Руководителей союзных держав это бездействие не смущало: они надеялись, что время работает на них; Гитлер тоже так считал, но выводы сделал другие. Галифакс как-то заметил: «Пауза нам очень пригодится, и нам и французам, потому что весной мы станем намного сильнее». Англичане были твердо уверены, что нацистская экономическая система вот-вот развалится. Предполагалось, что все отдано на производство вооружения и у Германии фактически нет сырья, необходимого для ведения войны. Начальники штабов докладывали: «Немцы уже истощены, впали в уныние». Англии и Франции оставалось только удерживать свои оборонительные линии и продолжать блокаду. Германия рухнет тогда без дальнейшей борьбы. Чемберлен заявил: «Я не думаю, что нужно вести беспощадную борьбу».
Почти всю войну англичане придерживались таких совершенно неверных взглядов. Германия перевооружалась, нисколько не снижая уровень жизни: немцы хорошо питались и вполне одобряли победы Гитлера, достававшиеся так легко. Не им, а англичанам пришлось идти на жертвы. К 1940 г. Англия, где производство еще было малоэффективным, обогнала Германию по выпуску самолетов, танков и тяжелых орудий, в сущности почти всего. С 1939 по 1942 г. британские оценки более чем на 100 % преувеличивали уровень германских расходов на вооружение и почти на 100 % – рост расходов вообще. Гитлеру не нужно было слишком много вооружения, оно ему требовалось лишь для немедленного применения. Блокада Германии союзниками существовала только на бумаге. Эмбарго нарушили Италия, которую трудно было контролировать, и Советская Россия, которую вообще было невозможно контролировать. Немцы получали из Советской России сырье, запасы которого не смогли создать перед войной. И кроме того, через Сибирь поезда доставляли в Германию необходимое из других стран.
Экономические трудности постигли Англию, а не Германию. Определенный ущерб причиняли немногочисленные подводные лодки, еще больший – германские магнитные мины. Еще до начала активизации действий подводных лодок Англия потеряла транспортные суда, общий тоннаж которых составил 800 тыс. т; среднегодовой импорт снизился по сравнению с довоенным с 55 до 45 млн. т. С января 1940 г. в стране было установлено нормирование продовольствия. Подводные лодки топили и военные корабли: в сентябре 1939 г. – авианосец, в ноябре – линейный корабль на месте стоянки. В декабре англичане взяли реванш – британские силы настигли немецкий карманный линкор «Граф Шпее» в Южной Атлантике. Англичане, хотя вооружение на их кораблях было слабее, нанесли противнику значительный ущерб, и «Граф Шпее» укрылся в Монтевидео, а потом был потоплен по приказу Гитлера.
Надеясь на блокаду, союзники все же чувствовали необходимость предпринять что-нибудь более активное. Особенно французы стремились начать военные действия на периферии, чтобы предотвратить войну на своем фронте. До войны союзники замышляли военную кампанию против своего соперника – Италии. Французская армия Леванта,[5] примерно 80 тыс. человек, под командованием Вейгана была дислоцирована в Сирии, британские силы меньшей численности под командованием Уэйвелла – в Египте, мощные подразделения британского флота – в Александрии. К несчастью, Муссолини сохранял нейтралитет или по крайней мере «не находился в состоянии войны», и это лишало союзников удобной мишени. Но французы требовали что-нибудь предпринять. Надо было создать еще один фронт, в крупную коалицию против Германии включить Турцию, Грецию, Румынию и Югославию. Вейган говорил о походе на Вену сотни балканских дивизий. А какие силы предоставят союзники? Транспортировка из Сирии в Салоники французских войск численностью 50 тыс. человек займет три месяца. Предложение не прельстило балканские государства.
Французов это не испугало, они выступили с еще более грандиозным проектом – бомбить Баку на Каспийском море и утверждали, что это приведет к окончанию войны: немцы будут отрезаны от кавказской нефти, Советская Россия значительно ослабнет. У французов было всего 117 транспортных самолетов и 324 т бомб, самолетам пришлось бы лететь над нейтральной Турцией, бомбить Баку ночью, не имея точных карт. Казалось, что даже и в этом случае, после единственного налета, нефтяные промыслы выйдут из строя на 6 месяцев. Один французский самолет-разведчик пролетел над Баку; из смехотворного проекта больше ничего не вышло.
Англичан эти невероятные планы не интересовали, они стремились умиротворить Муссолини и защитить Суэцкий канал. Затем их внимание обратилось на север. Едва вернувшись в Адмиралтейство, Черчилль возродил один из наиболее привлекавших его замыслов периода первой мировой войны и предложил направить английский флот на Балтику. Специалисты решительно его поддержали. Затем он выдвинул более скромный план. Германия сильно зависела от поставок железной руды из Северной Швеции. Зимой, когда замерзало Балтийское море, эту руду доставляли через норвежский порт Нарвик. Если заминировать норвежские воды или захватить сам Нарвик, суда не смогут доставлять железную руду. Норвежский нейтралитет Черчилль игнорировал: «Небольшие нации не должны нам связывать руки, когда мы боремся за их права и свободу… Мы должны скорее руководствоваться гуманностью, чем буквой закона». Но кабинет отклонил его предложение.
Неожиданно представилась новая благоприятная возможность. Советская Россия, все еще опасавшаяся нападения Германии, несмотря на их кажущуюся дружбу, установила свой контроль над государствами Прибалтики. Латвия, Эстония и Литва неохотно уступили советским требованиям, Финляндия не подчинилась. 30 ноября советские войска вступили в Финляндию. Сталин, видимо, полагал, что в Финляндии можно поставить у власти без серьезной борьбы коммунистическое правительство. Советские войска были плохо подготовлены к зимней войне и даже к войне вообще. Вначале финны успешно оборонялись, и на Западе все были восхищены маленькой доблестной Финляндией. Французское правительство особенно было преисполнено энтузиазма. Коммунисты и в Англии, и во Франции с самого начала поддержали СССР. Британских коммунистов почти не принимали в расчет, а французские вызывали страх, их партию объявили вне закона. Теперь появилась возможность дискредитировать их окончательно. Кроме того, правые силы во Франции, не одобрявшие войну против Гитлера, приветствовали бы войну с Россией. Даладье, французский премьер-министр, наконец-то станет подлинным лидером страны. И еще один плюс: любой поход потребует участия британских военно-морских сил, Англия больше не сможет уклоняться, будет нести свою долю военных тягот.
И британское правительство было захвачено ходом событий. 14 декабря Советская Россия была официально исключена из Лиги Наций. 19 декабря англо-французский Высший военный совет принял решение помочь Финляндии. Но как добраться туда? Даладье нашел простой выход: надо просить, чтобы Норвегия и Швеция вели себя как лояльные члены Лиги Наций и надеялись, что западные державы защитят их от любой ответной акции со стороны России или Германии. Норвегия и Швеция не приняли на себя таких обязательств и подтвердили свой нейтралитет. Но обе западные державы не впали в отчаяние: если нельзя добиться от Норвегии и Швеции сотрудничества, обойдемся без него. Будут сразу же направлены войска в Нарвик. Но возникли трудности. Нужны были три недели для высадки в Нарвике и еще одиннадцать, чтобы перебросить союзные войска из Нарвика к шведской границе. Там шведы могли их остановить, нарушив энергоснабжение. Кроме того, стоял вопрос об оккупации Тронхейма, Бергена и Ставангера. К январю 1940 г. для осуществления операции требовалось уже 100 тыс. человек. Черчилль был в отчаянии: даже минимальный план – перекрыть маршрут, по которому доставлялась железная руда, – осуществить не удалось. Но именно это заставило британское правительство согласиться на французский, более крупный, план, хотя, конечно, британское правительство не хотело в отличие от французского быть вовлеченным в войну с Россией.
Союзным правительствам понадобилось время. Нужно было подготовить припасы и военно-морские силы, перебросить войска. К 12 марта поход на Нарвик был подготовлен: четыре эскадры крейсеров, четыре флотилии эскадренных миноносцев и войска численностью 14 тыс. человек. Чемберлен спросил генерала, которому предстояло принять командование: «Что вы сделаете, если натолкнетесь на сопротивление?» Генерал уклонился от ответа. Галифакс сказал: «Ну, железо там или не железо, но если добраться можно лишь ценой гибели многих норвежцев, я – против». Чемберлен пожал генералу руку и сказал: «До свидания, удачи вам, если поход состоится». Но в тот же вечер пришло сообщение: финны, безнадежно разбитые, приняли советские условия и заключили мир. Генерал не смог отправиться даже в Глазго, не то что в Нарвик.
