Первыми полными кавалерами солдатского ордена Славы стали старший сержант К.К. Шевченко и ефрейтор М.Т. Питенин. Свой первый орден Славы К. Шевченко заслужил за отвагу, проявленную при прорыве вражеской обороны у деревни Бондари. Вторую степень ордена он получил весной 1944 года, отличившись в боях на Западной Двине. По заданию командира К.К. Шевченко, помощник командира взвода 110-й отдельной дивизии, переправился на противоположный берег реки, занятый фашистами, и уничтожил вражескую огневую точку, обстреливавшую советские позиции. Ордена Славы III степени старший сержант К.К. Шевченко был удостоен за мужество в боях в Белоруссии в 1944 году. Когда во время наступления Красной армии в направлении «Витебск – Орша» потребовалось срочно взять «языка», он пробрался во вражеский тыл, захватил в плен командира фашистского полка и доставил его в советский штаб.
Среди полных кавалеров ордена Славы есть четыре женщины. Н.А. Журкина – воздушный стрелок-радист 99-го отдельного гвардейского разведывательного авиаполка, Д.Ю. Маркаускене (Станиелене) – пулеметчица 167-го стрелкового полка, старшина Н.П. Петрова – снайпер 284-го стрелкового полка и М.С. Ноздрачева – санинструктор 100-го стрелкового полка.
В истории Великой Отечественной войны известен единственный случай, когда кавалерами ордена Славы стали сразу все солдаты и сержанты 1-го батальона 215-го гвардейского полка. В середине января 1945 года батальон стремительным броском разорвал неприступную оборону на Пулавском плацдарме за Вислой. Этот небывалый по дерзости и стремительности удар обеспечил всем частям дивизии быстрое продвижение вперед. Это был единственный случай, когда крупное подразделение в полном составе было награждено орденами. Все рядовые и сержанты 1-го батальона удостоились ордена Славы III степени, командиры взводов были представлены к ордену Александра Невского, командиры рот – к ордену Красного Знамени. Командир батальона майор Б.Н. Емельянов, которому было тогда 23 года, и старший лейтенант М.Н. Гурьев удостоились звания Героев Советского Союза. По решению Военного Совета 69-й армии 1-й батальон стал называться «Батальоном Славы».
Всего за 1943—1945 годы орденом Славы всех трех степеней было награждено более 1046000 человек, а полными кавалерами ордена Славы стали 2562 человека. Интересен и тот факт, что среди награжденных орденом Славы III степени были и кавалеры Георгиевских крестов времен Первой мировой войны.
В 1943 году советский офицер Г. Светлов, в годы Гражданской войны служивший на флоте, писал в Президиум Верховного Совета СССР: «Горжусь доблестью, храбростью и преданностью Родине наших моряков, борющихся с фашистами на море. Поэтому предлагаю ввести специальные морские ордена».[89] Об этом же в адрес Верховного Совета и наркому Военно-Морского флота СССР писали многие другие офицеры флота, моряки-ветераны и простые граждане.
И вот в июне 1943 года Н.Г. Кузнецов, нарком Военно-Морского флота Советского Союза, решился поставить этот вопрос перед Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным. Отказа не последовало, но и особой поддержки Н.Г. Кузнецов не получил. Однако от идеи учреждения специальных морских орденов он не отказался и начал неофициально вести самостоятельную подготовку. Через некоторое время он пригласил к себе капитана 1-го ранга Б.М. Хомича, который занимался в наркомате Военно-Морского флота разработкой формы одежды, знаками различия морских чинов и другими вопросами. По его эскизам были созданы знаки гвардии ВМФ, гвардейский военно-морской флаг, знаки морских летчиков и командиров подводных лодок. Рассказав о разговоре с И.В. Сталиным, нарком Н.Г. Кузнецов предложил Б.М. Хомичу подумать над созданием морских орденов.
В конце 1943 года началась разработка военных операций на 1944-й год. Советским войскам предстояло освобождать Крым, прибалтийские республики, вести широкие наступательные действия в Заполярье. В этих операциях большая роль отводилась флоту, и потому Н.Г. Кузнецов счел момент благоприятным, чтобы вновь обратиться к Верховному Главнокомандующему с вопросом об учреждении морских наград.
К этому времени Б.М. Хомич просмотрел уже много альбомов иностранных наград, но знакомство с ними ему мало помогло. Ни одна плодотворная идея не осенила капитана, ведь предстояло создать награды новые не только по своему назначению, но и по содержанию, символике и высокой идейной значимости. По инициативе Б.М. Хомича было разработано несколько эскизов орденских знаков: все они были безымянные и очень скромные по внешнему виду, так как изготовлять их предполагалось из простых металлов.
Увидев эти эскизы, нарком Н.Г. Кузнецов предложил сделать ордена имени великих русских флотоводцев – по аналогии с уже учрежденными наградами для сухопутных войск. И сразу же было названо имя адмирала П.С. Нахимова – героя Синопского сражения и обороны Севастополя 1854—1855 годов. На одном из следующих докладов нарком предложил И.В. Сталину посмотреть на проектные рисунки морских орденов, которые представляли собой варианты различных сочетаний пятиконечной звезды, лавровых ветвей, якорей и канатов. На этот раз Верховный Главнокомандующий согласился, но поставил условие, что орденов будет два и они будут связаны с именами выдающихся русских флотоводцев. Кроме того, одна из наград должна была стать высшим военно-морским знаком отличия.
Именами каких флотоводцев назвать морские награды – решать это было предоставлено самим морякам. Особое внимание компетентных лиц и флотских офицеров, знающих отечественную историю, привлекли личности Ф.Ф. Ушакова – флотоводца-новатора, не имевшего ни одного поражения на море и П.С. Нахимова. Итогом их работы явилась обстоятельная справка, в которой рекомендовалось назвать новые награды именами этих флотоводцев. К справке Б.М. Хомич приложил первый эскиз ордена Ушакова, который он предлагал изготовлять из оксидированной бронзы.
Специально созданная комиссия утвердила выбор обеих фамилий, а высший военно-морской орден решено было назвать именем Ф.Ф. Ушакова.[90] После этого И.В. Сталин отдал указание о разработке проектов орденов Ушакова и Нахимова двух степеней, сами же орденские знаки изготовлять из благородных металлов, а по цветовой гамме сделать их светлыми и яркими, орден Ушакова I степени исполнялся из платины, II степени – из золота.
В качестве основы для морских орденов М.Б. Хомич предложил использовать пятиконечную звезду: он сделал не один десяток эскизов, разрабатывал положения и статуты орденов. Историограф советского флота Н. Волков, капитан 3-го ранга, приводил все эскизы в соответствующие нормы и пропорции, а художник А.Д. Диодоров, не разгибая спины, перерисовывал эскизы начисто.
Орденом Ушакова I и II степеней в соответствии с его статутом награждались адмиралы и генералы за выдающиеся успехи в разработке, проведении и обеспечении активных морских операций, закончившихся победой над численно превосходящим врагом. В мае 1944 года первыми кавалерами ордена Ушакова I степени стал командир бригады подводных лодок Черноморского флота контр-адмирал П.И. Болтунов (за успешные действия при освобождении Крыма) и генерал-лейтенант авиации В.В. Ермаченко.
Командующий авиацией Черноморского флота В.В. Ермаченко умело координировал действия военно-воздушных сил с наземными операциями советских войск. Морская авиация успешно уничтожала корабли противника в открытом море и в портах, мощным ударам с воздуха подвергались и тылы фашистов.
«ОКНО ТАСС» поместило стихи А. Машистова, посвященные учреждению ордена Ушакова.
В боях непобедим был Ушаков,
«Морским Суворовым» зовется он по праву.
Он создал на морях России славу,
Труды его – пример для моряков.
Герои флота нашего родного,
Трепещет пусть пред вами злобный враг,
Носите с честью орден Ушакова –
Искусства воина, побед и славы знак!
В работе над проектами морских орденов художники засиживались допоздна и до хрипоты спорили о том, какие эмблемы следует использовать в орденских знаках, в профиль или анфас рисовать портреты полководцев и т д. В результате этих обсуждений в центре ордена Нахимова был помещен медальон с чеканным профилем великого русского флотоводца. Он был взят с портрета работы художника В.Ф. Тимма, замечательного графика и живописца. Кроме того, художник сотрудничал в журналах, делал рисунки к детским книжкам и выпускам военного ведомства, четверть его работ относится к теме «Севастополь и Крымская война». В 1855 году император Николай I послал В.Ф. Тимма в Севастополь сопровождать великих князей Николая Николаевича и Михаила Николаевича, и там в феврале месяце художник нарисовал П.С. Нахимова с натуры. Адмиралу некогда было специально позировать, и художник изобразил его в необычном ракурсе, почти со спины. В литературе по фалеристике считается, что художник рисовал П.С. Нахимова, когда тот, наблюдая за действиями противника, стоял у бруствера на одном из бастионов. Однако П.В. Алабин, участник обороны Севастополя, в своей книге «Четыре войны: Походные записки» рассказывает об этом по-другому:
