Ознакомительная версия.
– Мне выйти? – спросил Молотов.
– Нет, что вы… Он может еще раз помыть руки…
…Меркулов снова включил воду и присел на край ванны, прислонился плечом к стене.
– Прощу прощения, товарищ майор. Я немного разволновался. Но это неважно. У меня к вам несколько вопросов. Вы еще увидите Маленкова?
– Он ждет нас сегодня же вечером.
– Хорошо. Расскажите ему все, до последнего слова. А теперь запомните этот номер…
Меркулов написал карандашом на кусочке салфетки телефонный номер и, после того как Павел повторил его про себя несколько раз, порвал бумагу на мелкие клочки и спустил в раковину.
– Пусть он тоже его запомнит, ни в коем случае не записывает. Скажите… дословно скажите: это номер девушки, официантки, такой… сдобненькой, с круглой попкой и капельными ножками. Пусть запомнит в точности, поняли?
– Чего тут не понять: пароль и отзыв, – пожал плечами Павел.
– И когда к нему придут с таким номером, пусть расскажет этим людям все, что знает. Теперь второй пункт повестки дня: вы еще увидите Лаврентия?
Павел замялся на мгновение. Он помнил приказ Берии: выйти сегодня вечером от Маленкова, стряхнуть «хвост» и сразу отправляться на вокзал. Но вдруг у Меркулова важное дело?
– Трудно сказать. Это зависит от обстоятельств. Я могу к нему попасть еще один раз, если надо передать что-то важное.
– Очень важное… – Меркулов достал из кармана маленькую коричневую ампулу.
– Что это?
– Простая вещь. Цианистый калий. Единственное, чем я могу помочь Лаврентию. Сумеете передать?
– Ради такого случая схожу туда еще раз.
– И последнее. Вячеславу Михайловичу ничто не грозит. А вы после сегодняшнего визита находитесь в большой опасности. Поэтому, как только все выполните, немедленно отправляйтесь на вокзал и уезжайте. Вот деньги, этого на первое время хватит, а там устроитесь, вам не привыкать к нелегалке…
– Забавно, – горько усмехнулся Павел. – Лаврентий Павлович велел мне то же самое. Попросить у вас деньги из фонда на непредвиденные расходы и…
– Вот уж здесь, – перебил Меркулов, – я не нуждаюсь в советах. Даже в советах Лаврентия…
– …Как чувствует себя заключенный? – поинтересовался Павел.
– Как обычно… – удивленно ответил майор, начальник караула. – Не жаловался.
– Что-то он часто стал терять сознание на допросах. Меня это не устраивает. Проводите-ка в камеру.
– В камеру, так в камеру… – пожал плечами майор. – Пойдемте, коли так…
Берия сидел на койке, прислонившись спиной к стене. Лицо его даже не дрогнуло. Лишь когда закрылась дверь, он повернулся к Павлу и отрывисто, зло бросил:
– Зачем пришел? Жить надоело?
– Меркулов рассказал кое-что интересное, – в тон ему, тоже резко сказал Коротков. – А главное, он попросил помочь вам бежать отсюда, и я не мог не согласиться.
– Бежать? – надо же, и Берию, оказывается, можно удивить. – Кто из вас рехнулся, ты или он?
Вместо ответа Павел достал из кармана маленькую коричневую ампулу и аккуратно положил на стол. Берия несколько секунд смотрел на нее, потом улыбнулся чему-то, что понимал только он, и положил ампулу в карман.
– Вы знаете, что это такое? – задал Павел ненужный вопрос.
– Конечно. Спасибо и тебе, и ему. У Никиты есть все, а вот таких друзей у него нет… Ну, рассказывай, что интересного поведал вам Всеволод?
Выслушав отчет о встрече, Берия глубоко задумался, время от времени качая головой.
– Ну и как тебе кажется эта история?
– Я вот чего не понял, – сказал Павел. – Если все правда… а это очень похоже на правду! – но если так, то почему убийцы не подменили результаты анализов, это ведь так просто было сделать? И никто бы ничего не узнал. Так четко все продумали, достали редчайший препарат и так глупо прокололись.
– Не думаю, что они прокололись, – покачал головой Берия. – Когда были получены эти результаты?
– Утром 5 марта.
– Тогда все понятно. Просто ты кое-чего не знаешь. Мое назначение на пост министра внутренних дел состоялось вечером 5 марта, а до тех пор оно держалось в секрете. И что из этого следует, майор? Думай же! Чему тебя столько лет учили?!
– Вы хотите сказать… – задумался Павел. – Ну да, конечно! Эти анализы собирались пустить в ход по «делу врачей»! Врачи-убийцы отравили товарища Сталина – и никто никогда не будет искать других объяснений! Я не удивлюсь, если само дело затевалось ради этого. Утром 5 марта убийцы еще не знали, что вы станете министром и они уже не смогут ни дать ход этим документам, ни уничтожить их!
– Молодец! – Берия накрыл ладонью лежащую на столе руку Павла. – Хорошо соображаешь. Если когда-нибудь увидишь Привалова, скажи, я рекомендую тебя для работы в «службе № 1». А теперь слушай дальше. До самого вечера в курсе предполагаемых кадровых назначений были четыре человека: Маленков, Булганин, Хрущев и я. Некоторые спорные назначения мы обсуждали с другим членами Политбюро, но МВД это не касалось, тут все было решено заранее.
– Но как же тогда… – Павел на мгновение запнулся. – Получается, Хрущев… он ведь знал о назначении и не приказал уничтожить эти документы. Получается, что он… невиновен?
– Смотря в чем, – сказал Берия. – Скорее всего, в наших рассуждениях нет ошибки: он приехал на дачу вечером 1 марта, увидел Сталина в том состоянии, в каком тот пребывал, и сказал начальнику охраны что-нибудь вроде: «Ты что наводишь панику и шум? Видишь, товарищ Сталин крепко спит! Нас не тревожь и товарища Сталина не беспокой». То, что он и передал мне сначала через вас, а потом на допросе. Игнатьев был свидетелем этого и впоследствии использовал его приезд для шантажа. А то, что это был не инсульт, а отравление, они могли и не знать. Это знал только человек, который сделал смертельный укол, и те, что были с ним связаны. Кто это, мы уже не выясним, и Маленков тоже не сможет.
– А кто сможет? – быстро спросил Павел. – Привалов?
Берия молчал долго, глядя то куда-то в пространство, то на Павла. Наконец хлопнул ладонью по столу и написал несколько слов на листе бумаги.
– Приходится тебе доверять. Если предашь… как сказал бы товарищ Сталин, Бог тебе судья, а он больно бьет. Слушай очень внимательно. Вот то, чего хотел от меня Хрущев. Позвонишь ему, сообщишь, что задание выполнено, координаты архива у тебя. Скорее всего, он попросит продиктовать их по телефону, а записку велит привезти позднее. Это твой шанс прожить еще несколько часов. Уходи немедленно, прямо от ворот штаба, в Кремль не езди и домой не возвращайся, даже если у тебя под полом шкатулка с бриллиантами. Если вырвешься… только проследи, чтобы не было хвоста… ступай по адресу – Берия быстро написал адрес на клочке бумаги и, когда Павел прочел, тут же сжевал его, хмыкнув: – Классический способ уничтожения документов. Там расскажешь все, что знаешь.
– А мне поверят? – усомнился Павел.
– Скажешь, что ты от Николая Петровича, этого моего псевдонима никто, кроме них, не знает. И еще… – Берия пошарил по постели и нашел сложенный листок. – Ты в прошлый раз забыл здесь бумагу и карандаш, я тут порисовал немножко. И стихи вспомнил, Серго их еще перед войной где-то нашел и все время читал, так что даже я выучил… Наивные стихи, детские, но очень правильные. Возьми, они там знают мой почерк. Всему вместе они поверят. Как бы то ни было, другого выхода у меня нет, приходится верить тебе до конца…
– Лаврентий Павлович… – Павел многое хотел сказать, но слова на ум не шли, и он выдавил только: – Я постараюсь…
– Ты уж постарайся как-нибудь… – Берия поднялся и крепко обнял Павла, второй раз в жизни и теперь уж точно последний…
…А вот такого сюрприза он не ожидал! Едва Коротков вошел в помещение штаба, чтобы доложить об окончании работы, как навстречу ему поднялся Хрущев.
– Павлушка? Здравствуй, дорогой! А я тут был у Кирилла[109] и решил тебя подождать. Ну как? Сдержал Берия слово?
– Вот, – протянул Павел лист бумаги.
Черт! Что же делать? Если Хрущев возьмет его с собой, плохо дело – тогда будет не удрать. Надо что-то придумать! Что-то совсем наглое и неожиданное. Ему наверняка не терпится поехать по бериевскому адресу. А если…
– Никита Сергеевич, – смущенно проговорил Павел. – Можно вас попросить…
– Ну, говори…
– Понимаете… У меня на сегодня был заказан разговор с Драгомичами. Жена моя туда уехала в отпуск, к родителям. А я совсем забыл, с этим делом. Я подумал… может быть, можно позвонить отсюда, из штаба? Там за два дома агроном живет, у нее есть телефон с выходом на междугороднюю линию. Ну не разорю же я штаб МВО!
– Не разоришь! – засмеялся Хрущев. – Уж эту-то премию ты заслужил. Пойдем, отведу на пункт связи. Поговоришь, потом тебя довезут до дому, я распоряжусь. Молодец, Павлушка, хвалю!
– За что, Никита Сергеевич? У меня ведь ничего толком не получилось!
– Ну отчего же не получилось? Кто знает, почему он сдался? Может, потому, что ты поговорил с ним по-человечески, сердце ему размягчил, сына напомнил, ну он и… А бериевские люди… мы их теперь и сами найдем!
Ознакомительная версия.
