Другие неточности, допущенные американским исследователем, легко поправимы, если обратиться к публикации материалов комиссий Главного военного совета (ГВС) РККА по итогам «Зимней войны» (апрель-май 1940 г.), которая осуществлена силами научных сотрудников РГВА.[111] Из нее, в частности, следует, что Л.З. Мехлис сделал свой доклад о военной идеологии не 13 мая, как утверждал Д. Бранденбергер, а 10 мая 1940 г., и не на совещании, созванном наркомом обороны, а на пленарном заседании комиссии ГВС.[112]
В упомянутом издании не только вновь опубликован текст доклада Мехлиса, но и впервые вводится в научный оборот стенограмма заседания этой комиссии 13-14 мая 1940 г. с обсуждением выступления начальника ПУРККА.[113]
О размахе политико-идеологической кампании, которая была инициирована сталинскими выступлениями перед выпускниками военных академий РККА 5 мая 1941 г., позволяют судить различного рода опубликованные и архивные материалы. Среди них – первый вариант проекта директивы ГУППКА «О задачах политической пропаганды в Красной Армии на ближайшее время». Он был представлен А.А. Жданову и А.С. Щербакову в конце мая 1941 г. Затем дважды обсуждался на Главном военном совете и, как считается, 20 июня 1941 г. был передан Сталину, но тот не успел одобрить его до начала войны с Германией.
К нему примыкает составленный в ГУППКА и уже привлекавший внимание исследователей доклад «Современное международное положение и внешняя политика СССР»,[114] основные положения которого перекликаются с изложенными в них мыслями.
Большую значимость представляют ранее не публиковавшиеся и лишь в конце XX в. введенные в научный оборот тексты выступлений Ленина[115] и Сталина.[116] В монографии также использованы сборники документов о партийно-политической работе в РККА.[117] На рубеже XX-XXI вв. вышли в свет документальные издания, в которых нашла отражение фундаментальная проблема «Власть и художественная интеллигенция», в частности, такие ее аспекты, как осуществление большевистской партией и советским государством повседневного руководства литературой и искусством, подчинения их текущим политико-пропагандистским задачам.[118]
Выше уже отмечалась актуальность анализа состояния советского общества предвоенных лет, составление его «коллективной психограммы». Как представляется, решение данной задачи невозможно без привлечения ранее совершенно секретных документов НКВД, в частности – аналитических материалов о настроениях различных социальных групп. В монографии использованы документальные публикации и исследования, в которых представлены материалы такого рода, которые дают некоторое представление не только об отношении к внешнеполитическим акциям советского руководства сугубо гражданского населения,[119] но и личного состава Красной Армии.[120]
Периодическая печать предвоенного периода представлена рядом центральных газет («Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «Красная звезда») и журналов («Большевик», «Историк-марксист», «Политучеба красноармейца», «Пропагандист и агитатор РККА» и др.).
Привлечена мемуарная литература, прежде всего – воспоминания писателей К.М. Симонова,[121] И.Г. Эренбурга,[122] журналистов и дипломатов Е.А. Гнедина,[123] Н.Г. Пальгунова,[124] Д.Ф. Краминова,[125] З.С. Шейниса.[126]
Большой интерес представляли дневниковые записи представителей советской интеллигенции. Для них этот жанр служил подчас своего рода творческой лабораторией, где накапливались впечатления и оттачивалось писательское перо.[127] В монографии использованы дневники и записные книжки писателей М.М. Пришвина,[128] В.В. Вишневского,[129] академика В.И. Вернадского.[130]
Для политиков коммунистического толка дневники, как правило, – явление необычное.[131] В этой связи огромную ценность представляют уникальные дневниковые записи одного из ближайших соратников Сталина – Генерального секретаря Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала Г.М. Димитрова,[132] которые уже неоднократно анализировались в исследовательской литературе.[133] Раскрытию темы способствуют и свидетельства представителей молодого предвоенного поколения советских людей.[134]
Глава вторая ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОПАГАНДЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1930-Х гг.
Система тотальной пропаганды в СССР в предвоенный период характеризовалась крайней степенью централизации. Советским руководством предпринимались радикальные меры по унификации политико-пропагандистской машины, превращению ее в надежный инструмент для проведения курса на укрепление правящего режима. Репрессии внутри страны, процесс «всеобщей военизации» СССР, связанный с осложнением международной обстановки, приближением неизбежного вооруженного столкновения с «капиталистическим окружением», – все эти тенденции коренным образом влияли на процесс дальнейшего структурирования данной системы.
Еще в начале 1930-х гг. Сталин всерьез взялся за решение задачи подготовки собственного «идеологического кадрового резерва». К этому времени уже существовал Институт красной профессуры (ИКП), созданный в 1921 г. Он готовил преподавателей общественных наук для высшей школы. Одновременно через ИКП велась подготовка кадров для партийных и государственных органов. Кроме этого, с 1918 г. функционировала Коммунистическая академия, являвшаяся своеобразным противовесом прежней Российской академии наук, преобразованной в 1925 г. в Академию наук СССР. В 1931 г. научно-исследовательские структуры ИКП и Комакадемии были объединены и на их базе создано несколько самостоятельных ИКП, названных научно-исследовательскими институтами: аграрный; мирового хозяйства и мировой политики; естествознания; советского строительства и права; философии, литературы, истории.[135] 13 мая 1935 г. по инициативе Сталина было принято решение существовавший ранее в качестве самостоятельного структурного подразделения ЦК ВКП(б) Агитпроп разделить на пять отделов: печати и издательств; партийной пропаганды и агитации; школ; науки; культурно-просветительной работы.[136]
14 ноября 1938 г. Политбюро утвердило решение «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском „Краткого курса истории ВКП(б)“. Эта книга, которая была написана при непосредственном участии Сталина, в течение десятилетий была в СССР обязательной для изучения. В упомянутом постановлении Политбюро помимо формулировки задачи изучения „Краткого курса истории ВКП(б)“ констатировалась необходимость изменения структуры партаппарата всех уровней. Ранее действовавшие изолированно друг от друга отделы пропаганды и агитации, печати и издательств были объединены в один отдел пропаганды и агитации (ОПиА). В результате значительно упростилась задача контроля над идеологической работой партийных органов. ОПиА контролировал всю печать в стране, следил за литературой и искусством. В его подчинении находился теоретический центр ЦК ВКП(б) – Институт Маркса-Энгельса-Ленина (ИМЭЛ), а также ИМЭЛ в союзных республиках.[137]
Выступая на XVIII съезде ВКП(б) (1939 г.), Сталин выдвинул предложение сосредоточить в одних руках дело партийной пропаганды и агитации, объединив уже существующие соответствующие структурные подразделения ЦК.[138] С этой целью по его инициативе 3 августа 1939 г. было создано Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) (УПА).[139] Вместе с Управлением кадров Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) стало одним из двух базисов, на которых отныне предстояло покоиться партаппарату. На УПА были возложены следующие функции: руководство пропагандой и агитацией в стране при помощи подконтрольных ему средств массовой информации, издательств и т.д.; подготовка в теоретическом плане всей массы партийных и государственных служащих, т.е. осуществление «коммунистического воспитания».[140] Первоначально в составе Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) имелось пять отделов: партийной пропаганды, марксистско-ленинской подготовки кадров, печати, агитации и культурнопросветительских учреждений. В штате УПА насчитывалось 115 чел. В дальнейшем его структура усложнилась, а численность сотрудников значительно увеличилась.
Разрастание военно-политической функции сталинской системы обусловило создание в 1939 г. по решению XVIII съезда ВКП(б) в райкомах, горкомах, окружкомах, обкомах, крайкомах и ЦК компартий союзных республик военных отделов. Они были призваны оказывать помощь соответствующим органам в деле проведения учета военнообязанных, призывов в армию и мобилизации в случае войны, организовывать противовоздушную оборону, руководить деятельностью Осоавиахима, военно-физкультурной работой спортивных обществ, комсомольских организаций.[141]
