Ознакомительная версия.
Когда наконец генерал Медем наказал примерно чеченцев, явилась возможность двинуться за Кубань. 8 июля Медем сообщил императрице о покорении чеченцев и об обращении в подданство России их вместе с Али Султаном Казбулатовым и о движении на Кубань для соединения с калмыцкими войсками. Прежде, чем произошло это соединение, кубанский Казигирей султан и очень многие мурзы просили у калмыцкого хана содействия для перехода в подданство России, о чем хан дал знать генералу Мелему. Калмыки и бывший при них русский полковник Кишенсков еще до прибытия Медема послали полуторатысячную партию калмыков для розысков и выяснения, в каком состоянии находились города – Копыл, Темрюк и Тамань. Партия эта, следуя вдоль Кубани, на всем своем пути до Копыла не встретила ни одной души. Старого Копыла, когда-то сожженного русскими и калмыками, не оказалось также на прежнем месте. Новый Копыл выстроен им на острове Кубани. Несколько дней калмыки простояли в скрытом месте вблизи Копыла, но во все это время ни в Копыл, ни из него не последовало ни единой души. Тогда калмыки попытались взять крепость приступом. Не имея возможности подойти к крепости на судах, они бросились вплавь на лошадях с одними копьями и саблями, но Копыл оказался окруженным земляным валом с глубоким рвом и укрёплен рогатинами. Тогда калмыки бросились к воротам и пробовали попавшимися под руку камнями разбить их. Проломав небольшие дыры, они не могли проникнуть в город, так как неприятель поднял орудийную и оружейную пальбу. Потерявши одного убитого и шесть раненых, калмыки отступили от Копыла и бросились вплавь через Кубань к своей стоянке, а оттуда направились к главным своим силам.
Генерал Медем выступил из Моздока 3 августа с 2163 человек войска. 15 августа в пути он получил от полковника Кишенскова рапорт о том, что калмыки кинулись за Кубань. 7 августа шли всю ночь, 8-го переправились через Кубань и продолжали путь безостановочно днем и ночью, а 9-го на рассвете подошли к неприятельским жилищам. Разделивши силы на две части, калмыки произвели наступление, и хотя встретили сильный отпор со стороны неприятеля, но сломили его и заставили разбежаться в разные стороны. При этом было убито до 100 черкесов и 23 человека взято в плен, калмыки потеряли 12 убитыми и 20 человек было ранено. А главное, они захватили массу скота и одних баранов до 500 тысяч голов. Захват скота, наверное, и был той побудительной причиной, под влиянием которой калмыки не хотели соединяться с русскими.
11 августа калмыки снова переправились на правый берег Кубани, а 20 августа стал вблизи их лагерем и генерал Медем. В это время к генералу явился мурза Атажука Ахлов, принявший русское подданство, и просил защитить его от горцев, собравших трехтысячное войско для нападения на жилище мурзы и его подвластного населения. Медем распорядился 21 августа послать в помощь Ахлову казаков и тысячу калмыков. Но 28 августа калмыки самовольно ушли из охранительного отряда.
21 августа посланы были от калмыцкого хана и генерала Медема к бесленеевцам, темиргоевцам и другим черкесским племенам, находившимся под властью турок, манифесты о призыве их в русское подданство. Горцам поставлен был ультиматум: или принять русское подданство, или же подвергнуться оружию русских и калмыков. Горцы объявили посланным, что они приняли их за шпионов, и была даже попытка изрубить их; но потом они отпустили посланцев, предупредивши, чтобы они больше к ним не являлись и писем не возили, так как все горцы будут стоять до последней капли крови за веру и отечество. В этом случае закубанские черкесы оказались более несговорчивыми, чем при мирных переговорах. В это время к черкесам прибыл посланник турецкого двора Чухадар Сулейман Ага с крымскими мурзами и привез целую арбу золотой монеты для раздачи горцам. Это, разумеется, еще больше укрепило черкесов в намерении идти против русских. Турецкие посланцы обещали также черкесам прислать в помощь некрасовских казаков и пушки.
Тогда генерал Медем предложил наместнику калмыцкого ханства соединиться с ним и двинуться соединенными силами против горцев. Четыре дня генерал Медем уговаривал наместника привести в исполнение предложенный им план наступления на черкесов. Убаша остался глух к убеждениям и решил уйти в свои улусы. 31 августа калмыки сняли лагерь и отправились к Волге. A 1 сентября Медем получил через секунд-майора Таганова от кабардинского владельца Касая Атажукина известие о том, что закубанские черкесы собрали на присланные турецким правительством деньги до 30 тысяч войска. Медем послал гонца просить помощи у Убаши. Но и на этот раз наместник калмыцкого ханства не послал генералу войска, считая слухи о тридцатитысячном отряде вымыслом.
Медем вынужден был снять свой лагерь и двинуться к русским границам. Отряд Медема занял позиции у Бештовых гор или Пятигорья. Черкесы в свою очередь не решились преследовать русских, подозревая, что калмыки ушли не в свои улусы, а скрылись в засаде. Когда же выяснилось, что калмыки действительно ушли на Волгу, время для преследования было упущено. Горцы попытались было напасть на лагерь Медема у Пятигорья, но предупрежденный об этом генерал выслал против них два отряда, и, несмотря на малочисленность русских, обстоятельства так сложились, что горцы были разбиты. На зиму генерал Медем ушел на линию и сам возвратился 26 октября в Моздок.
Весну и большую часть лета следующего, 1771 года, русское войско, находившееся под командой генерала Медема, провело спокойно. Горцы не предпринимали враждебных действий; Медем не располагал надлежащими силами, чтобы двинуться за Кубань, не открывши границы для набегов. В начале июня месяца Медем получил от полковника Дондукова известие о том, что партия закубанских черкесов в 700 человек, под предводительством мурзы Сокура Рослан Бека, отправилась в донские места на грабежи. Кабардинский владелец Касай Атажукин и секунд-майор Тоганов уведомляли также Медема, что черкесы, начиная с Копыла и до верховьев Кубани, соединились и вместе с некрасовскими казаками переправились через Кубань и тремя отдельными частями пошли к Дондукову и по Калаусу. Медем с своей стороны поручил полковнику Дондукову встретить с русскими войсками и калмыками неприятеля в надлежащих местах. Поисками, однако, не были обнаружены следы горцев. Меняя несколько раз направление, войска двигались с расчетом встретить неприятеля. Кабардинцы также находились в неспокойном состоянии, и Медем опасался, что они соединятся с закубанскими горцами, почему располагал движение отрядов так, чтобы воспрепятствовать этому соединению.
И в то время, когда Медем, усиливая действующие отряды новыми подкреплениями, указывал места для передвижения их, 19 июля он получил от майора Криднера известие, что горцы разбиты за Кубанью русским отрядом под командой его, Криднера. Оказалось, что известный предводитель горцев Сокур Арсланбек пробрался на Дон, напал здесь на Романовскую станицу, ограбил ее и, забравши пленных, отправился за Кубань. Узнавши об этом от русского мальчика, взятого горцами в плен в Романовской станице и бежавшего по дороге из-за Кубани, с места, где расположился Сокур Аджи, полковник Дондуков, выделивши часть войска с майором Криднером, сам с остальными силами двинулся по следам успевших уже уйти за Кубань черкесов. Передовой отряд в сто человек при поручике Урахове и донском полковнике Карпе Кирееве нагнал неприятеля в 13 верстах от Кубани вблизи Лабы. Сокур Аджи успел уже соединиться с кочевавшим здесь населением. Отряд атаковал черкесов, вскоре к нему присоединился с главными силами и майор Криднер. Сражение произошло вблизи степной речки Джекинли и длилось с 5 до 12 час. ночи. Несмотря на упорное сопротивление, черкесы были разбиты. На месте было оставлено 532 трупа, в том числе несколько мурз, узденей и Биараслан, старший сын предводителя Сокури Аджи, разорено было до 1000 кибиток, пленено до 300 душ, и в том числе дочь Казбулата и жена с дочерью Бек Мурзы, влиятельных горских предводителей, отбито двое мужчин и четыре женщины, плененных в Романовской станице, и захвачено до 13 000 голов разного рода скота. Разбитые горцы поспешно отправились в горы, а русские войска двинулись назад на линию, опасаясь преследовать дальше неприятеля ввиду свирепствовавшей за Кубанью моровой язвы.
К обычным неурядицам и столкновениям народностей на Северном Кавказе присоединились новые обстоятельства, могшие осложнить ход дел. Как видно из реляции генерал-майора де Медема, Екатерина II разрешила четырем татарским ордам – Едисанской, Буджацкой, Джембулуцкой и Едичкульской – перекочевать из крымских владений на Северный Кавказ. Для татарских кочевок были назначены места от р. Чубура по р. Ее к ее верховьям и отсюда по трем Егорлыкам и Калаусу и «далее, если нужда настоять будет, по степям к Астрахани». Орды, как сказано в реляции, должны были находиться под протекцией России. В действительности же отдельные партии татар соединялись с горцами и делали набеги на Дон и русские владения, и в важных случаях, когда волнения охватывали под влиянием турецкой агитации горские племена Северного Кавказа, в общем движении принимали прямое или косвенное участие и татары. Кочевники эти, с которыми южнорусское казачество вело столь долгую и упорную борьбу, во всяком случае, вредили спокойствию русских границ и пограничного населения.
Ознакомительная версия.
