Ознакомительная версия.
Немного истории… Шалости аббатисы Кведлинбургской превращают наполеоновского маршала в шведского короля
Странным казалось награждение Александра I этим шведским военным орденом со стороны Карла XIII. Несмотря на родственные связи с династией Романовых, бывший герцог Зюдерманландский, называемый в пору Русско-шведской войны 1788–1790 годов екатерининскими солдатами «Сидором Ермолаичем», как и его брат-предшественник на троне Густав III ненавидел Россию, передав эту неприязнь августейшему племяннику. А тут еще захват могущественной соседней державой в 1809 году шведской Финляндии.
Однако история любит причудливые цепочки событий, приводящие к парадоксальному финалу. Началось все почти четыре десятилетия назад, когда у шведского короля Адольфа-Фредрика, двоюродного дяди русского императора Петра III, родились три сына и дочь. Казалось бы, династия обеспечена. Но Господь не посылал потомства ни старшему королевичу, восшедшему на отчий престол в 1771 году под именем Густава III Адольфа, ни его брату, герцогу Карлу Зюдерманландскому. Самый же младший принц, герцог Фредрик-Адольф Остроготский, так увлекся прелестями простой дворяночки Софии Хагман, что связал себя с желанной красавицей узами морганатического брака. Их сестру, принцессу Софию-Альбертину Шведскую, прочили в жены герцогу Петеру Голштинскому и даже обращались за содействием к Екатерине II, но как эти переговоры, так и прочие планы о замужестве королевны не увенчались успехом. Подходящей партии не нашлось, и жизнелюбивой бедняжке пришлось пойти в Христовы невесты. Правда, горькую пилюлю подсластили, сделав королевну-монахиню настоятельницей Кведлинбургского монастыря. Однако жизнь брала свое, и высокорожденная аббатиса чаще появлялась в священном месте своей постылой «службы», чтобы тайно разродиться незаконным отпрыском королевской крови от неизвестного отца.
Бездетные братья посовещались и решили выдать очередного ребенка, рожденного распутной сестрицей-игуменьей, за дитя, появившееся в семействе герцога Карла Зюдерманландского. Густав III уговорил свою пятнадцатилетнюю невестку, герцогиню Гедвигу-Елизавету-Шарлотту, пойти на сей обман ради интересов династии Ваза и, как только королевна-монахиня Альбертина забеременела, торжественно провозгласили народу, что ожидается прибавление семейства у брата короля. Юной герцогине день ото дня обкладывали живот все большим количеством подушек, в храмах возносили молебствия об ее благополучном вынашивании желанного ребенка и скорейшем разрешении от бремени.
Наконец настал желанный, предсказанный врачами день 24 октября 1775 года. Густав III подготовил пышный прием в честь появления на свет долгожданного кронпринца или, что тоже неплохо, кронпринцессы. В то время как аббатиса рожала за закрытыми дверьми в спальне герцогини Зюдерманландской, собравшаяся для такого важного случая шведская знать, толпилась в соседнем покое, с нетерпением ожидая радостное известие. Неожиданно, ко всеобщему разочарованию, роды объявили неудачными.
Как хорошо, что дело происходило при шведском, а не французском дворе, где королевам, чтобы не было подмены и обмана, приходилось разрешаться от бремени в присутствии высокопоставленных придворных. Бедной герцогине Гедвиге-Софии-Шарлотте несколько дней пришлось, не вставая, провести в постели. Чуть позже докторов и повивальных бабок назвали невеждами и шарлатанами, поскольку они, дескать, не распознали ложную беременность супруги Карла Зюдерманландского[75].
Но тайну при дворе сохранить трудно: на самом деле аббатиса Кведлинбургская успешно произвела на свет «маленького негра, самого черного и подлинного, какого только можно родить», отчего шведский король «чуть не умер от злости»«, а узнавшая о скандальном происшествии при дворе «дорогого кузена» Екатерина II не смогла удержаться от смеха[76].
Густава III уговорили, после случившегося афронта, сблизиться с законной супругой Софией-Магдаленой Датской и к тому же прибегнуть к помощи рекомендованного вдовствующей королевой-матерью красавца-шталмейстера Адольфа-Фредрика Монка (или, как эту фамилию произносят шведы, Мунка). В 1778 году желанный кронпринц родился, а в четырнадцать лет, после гибели отца на придворном маскараде от руки казалось бы верного Анкарштрёма, взошел на престол под именем Густава IV Адольфа.
Августейшая бабушка его, вдовствующая королева Ульрика Прусская, желала, чтобы в ее внуке все видели достойного властителя трона. Однако молодой король довольно часто поражал окружающих глупыми капризами и странными поступками. Это он, прибыв в 1796 году по приглашению Екатерины II в Петербург, вначале согласился на брак с великой княжной Александрой Павловной, внучкой «Северной Семирамиды», а затем не явился на торжественное обручение с «возлюбленной малюткой», заявив, что как верный лютеранин не потерпит православной жены. Случившееся вызвало у самодержицы «удар», а вскоре последовавший второй инсульт прекратил дни «Минервы Севера». Взошедшему на долгожданный трон Павлу I, отцу несостоявшейся невесты, шведский монарх повторил те же объяснения, а вскоре женился на принцессе Фридерике Баденской, родной сестре жены цесаревича Александра Павловича.
Не рассчитав сил своего государства и не слушая советов свояка-самодержца, Густав IV вступил в войну с Наполеоном. А вскоре после Тильзита король, забыв о дипломатии, учудил оскорбительный возврат Александру I знаков высшего русского ордена Св. Апостола Андрея Первозванного, дерзко написав в сопроводительном послании, что шведский монарх не может носить один орден с Бонапартом[77]. В ответ, воспользовавшись таким удачно представившимся случаем-предлогом войны, русские войска в ходе недолгой военной кампании захватили шведскую Финляндию. Не выдержав столь обидную потерю земель, шведская армия свергла с престола в марте 1809 года Густава IV, глупость которого, как говорили в народе, выдавала не совсем королевское происхождение ставшего чересчур непопулярным правителя.
На стокгольмском престоле его сменил родной дядюшка, герцог Зюдерманландский. К несчастью, Карлу XIII уже пошел седьмой десяток, а из-за старости и одолевавших его болезней новый шведский государь уже никак не мог рассчитывать на появление наследника.
Пришлось в очередной раз выбирать наследника трона на риксдаге. Потеряв Финляндию, шведы стали мечтать о захвате, в случае удачного исхода войны с Данией, некогда утраченных земель Норвегии. В расчете на подобное приобретение избрали на престижное место немецкого принца Кристиана-Августа Августенбургского (1768–1810), главнокомандующего датско-норвежскими армиями, сражающимися со Швецией. Однако расчеты, что избранник принесет «в приданое» Норвегию, рассыпались в прах. Новоиспеченный кронпринц, успевший сменить свое имя Кристиан на многообещающее Карл, вскоре поехал на маневры, где неожиданно для всех скончался в мае 1810 года.
Шведское наследие оставалось вакантным. На сей раз в риксдаге мнения о возможных кандидатах так разделились, что о желанном консенсусе не приходилось и мечтать, ибо никак не могли прийти к единодушию. Тогда престарелый Карл XIII написал письмо к тогдашнему владыке Европы, всемогущему французскому императору, с просьбой подыскать ему достойную кандидатуру на стокгольмский престол. И тут произошло то, что в истории называют случаем.
Курьером в Париж отправился молоденький шведский лейтенант Карл-Отто Мёрнер. Однако прежде чем предстать пред ясны очи Наполеона, он заехал к маршалу Бернадоту. Оказывается, послание короля вез родственник полковника, хорошо запомнившего, как любезно и гуманно обошелся в 1806 году с ним и его солдатами и офицерами, попавшими в плен, сей наполеоновский полководец, правда, чуть не вторгшийся спустя два года после этого события вместе с весьма воинственно настроенными датчанами в Швецию. К тому же этому французскому вояке (вдобавок носившему после удачного для него сражения при Аустерлице титул владетельного князя Понтекорво), если риксдаг утвердит его кронпринцем, вполне по силам было бы вернуть Шведскому королевству не только Норвегию, но и только-что отобранную русскими Финляндию. Своеобразным знаком избранника Фортуны казалось и скандинавское имя сына Бернадота – Оскар, не просто заимствованное из ставших столь модными в начале XIX века благодаря Макферсону песен легендарного кельтского барда Оссиана, а данное волей судеб самим Наполеоном.
Ознакомительная версия.
