Какая запутанная, если не сказать больше, история: оказывается, между прекрасным оригиналом из музея Клюни и современной копией, которую уже больше ста лет можно видеть в соборе, втесалась в XVI в. ещё одна, третья статуя. В поддержку своему необоснованному заявлению Грийо де Живри приводит фотографию этой статуи эпохи Ренессанса, статуи, которая не значится в архивах и неизвестна авторам учёных трудов. Бернар Юссон, не ведая сомнений, ставит дату и делает дагерротип с фотографии. Подпись под снимком вновь отсылает нас к не выдерживающему критики утверждению:
Фиг. 344. — СТАТУЯ XVI в., ОКОЛО 1860 г. ЗАМЕНЁННАЯ КОПИЕЙ ОРИГИНАЛА
Портал собора Н.Д. де Пари (Коллекция автора)
Между тем, фигура предполагаемого св. Маркелла изображена на фотографии без епископского жезла, каким наделяет его Грийо, решительно запутавшийся со своей якобы совершённой подтасовкой. В левой руке у весельчака-прелата с окладистой бородой что-то вроде толстой палки, на верхнем конце которой отсутствует спиралевидный завиток, — непременный атрибут епископского жезла.
На основании текста и рисунка можно с уверенностью заключить, что эта же статуя XVI в. — придуманная к случаю — фигурировала и у Камбриеля, который, «проходя как-то раз мимо собора Нотр-Дам де Пари, очень внимательно эту статую осмотрел»; ведь Камбриель сам заявляет на обложке своего «Курса философии», что завершил книгу в январе 1829 г. Так внушалось доверие к описанию и рисунку из книги алхимика из Сен-Поль-де-Фенуйе, ещё более усугублявшее ошибку, а заодно уличался в невежестве и немыслимом промахе этот чересчур взыскательный, пекущийся о точности и чистосердечии Фулканелли. Есть тут, правда, одна особенность — на гравюре Франсуа Камбриеля у епископа пастырский жезл хоть и явно укорочен, но снабжён абакой и спиралевидным украшением.
Не будем останавливаться на объяснении Грийо де Живри — пусть хитроумном, но несколько упрощённом, — почему пастырский жезл (virga pastoralis) так укорочен; однако не оставим без внимания, что Грийо странным образом, не упоминая об этом, — без злого умысла, уточняет Жан Рейор, пытаясь создать впечатление, что всё произошло случайно, — метил непосредственно в соответствующую поправку в «Тайне соборов», ведь не может того быть, чтобы столь искушённый и любознательный человек, как Грийо де Живри, не ознакомился с этой книгой. Напомним, что первая книга Фулканелли появилась в июне 1926 г., а «Музей колдунов» с отметкой «Париж, 20 ноября 1928 г.» — в феврале 1929 г., через неделю после скоропостижной смерти её автора.
В то время поступок Грийо де Живри показался нам не совсем порядочным, вызвал удивление, боль и сильно опечалил. Мы, конечно, не стали бы заводить об этом разговор, если бы совсем недавно следом за Марселем Клавелем (Жаном Рейором) Бернар Юссон тоже не почувствовал необъяснимую потребность тридцать два года спустя начать всё сызнова. Мы приведём здесь лишь самоуверенное выступление первого оппонента — опубликованное в «Покрывале Исиды» в ноябре 1932 г., — так как второй полностью присоединился к точке зрения своего предшественника, нисколько не утруждая себя размышлением и без зазрения совести нападая на замечательного Адепта и нашего общего учителя:
«Все разделяют праведное негодование Фулканелли! Тем более досадно легкомыслие, какое автор проявляет в данном случае. Мы сейчас покажем, что обвинять Камбриеля в „обмане“, „дерзости“ и „бесстыдстве“ нет никаких оснований.
Поясним суть вопроса: столп, находящийся в настоящее время на портале собора Нотр-Дам де Пари, — современной работы, он результат общей реставрации, предпринятой архитекторами Лассю и Виолле-ле-Дюком около 1860 г. Подлинный столп переместили в музей Клюни. Следует, тем не менее, сказать, что теперешний столп, в целом, довольно точно воспроизводит столп XIV в., если не считать нескольких деталей основания. Но так или иначе ни один из этих столпов не соответствует описанию и рисунку в книге Камбриеля, которые без всякой задней мысли перепечатал один известный оккультист. Камбриель вовсе не пытался обмануть читателя. Он дал описание и привёл тщательный рисунок столпа, который в 1843 г. могли созерцать все парижане. Дело в том, что существует третий столп со св. Маркеллом, неточно воспроизводящий столп первоначальный, и именно этот третий столп заменили в 1860 г. более верной копией, которую мы видим сегодня. Именно неточная копия и обладает всеми характеристиками, отмеченными нашим славным Камбриелем. Он вовсе не обманщик и был введён в заблуждение не совсем тщательной копией, добросовестность же самого Камбриеля вне всяких сомнений, о чём мы со всей ответственностью заявляем».
* * *
Для вящей убедительности Грийо де Живри — известный оккультист, на которого ссылается Жан Рейор, — не упоминая об оригинале, привёл в своём «Музее колдунов» явно только что сфабрикованный снимок. Чего таким образом стоит доказательство, которое он помещает в своей книге, чтобы подкрепить текст и опровергнуть своими якобы вескими доводами беспристрастное суждение Фулканелли о Франсуа Камбриеле, суждение, возможно, суровое, но аргументированное, о котором, кстати, Грийо де Живри не отважился упомянуть? Оккультист в буквальном смысле, он скрыл от читателя, откуда, собственно, взялась его сенсационная фотография.
Дело тут, вероятно, в том, что эта статуя, якобы убранная во время реставрационных работ Виолле-ле-Дюком, в действительности никогда не находилась в соборе Нотр-Дам де Пари, причём не исключено, что это вообще не епископ Маркелл из древней Лютеции.
На христианских иконах немало святых изображались с нападающим на них или уже покорённым драконом — среди них Иоанн Богослов, Иаков Старший, Филипп, Михаил, Георгий и Патрик. Однако святой Маркелл единственный, кто дотрагивается посохом до головы чудовища, — подтверждение того, что художники и скульпторы былых времён строго следовали легенде. Эта легенда изобилует событиями, среди последних эпизодов жизни святого и сцена с драконом (inter novissima ejus opera hoc annumeratur), приведённая отцом Жераром Дюбуа из Орлеана (Gerardo Dubois Aurelianensi) в его «Истории парижской церкви» (Historia Ecclesiœ Parisiensis). Вот отрывок из латинского текста в нашем переводе на французский язык:
«Некая дама, более известная своим благородным происхождением, нежели достойным образом жизни и добрым именем, завершила свой путь среди живых и после приличествующих торжественных похорон была опущена в могилу. Вскоре к могиле приблизился ужасный змей, дабы наказать женщину за нарушение супружеского обета. Змей, прежде совративший своим злобным шипением её душу, набросился теперь на её труп. В месте упокоения как раз покоя-то она и не могла отыскать. Заслышав шум, бывшие служители сей жены чрезвычайно испугались, между тем к могиле притекла толпа из города, и её тоже устрашил вид огромного зверя…
Предупредили благословенного Маркелла… Он пришёл в окружении многих людей и приказал горожанам отойти подальше, сам же бесстрашно предстал перед драконом, и тот, подобно просителю, опустился перед святым епископом на колени, как бы задабривая и моля его о милости. Тогда Маркелл, ударив дракона посохом, накрыл его своей епитрахилью (Tum Marcellus caput ejus baculo percutiens, in eum orarium injecit), затем, сопровождаемый народом, две-три мили вёл дракона за ошейник, возглавляя (extrahebant) торжественное шествие, приветствуемое всеми горожанами. Потом он обратился к зверю и велел ему либо навсегда удалиться в пустыню, либо броситься в море…»
Между прочим, тут несомненная герметическая аллегория о различении двух путей — сухого и влажного. Она в точности соответствует пятидесятому символу в «Atalanta Fugiens»[6] Михаила Майера: дракон обвивает безжизненно лежащую на дне осквернённой, судя по всему, могилы женщину зрелых лет.
Вернёмся, однако, к пресловутой статуе св. Маркелла, ученика и преемника Пруденция, которая, как утверждает Грийо де Живри, была в середине XVI в. установлена в простенке южного портала собора Нотр-Дам де Пари, то есть на месте великолепного оригинала, хранящегося на левом берегу Сены в музее Клюни. Точности ради отметим, что герметическая статуя находится сегодня в северной башне первоначального своего обиталища.
Чтобы раз и навсегда опровергнуть безосновательное утверждение, обратимся к неопровержимому свидетельству шартрского дворянина Эспри Гобино де Монлуизана в его «Достопримечательных толкованиях загадок и иероглифических фигур на главном портале собора Нотр-Дам де Пари». Автор, как очевидец, «внимательно осмотревший» скульптуры, приводит доказательство того, что весь рельеф целиком, перемещённый Виолле-ле-Дюком на улицу Соммерар, по-прежнему находился на среднем столбе правого портика «в среду 20 мая 1640 г. накануне достославного Вознесения Спасителя нашего Иисуса Христа»:
