когда самурая подвели к Рахову, японец низко ему поклонился.
Надо признать, что рассказ этот в значительной мере является легендой. Среди японских летчиков, воевавших на Халхин-Голе, не было полковника с фамилией Такео или Такэо. И вообще в той войне японцы потеряли только одного авиационного полковника (об этом чуть ниже), но он летал не на истребителе, а на бомбардировщике.
Впрочем, 29 июля старший лейтенант Виктор Рахов действительно одержал воздушную победу, и он вполне мог сбить, если не мифического «полковника Такео», то, скажем, вполне реального майора Хараду, что, надо думать, нисколько не умаляет его заслуг.
Кстати, существует версия, основанная на рассказах бывших японских военнопленных, что Харада не погиб в воздушном бою, а выпрыгнул с парашютом и также оказался в плену. Но когда его вели на допрос, он набросился на конвоира, пытаясь завладеть оружием, и был застрелен.
