Наконец 14 августа Болеслав пошел на штурм и через несколько часов въехал в город победителем, театрально сделав мечом зарубку на киевских воротах.
— Да будет это новая граница владений моих! — воскликнул он.
Святополк, ехавший рядом с тестем, скривился как от зубной боли.
По-хозяйски расположившись в Киеве, поляки начали грабить церкви и дома богатых горожан. Болеслав поселился в Детинце — исконном жилище русских князей. Застав в Киеве мачеху, жену и сестер Ярослава, он одну из них –
Мстиславу, за которую прежде сватался, но получил отказ, взял себе в наложницы.
Заплакала Русь под польской пятой. Ухмылялись чванные ляхи, отбирали у крестьян и горожан последнее, убивая непокорных. Зашныряли по площадям католические попы, призывая переходить в их веру.
— Кто перейдет в католичество — двор того не будет разграблен! — обещали они, да только мало кто поддавался на их посулы.
— Коли была бы вера ваша справедлива, не поступали бы вы столь богопротивно. Видим мы ныне какие вы христиане. Предавайте огню наши дворы если угодно вам то, но души свои не отдадим, — с достоинство отвечали киевляне, заставляя латинских попов желтеть от злости.
Тем временем уверенный в своих силах, польский король отпустил часть своих дружин домой, а другую часть рассосредоточил по русским городам «для кормления», другими словами «для грабежа».
Чаша терпения русичей переполнилась. Разом поднявшись, стали они избивать поляков, нападая на их разрозненные отряды, шнырявшие повсюду в поисках поживы.
Войско Болеслава, некогда грозное, стало таять на глазах. Одни обретали бесславный конец, застигнутые врасплох негодующими русичами, другие думали лишь о том, чтобы уберечь уже награбленные богатства.
Видя, что обстоятельства обернулись не к его пользе, хитрый Болеслав предпочел убраться из Киева подобру-поздорову. Напоследок он окончательно разграбил город, забрал с собой все княжеское и церковное имущество, сестер Ярослава Мстиславу и Представу, его бояр и множество пленных и с этой великой добычей отбыл в Польшу.
— Не того ли ты хотел, зятек? Оставляю тебе город. Вот и княжь теперь во славу, — насмешливо обратился Болеслав к провожавшему его Святополку.
«МОЛИТВОЙ ПОМОГИТЕ МНЕ…»
Ярослав не ошибся, рассчитывая на поддержку новгородцев. Радушно встретили они своего любимого князя. Желая показать Ярославу верность свою, изрубили новгородцы княжеские ладьи, на которых мог уплыть он к варягам.
Вновь загудел вечевой колокол. Весь народ новгородский от мала до велика стекся на Ярославов двор увидеть своего князя. Радовались новгородцы, что уцелел он в жестокой сече.
— Отец мой Добрыня верный был сподвижник отцу твоему князю Владимиру Святославичу. Это он первым рубил языческих истуканов и сбрасывал в Днепр золотоусого Перуна. Он же крестил и Великий Новгород. Поют о нем дружинные певцы, называют его богатырем, хранителем земли русской, — сказал Ярославу новгородский посадник Константин.
— Ведаю я об отце твоем, — кивнул Ярослав.
— Не отпустим князя за море! Станем за него все как один! Хотим биться с Болеславом и Святополком! Правду ли говорю я, новгородцы? — крикнул зычно Константин в толпу.
— Правду, посадник! Поможем Ярославу! Не оставим тебя, княже! — загудели в толпе.
Тут же на вече новгородцы порешили собирать деньги на войну со Святополком. Деньги это были немалые. С простого человека брали по четыре куны, со старост по десять гривен, с бояр по восемнадцать гривен.
На деньги эти новгородцы вооружились, собрали большое войско и, взяв в помощь себе варягов, пошли на Киев. Узнав от лазутчика о приближении брата Святополк Окаянный побежал к печенегам и посулами золота привел с собой огромную рать.
«Возьму себе победу печенежскими руками!» — мыслил Святополк.
Промыслом Божьим случилось так, что оба войска встретились на реке Альте близ того места, где злодейски убит был князь Борис. Узнав о том, помрачнел Святополк, ибо увидел в этом дурное для себя знамение.
— Что ж в том? — успокаивая себя, сказал он. — Здесь убили по приказу моему Бориса, здесь убью я и Ярослава.
«Братья мои! Если далеки вы от меня телом, то молитвой помогите мне на этого гордого и супротивного убийцу!» — молился перед боем Ярослав.
Наутро обе рати сошлись в поле. Сеча была страшная. «Никогда прежде не было на Руси сечи столь злой. Текла кровь по долинам реками,» — говорили после летописцы. Трижды сходились биться обе рати. В страшной тесноте рубились кололи друг друга мечами, схватываясь руками. Раненые задыхались под грудой мертвых тел.
Наконец к вечеру Ярослав разбил печенегов. Святополк Окаянный так поражен был ужасом, что отнялись у него руки и ноги. Верные телохранители везли его на носилках, прикрепленных между двумя конями.
— О бегите, бегите! Догоняют нас! — кричал Святополк немеющим от страха языком.
Всё чудилось ему, что, окруженные золотистым сиянием, преследуют его на белых конях убиенные им братья Глеб и Борис.
В ужасе проскакал Святополк всю Польскую землю и бесславно сгинул в лесах между ляхами и чехами. Так, навеки запятнав позором свое имя, нашел свой конец братоубийца Святополк Окаянный.
МСТИСЛАВ УДАЛОЙ
Вновь щедро отблагодарив новгородцев, Ярослав сел на стол в Киеве и занялся справедливым устройством русской земли, раззоренной Болеславом и Святополком.
Боголюбивый князь мечтал о мире, дабы не пришлось ему больше проливать ничью кровь, однако Господь распорядился иначе. В 1020 году племянник Ярослава князь полоцкий Бречислав напал внезапно на Новгород, ограбил город и, полонив множество жителей, с богатой добычей пошел назад в землю полоцкую.
Узнав о том, Ярослав пришел в великий гнев.
— Доколе мы, русские князья, раззорять будем волости друг друга, неся смерть своим же братьям? — воскликнул он.
Собрав рать, Ярослав совершил на Бречислава поход, достойный лучших походов деда своего Святослава. С поражающей воображение стремительностью всего за семь дней проделал он семьсот верст от Киева до речки Судомы и, напав на Бречислава, отбил у него новгородский полон. Устыженный Бречислав просил дядю о мире.
Обрадованный Ярослав обнял и поцеловал племянника.
— Да будет мир меж нами и впредь накакого раздора! — сказал он Бречиславу и, примирившись с ним, великодушно прибавил к владениям его две волости.
Через два года после этих событий пришлось отважному Ярославу выдержать намного более упорную борьбу с единокровным своим братом Мстисловом, бывшим как и он, сыном князя Владимира и Рогнеды.
Борьба эта была тем досаднее, что, как и Ярослав, Мстислав был надежной опорой русской земли. Богатырь по природе, черный волосом, светлый лицом милостивый в княжении и суровый в брани, Мстислав ни в чем не ведал страха.
Недаром называли его Мстиславом Удалым. Яростный и решительный в бою, больше всего любил Мстислав свою дружину и, постоянно находясь в воинских походах немало сделал добра для Руси.
Получив от отца своего Владимира в удел далекую Тмутаракань, Мстислав вскоре, сражаясь с воинственными своим соседями, расширил свои владения.
В 1016 году, помогая грекам, он окончательно разрушил Хазарское царство – оплот коварных иудеев, скупавших за бесценок русских пленников и продававших их на невольничьих рынках Турции, Грузии, Ирана.
Разбив хазар, Мстислав пленил хазарского кагана. Хазарскому царству нанесен был мощный удар, от которого ему никогда не суждено было оправиться.
Сокрушив одного грозного соседа, Мстислав покорил и другого, а именно касогов.
Случилось это так.
Когда Мстислав и его дружина сошлись с касожскими полками, вперед полков вышел их князь Редедя. Был он дебел телом и богатырски сложен, походя косматостью своей и мощью на медведя.
— Мстислав, зачем будем мы губить наши дружины? — прорычал Редедя. — Лучше давай сойдемся с тобой в честном поединке. Коли ты победишь, возьмешь мой удел, жену мою и детей моих. Если же случится, что я одолею, то возьму всё твоё.
Дрогнуло на миг сердце у Мстислава: слишком уж велик был касожский князь но отказаться от боя, посрамив себя перед дружиной, он не мог.
— Будь по сказанному тобой! — ответил он Редеде и, обнажив оружие, вышел против него.
— Э, нет! Положи меч, Мстислав! Не оружием будем мы сражаться, а борьбой! — добавил Редедя, расчитывавший на мощь своих медвежьих объятий.
И на это вынужден был согласиться Мстислав, хоть и был намного меньше своего противника.
Крепко схватились Мстислав и Редедя: точно две скалы сошлись. Обхватили они друг друга мощными руками. Туго тут пришлось Мстиславу: без жалости давил его Редедя. Трещали от хватки его у Мстислава ребра. Стал изнемогать русский князь: запрыгали у него перед глазами черные точки. Понял он, что одолеет его сейчас Редедя и взмолился к Пресвятой Богородице:
