Аргентина. Полная история страны. От древности до наших дней - Фернандес Антонио

Неся коренным американским народам свет истинной веры, иезуиты стремились избегать жесткой эксплуатации. Энкомьенда не подходила им по определению, и потому под патронажем монахов были созданы редукции [43] – особые поселения индейцев, которым не приходилось контактировать с колонистами.

Первая редукция, получившая название Нуэстра Сеньора де Лорето, была основана в марте 1610 года во исполнение пожелания короля Филиппа III, который попросил иезуитов отправить своих миссионеров к воинственному племени гуарани. На фоне распространившейся повсеместно эксплуатации жизнь в редукциях выглядела поистине райской. Индейцы в основном трудились на себя и немного – во славу Божию (то есть на монахов), они жили в хороших условиях, отдыхали по воскресным и праздничным дням, всерьез знакомились с основами христианского вероучения, изучали испанский язык и могли обучиться какой-нибудь востребованной специальности. Неудивительно, что уже в 1611 году была основана вторая редукция – Сан-Игнасио-Гуасу, – а спустя десять лет их уже было около тридцати. Испанское правительство настолько благосклонно восприняло создание редукций, что по просьбе иезуитов предоставило их подопечным невиданную льготу – освобождение от налогов сроком на десять лет.

Редукция Нуэстра Сеньора де Лорето на гравюре XVIII века

Все редукции иезуитов находились на северо-востоке современной Аргентины (на территории провинции Мисьонес), недалеко от границы между испанскими и португальскими владениями, и потому часто подвергались нападениям португальских охотников за рабами. В 1640 году иезуиты добились от вице-короля разрешения на вооружение «своих» индейцев, после чего нападения стали реже, но не прекратились совсем, и потому было решено перенести редукции подальше от границы.

Со временем иезуиты приобрели в испанских колониях, а также и в метрополии немалое влияние, которое начало вызывать беспокойство у короны. 2 апреля 1767 года король Карл III издал декрет об изгнании ордена иезуитов «из всех своих территорий – Испании, Индии, Филиппинских и иных островов» с конфискацией всех владений ордена. Заботу об оставшихся без попечения индейцах взял на себя орден миноритов, но у последователей святого Франциска [44] не имелось нужного опыта, да и организация их была не настолько отлажена, как у иезуитов, так что редукции очень скоро пришли в упадок и позакрывались. А жаль, ведь начинание было очень хорошим…

Буэнос-Айрес

Одной контрабанды было недостаточно для прокорма всех жителей растущего Буэнос-Айреса, поэтому портеньос занялись заготовкой шкур – весьма востребованного в те времена товара. Пампа находилась под боком, крупного рогатого скота там расплодилось немеряно, так что шкурный бизнес шел очень бойко. Животных обычно ловили при помощи лассо, но могли и отстреливать. Заниматься засолкой мяса и вытапливанием жира не было смысла, потому что шкуры стоили дороже, поэтому освежеванные туши бросались в пампе, ну разве что бралось сколько-то мяса и жира для личного употребления. По современным меркам подобное расточительство выглядело бы безумным, но у каждого времени свои реалии и свои порядки.

Во время охоты на скот портеньос нередко конфликтовали с соседями, которые не стеснялись хозяйничать на их территории. В начале XVIII века властям Буэнос-Айреса удалось заключить соглашение о разграничении территорий со своими коллегами из Санта-Фе [45]. Граница, установленная по речушке Арройо-дель-Медио, сохранилась до наших дней.

Но большую опасность представляли португальцы, стремившиеся правдами и неправдами расширить свои владения в Новом Свете. Во времена Иберийской унии [46] португальская экспансия сошла на нет, но во второй половине XVII века возобновилась. В 1680 году португальцы основали поселение прямо напротив Буэнос-Айреса, на другом берегу Рио-де-ла-Платы. Когда губернатор провинции Буэнос-Айрес Хосе де Гарро потребовал от предводителя португальцев Мануэля де Лобо уйти обратно, то получил в ответ заверения в мирных намерениях – мол, поселение было основано только для того, чтобы торговать с испанцами. Но Гарро был не из тех, кто склонен верить в сказки. Он собрал ополчение, попросил помощи у соседней провинции Тукуман и показательно расправился с португальцами – большинство непрошеных гостей были убиты, а Мануэль де Лобо попал в плен.

Так был создан крайне важный, можно сказать – судьбоносный прецедент. Захолустный (давайте будем называть вещи своими именами) Буэнос-Айрес выступил в роли организатора противодействия интервентам – иначе говоря, взял на себя государственную функцию. Мог ли он после этого не стать столицей Аргентины? Однозначно – не мог не стать! Но прежде Буэнос-Айрес стал столицей вице-королевства, в создании которого важную роль сыграла необходимость противостояния португальской экспансии.

Вице-королевство Рио-де-ла-Плата

Вице-королевство Рио-де-ла-Плата, созданное в 1776 году, включало в себя провинции Буэнос-Айрес, Тукуман и Парагвай, прежде принадлежавшие вице-королевству Перу, а также регион Куйо [47], входивший в состав генерал-капитанства Чили. Это вице-королевство, самое недолговечное из себе подобных, стало прообразом современной Аргентины. Фактическая власть вице-королевства распространялась за его пределы, до южной оконечности материка, за исключением генерал-капитанства Чили, то есть на всю территорию будущей Аргентины.

В качестве столицы вице-королевства был избран Буэнос-Айрес, что на первый взгляд выглядело нелогично, ведь столицам обычно полагается располагаться ближе к центру, а не на окраине. Но Буэнос-Айрес являлся морскими воротами вице-королевства и находился вблизи от португальской границы – отсюда было удобнее организовывать противостояние португальцам (портеньос, неимоверно гордящиеся величием своего родного города, теперь знают, кого нужно за это благодарить).

С контрабандой можно бороться по-разному, но лучший из способов – предоставить контрабандистам возможность зарабатывать примерно те же суммы легальным путем. Процветанию Буэнос-Айреса сильно поспособствовал указ короля Карла III, который разрешил испанским торговым судам использовать местный порт наряду с портом Монтевидео (корсарство к тому времени уже не представляло серьезной угрозы, и корабли могли плавать поодиночке в разные порты). По мере прогресса торговли все больше контрабандистов порывали со своим преступным занятием, а торговля прогрессировала интенсивно, ведь вице-королевство обладало значительными ресурсами, среди которых ведущую роль играли скот, серебро, дерево, лен и конопля. Правда, серебро нельзя было экспортировать непосредственно из Буэнос-Айреса – таким правом обладал боливийский порт Потоси, и корона не хотела создавать ему конкуренцию. Но и без серебра выходило неплохо – с 1778 по 1788 год торговые обороты вице-королевства Рио-де-ла-Плата выросли всемеро. Карлу III поставили памятники в Мадриде и Лос-Анджелесе, но, по-хорошему, в Буэнос-Айресе тоже должны были почтить его память подобным образом. Впрочем, у портеньос еще есть шанс, ведь недаром говорится, что лучше поздно, чем никогда.

У замечательного во всех отношениях вице-королевства имелся один большой недостаток – неоднородность, которая усугубилась в 1767 году после включения в его состав Мальвинских островов. Должно было пройти много времени для того, чтобы разнородные части сплавились воедино, но Провидение распорядилось иначе: в начале XIX века национально-освободительное движение положило конец существованию вице-королевства Рио-де-ла-Плата.