Вслед за изменением положений он постоянно меняет тактику и место действия, бросает средства, на которых недавно он, казалось, строил весь расчет».
Историк В. Сахаров писал об армии Ганнибала в книге 1889 года «История конницы»:
«Армия, которой располагал Ганнибал для войны с Римом, по составу своему была не высоких качеств. Состоящая из наёмников армия не имела чувства патриотизма, она не имела своего отечества и с Карфагеном её ничего не связывало, только уплата денег по договору и затем добыча в случае победы привлекали карфагенских воинов к военной службе.
Казалось бы, что с такой армией нечего было и думать о переходе через Альпы, о шестнадцатилетней беспрерывной борьбе. Но отец Ганнибала, а затем и сам Ганнибал ещё в большей степени сумели объединить толпу разноплеменных воинов настолько, что по дисциплине и по боевому духу даже римская народная армия, защищавшая при том своё же отечество, не могла противостоять армии Ганнибала.
Карфагенская армия была обучена по образцу греческой фаланги, и Ганнибал удержал это построение в борьбе с Римом, несмотря на преимущества манипулярной тактики. Впрочем, впоследствии многое из того, что составляло дух манипулярной тактики, перешло и в карфагенские войска.
Главное средство борьбы Ганнибала с римскими легионами заключалось в коннице, которая под руководством Ганнибала, наносит противнику самые решительные удары, перед которой ничто не может устоять. Как показывает военная история, конница является оружием гениальных полководцев, так как её быстрота и стремительность в действиях вполне гармонирует со свойствами военного гения.
По смелости и лихости нумидийская конница считалась лучшей в древнем мире; насколько они были искусны в верховой езде, можно судить уже по тому, что они не только не имели седел, как, впрочем, и другие всадники того времени, но не имели даже узды, управляли лошадью голосом и хлыстом; это основано на том, что нумидийцы перед производством атак снимали уздечки, чтобы не задерживать хода лошадей и стремительнее врываться в ряды противника. Уступая тяжелой кавалерии в силе удара в сомкнутом строю, нумидийцы не имели себе равных в малой войне: засады, неожиданные нападения, набеги, введение противника в заблуждение, маскирование намерений своего полководства – вот в чем состояла их деятельность и в чем они были незаменимы. Обеспечивая свою армию от нечаянного нападения неприятеля, нумидийская кавалерия беспрерывно тревожила противника, являясь неожиданно, нападала вдруг с разных сторон, сражалась малыми отрядами и врассыпную, в случае неудачи исчезала и затем вновь неожиданно появлялась, когда противник уже думал, что он от неё отделался. В случае победы она преследовала противника, не давая ему отдыха. Словом, это была естественная конница в полном значении этого названия со всеми присущими ей качествами».
В сражении при Каннах римляне имели 64000 воинов – 50000 тяжеловооруженной и 8000 легковооруженной пехоты и 6000 конницы, 10000 солдат охраняли лагерь. У Ганнибала было 50000 воинов, из которых – 12000 великолепной карфагенской пехоты, 20000 испанской и галльской пехоты и 10000 всадников. Сражение произошло на равнине шириной в четыре километра, ограниченной кустарниками и рекой. Ганнибал окружил римскую армию и уничтожил её – 48000 римлян было убито, 6000 взято в плен. Из 16 легионов позже удалось сформировать только два. Ганнибал потерял 6000 воинов.
Выдающийся российский военный теоретик А. А. Свечин писал в начале ХХ века о битве при Каннах:
«Ганнибал, несмотря на двойное превосходство римлян, был уверен в победе, когда римляне вышли на равнину, где карфагенская конница могла свободно маневрировать. Но ординарной победы для Ганнибала было недостаточно – ему было нужно полное уничтожение римской армии, и эту цель он отчетливо поставил перед собой.
Римляне – около семидесяти тысяч – были построены в особенно глубокую фалангу: манипулы – 10 человек по фронту, 12 в глубину, в общем, не менее 34 шеренг. Такая глубина вызывалась стремлением развить максимальный натиск на фронте и не слишком затруднять наступление непомерной длиной фронта пехоты, которая и так достигала полутора верст, 1700 человек по фронту. Конница была распределена по флангам.
Ганнибал вывел свою армию на поле сражения в шести колоннах. Две средних, общим числом 20000, образовались более слабой испанской и недавно навербованной галльской пехотой. Их окаймляли две колонны по 6000 африканских испытанных ветеранов. Фланговые колонны были чисто кавалерийские – на левом фланге вся тяжеловооруженная конница – кирасиры Гасдрубала, на правом – легкая, преимущественно нумидийская конница, 10000 всадников. Равное с римлянами число легковооруженных маскировало фронт Ганнибалом.
Стремясь к уничтожению врага, Ганнибал против могущественного римского фронта – 16 легионов – развернул только 20000 человек своих средних колонн. Эти части должны были выдержать весь римский натиск; на них легли самые тяжелые потери. Чтобы дать моральную упругость испанцам и галлам, Ганнибал со штабом расположился с ними, в центре; его сравнительно молодые солдаты дрались непосредственно на его глазах.
Африканская пехота, предназначенная для удара на оба фланга неприятеля, осталась неразвернутой в колоннах, за стыком между пехотой центра и кавалерийскими крыльями и приступила к выполнению маневра по особому приказанию Ганнибала. Левое кирасирское крыло предназначалось для производства решительного маневра. Однако, если преждевременно побить и прогнать римскую конницу, когда римская пехота не ввязалась в бой, то этим неприятельскому полководцу была бы предоставлена возможность уклониться от боя и отступить. Конница должна была нанести удар в ту минуту, когда пехота уже настолько сблизится, что уклонение от боя станет невозможным.
Гасдрубал с кирасирами опрокинул римских всадников, выслал отряд на помощь нубийцам, которые вели бой с римскими всадниками левого крыла, и заставил и здесь римскую конницу бежать и предоставить легионы их участи. Главная же масса конницы Гасдрубала бросилась на тыл римской фаланги и заставила сначала повернуться назад в задние шеренги триариев, а потом остановиться и всю фалангу.
На фронте после короткого боя легковооруженных, римляне решительно атаковали галлов и испанцев, нанесли им большие потери и заставили карфагенский центр попятиться. Личное присутствие здесь Ганнибала удержало галлов от разрыва фронта и бегства. В решительную минуту, под влиянием удара с тыла римская фаланга остановилась.
Остановка фаланги означала её гибель. С флангов ударили африканцы, легковооруженные и конница метали с тыла дротики и стрелы. Только крайние шеренги окруженной толпы римских легионеров могли действовать оружием – задние были способны при атаке увеличить натиск, а при остановке фаланги представляли только мишени для летящих камней, дротиков и стрел. Почувствовав победу, энергично теснили повсюду карфагенские наемники. Чем теснее стапливались римляне, тем труднее им было действовать оружием, и положение их становилось безысходнее. После длительного сражения римская армия была уничтожена.
Ганнибал решился, располагая вдвое слабейшей пехотой, на маневр охвата обоих неприятельских флангов, на окружение врага. Канны представляют бессмертный пример необычного сражения, стремящегося к полному уничтожению врага. Маневр был связан с риском – слабому карфагенскому центру приходилось выдерживать всю тяжесть боя до выхода конницы в тыл и удара на фланги.
Римляне были беззащитны против тактики Ганнибала. Если бы у них были выделены крупные части, стоявшие под командой ответственных начальников, которые могли бы быть повернуты на три стороны, покуда в четвертую сторону ломила их фаланга, они могли бы вырвать у Ганнибала победу. Но в римской армии не было ни тактических единиц, способных к самостоятельному маневрированию, ни подготовленных частных начальников. Все 16 легионов стояли рядом и представляли одну массу, не способную к расчлененному маневру».
Эмоциональное описание каннской битвы оставил Д. П. Кончаловский:
«Наконец-то Ганнибал дождался своего дня! Впервые после многих месяцев вся римская армия остановилась перед ним на широкой свободной равнине.
Ганнибал не боялся её огромного числа и презирал её полководцев. Мощная, но неповоротливая, она должна была стать теперь верной добычей его быстроты, искусства и смелости маневра. Против густой массы легионов Ганнибал растянул часть своей пехоты в тонкую цепь, звенья которой, чередуясь, составляли кельты и испанцы. Так линия его фронта сравнялась с глубоким и все ещё широким фронтом римлян. Растянутый центр был выдвинут вперед, а по обе его стороны, уступами назад стали две колонны африканцев, лучшие пехоты армии, каждая числом в 6000 бойцов. Крайние фланги заняла конница. Ганнибал задумал маневр, который должен был парализовать превосходство сил противника.
