В конце марта 1957 года в Москве стояла необычно теплая погода. Потемневшие остатки снега грязными пятнами лежали на асфальте площади у здания Внуковского аэропорта столицы, разбегаясь звонкими ручейками под лучами по-весеннему весело сверкающего солнца. Туристы, деловые люди, прилетевшие в Москву из разных стран мира (тогда аэропорт «Внуково» принимал и международные рейсы), распахивали свои зимние пальто, снимали меховые шапки, радуясь весне и предстоящему знакомству с достопримечательностями древнего русского города. Голос диктора объявлял посадку на самолеты, улетающие в Ленинград, Варшаву, Прагу. В очередях к стойкам, за которыми сидели таможенники, оживленно делились впечатлениями об увиденном в Советском Союзе возвращавшиеся к себе на родину иностранные туристы. Молодые парни в зеленых гимнастерках внимательно всматривались в фотографии на паспортах и в лица людей, проходящих пограничный контроль. Шла обычная жизнь большого международного аэропорта.
К стоянке такси, где несколько человек с вещами терпеливо ждали, когда подойдет очередная машина, подъехала серая «Волга», из нее вышли смуглый, высокого роста мужчина лет сорока и стройная молодая женщина, немного широковатое лицо которой украшали большие, чуть выпуклые глаза. Шофер такси открыл багажник и помог мужчине вынуть два больших чемодана, а про себя подумал, что уж больно они легкие. Мужчина расплатился, по-русски поблагодарил шофера, взял оба чемодана и вместе с женщиной направился к стеклянной двери, ведущей в международную часть аэропорта. В зале они пристроились к одной из очередей, стоящей в ожидании таможенного досмотра. Мужчина и женщина стояли молча, внимательно следя за тем, что происходит у стойки. А там происходило то, что можно увидеть на всех пограничных пунктах мира, — нормальная, будничная работа таможенной службы. В этот день досмотр проводили сотрудники таможенного поста аэропорта «Внуково» М. И. Земсков и А. П. Шатохин. Они задавали обычные вопросы пассажирам, вылетающим за границу: нет ли у них каких-либо запрещенных к вывозу из Советского Союза товаров, оружия, валюты, предметов старины; время от времени просили открыть чемоданы и сумки, а иногда пропускали без досмотра, оставляя у себя заполненные бланки таможенных деклараций. Вот наконец подошла очередь и наших знакомых.
— Вашу декларацию, пожалуйста. Имеется ли у вас советская или иностранная валюта, драгоценности?
— Нет. Только обручальные кольца у меня и жены.
— По какому делу вы приезжали в Советский Союз? Высокий мужчина протянул паспорта:
— Мы приехали по приглашению моей сестры в Ленинград. Прекрасный город!
— Раскройте, пожалуйста, ваш чемодан. Мужчина снял высокую меховую шапку, провел
рукой по мокрым от пота темным вьющимся волосам и начал поспешно расстегивать застежки чемодана. Чемодан был почти пустой, на дне лежали детские игрушки, белье, туалетные принадлежности. Пока Шатохин осматривал чемоданы, Земсков обратил внимание на то, что на сравнительно новых полуботинках мужчины видны свежие следы клея. Это его удивило, ведь новая обувь вряд ли нуждалась в починке. Земсков попросил мужчину снять туфли. Тот смутился, поставил ногу на край стойки, нагнулся и трясущимися от волнения пальцами стал развязывать шнурки. Молчавшая до сих пор молодая женщина, покраснев от возмущения, отчего ее широкое лицо сразу же подурнело, немного коверкая русские слова, обратилась к Шатохину:
— Почему нас так долго задерживают, ведь мы можем опоздать на самолет?
— Не беспокойтесь, самолет вас подождет, — ответил таможенник. Земсков повертел в руках снятый мужчиной полуботинок, вытащил перочинный ножик и предложил иностранцу самому отделить довольно толстую каучуковую подошву от стельки. С внутренней стороны в подошве была сделана большая выемка, в которой лежала какая-то белая проволока. Следом за проволокой Земсков извлек из подошвы белую пластинку и перстень. Смуглое лицо мужчины стало еще более темным от прилива крови. Из полуботинок Мозеса Вархафтига, так звали этого иностранца, в присутствии его жены Уршулы была извлечена платиновая проволока разных размеров, две платиновые пластинки, два платиновых перстня — все общим весом 335,736 грамма на сумму 33 500 рублей. Вархафтиг заявил, что он ничего о спрятанной в полуботинках платине не знает, а сами полуботинки купил на базаре.
В тот же день супруги Вархафтиги были задержаны органами КГБ и в отношении их возбуждено уголовное дело. Экспертиза показала, что часть платиновой проволоки является сплавом, который используется в производстве на одном из ленинградских заводов Выборгской стороны. Как же она попала к Вархафтигам?
Жил в Ленинграде на бульваре Профсоюзов скромный сборщик авторучек в Василеостровском промкомбинате Клебанов. Работал он хорошо, постоянно перевыполнял норму, пользовался уважением у начальства, а поскольку был человеком веселым, то его любили и сослуживцы. Но была у Клебанова одна тайная мечта. Он хотел завести собственное дело. Клебанов мечтал о маленьком ресторанчике-поплавке на Неве. Ему казалось, что тогда деньги потекли бы к нему рекой. Но тридцатилетний Клебанов знал, что собственного дела ему открыть не разрешат, к тому же он уже пробовал в 1952 году заняться спекуляцией, но был осужден к пяти годам лишения свободы. И хотя вышел Клебанов из колонии досрочно, но не исправился, а занялся скупкой и продажей платины. В этом ему помогали его начальники по Василеостровскому промкомбинату технолог Асиновский и мастер цеха, в котором работал Клебанов, Ананьев. Удивительно, что Клебанов, человек малообразованный, едва окончивший семь классов, умело руководил действиями своих соучастников Ананьева и Асиновского. С помощью старой валютчицы Розы Пейсахович только с августа 1956 по март 1957 года ему удалось продать различным иностранным гражданам примерно 1 кг 335 граммов платины. Правда, бывало всякое. Как-то раз, когда посланный Клебановым на квартиру Пейсахович один из иностранных клиентов не застал хозяйки дома, ее сын Лева всучил покупателю вместо платины сплав алюминия с каким-то другим металлом. О том, что это не платина, иностранец узнал уже за границей и тут же сообщил об этом Клебанову. Пришлось Розе Пейсахович возмещать ущерб — заплатить 7 тысяч рублей. В ноябре 1956 года Ананьев поехал в командировку в Ярославль. Возвращаясь в Ленинград, в купе поезда Ананьев познакомился с человеком, который сказал, что он работает на одном из больших заводов Выборгской стороны и имеет дело с драгоценными металлами. Ананьев намекнул этому человеку, что не прочь купить платину. Тот записал телефон Ананьева и обещал позвонить. Так Ананьев познакомился с Эльпортом, юристом по образованию, работавшим заместителем начальника отдела снабжения одного из ленинградских заводов.
Через несколько дней Эльпорт позвонил Ананьеву и сказал, что достал 300 граммов платины. Они встретились в условленном месте на углу улицы Жуковского и Литейного проспекта. Оглядевшись по сторонам, Эльпорт передал Ананьеву сверток. Поторговавшись, они договорились о цене — по 40 рублей за грамм. Только тогда Эльпорт дал Ананьеву свой домашний телефон и назвал свое имя. Теперь Ананьев мог звонить Яше домой. Новые друзья условились слово «платина» по телефону не произносить, а говорить «есть коньячок», «разопьем коньячок». Следующую встречу назначили у касс кинотеатра «Титан». Скоро в преступную деятельность Эльпорт вовлек и своего непосредственного начальника Доброва.
Зная о том, что в отдельных цехах завода часть платины, которая использовалась в производстве, оставалась, Эльпорт и Добров обращались к мастерам, бригадирам с просьбой достать им платиновую проволоку якобы для того, чтобы выручить соседний завод. Таким образом неоприходованная платина попадала в руки спекулянтов.
С ноября 1956 по март 1957 года Эльпорт и Добров похитили платины на 58 500 рублей. А через границу платину, проданную Клебановым, провозили в нагревательных приборах, в детских металлических игрушках и дамских сумочках.
Но обо всем этом чекисты узнали гораздо позже, после долгого и сложного расследования. Оказалось, что впервые супруги Вархафтиги приехали в нашу страну осенью 1956 года в Ригу по вызову Бориса Гайта, работавшего там сапожником. В заявлении Б. Гайта было написано, что Уршула Вархафтиг является сестрой его жены, что не соответствовало действительности, просто Вархафтиги прибыли, чтобы продать привезенные в большом количестве костюмы, ткани, трикотаж и на вырученные деньги приобрести платину. Тогда же Б. Гайт изготовил для Вархафтига полуботинки с тайниками для нелегального провоза через границу платины. В тот раз М. Вархафтигу удалось вывезти за границу 300 граммов платины, а его жене Уршуле в декабре того же года — еще 200 граммов драгоценного металла.
В августе 1956 года Клебанов познакомился у себя на квартире с Вархафтигами, которые пришли к нему по рекомендации сестры Клебанова Тительман.
