29
Друг мой, князь Григорий Александрович, твой курьер, отправленный по твоем возвращении в Елисавет[град] в 23 день октября, вчерашний день привез ко мне твои письма. Что ты, объехав семьсот верст, ослабел,- о сем весьма жалею. Желаю скорее слышать о совершенном твоем выздоровлении.
О важности победы под Кинбурном и заочно понимательно мне было, и для того отправлено молебствие. Знаменитую же заслугу Александра Васильевича в сем случае я предоставила себе наградить тогда, как от тебя получу ответ на мое письмо, о сем к тебе писанное. Из числа раненых и убитых заключить можно, каков бой упорен был. Я думаю, что огромный турецкий флот ушел к своим портам на зимование. Понеже Кинбурнская сторона важна, а в оной покой быть не может, дондеже Очаков существует
Стр. 795
в руках неприятельских, то заневолю подумать нужно об осаде сей, буде инако захватить не можно, по Вашему суждению. Хорошо бы было, если бы то могло сделаться с меньшею потерею всего, паче же людей и времени. Обещанные о сем от вас планы Меллера и Корсакова ожидать буду.
Жаль, что для помещения войск, особливо конных, в подкрепление Кинбурна, жилья нет на той стороне. Я того и смотрю, что ты из тростника построишь дома и конюшни, видя, что из того делают в Херсоне. И сие для меня уже не было бы диво. Весьма мне нравится твое намерение: прежде нежели вступить в зимние квартиры, наведя мосты на Буге и переправя часть генерала Каменского до Бендер, от себя послать до Очакова, дабы очистить от турецких деташементов, и в это время бомбардировать Очаков. Дай, Боже, тебе успеха и чтоб гарнизон выбежал, как Хотинский и иные подунайские. Приятно мне слышать, что больные в Херсоне выздоравливают: одинакие ли болезни в Херсоне и в Тавриде, или разные?
Одному из наших консулов с островов Венецианских случилось говорить с турецким каким-то начальником, который его принял за Венецианца и ему сказывал, что в бытность мою в Тавриде мечетям и школам и всем их веры людям столько показано добра, щедрости и снисхождения, что и самые мусульмане того бы не делали. Вот как вести кругом ходят.
Надобно, чтоб буря, которая щелкала Севастопольский флот, велика была, что сделала оный совсем неупотребительным. О некомплекте в мушкетерских полках и по той причине о доставлении к ним рекрут, по мере как соберут, уже от меня приказано. Нассауcxcv еще не приехал, я посмотрю, как его с лучшей пользою для нас употребить.
Прощай, Бог с тобою.
Ноября 2 числа, 1787
Действия на Кубани и за Кубанью я насилу на карте отыскала и, нашед, вижу, что они для безопасности Кавказской линии и самой Тавриды немаловажны, и надеяться надлежит, что после экспедиции Текеллияcxcv уже чрез Тамань наезды не будут.
Стр. 796
«...» Французские каверзы по двадцатипятилетним опытам мне довольно известны. Но ныне опознали мы и английские, ибо не мы одни, но вся Европа уверена, что посол английский и посланник прусский Порту склонили на объявление войны. Теперь оба сии дворы от сего поступка отпираются. Питт и Кармартенcxcv клялись, что не давали о сем приказаний, и сами почти признали, что подозревают на самого Короля и Ганноверское министерство.
В «Альтоновской» газете нашла я странный артикул, который я в иное время поставила бы за ложь, но ныне оный привлек мое внимание. Тут написано из Ливорно, что к английским консулам в Средиземном море писал посол Энслиcxcv, чтоб все английские вооруженные и военные суда, кои покажутся в портах, где английские консулы, прислали к нему. Я сей артикул послала к графу Воронцову, дабы его доставил до сведения Английского министерства, дабы узнать от них, как судят о таком поступке их посла, и если осталась в них хотя крошка доброго намерения, то не возьмут ли намерения отозвать такого человека, на которого вся Европа говорит, что он огонь раскладывал, а они сами говорят, что он то делал без их ведома,- следовательно, им ослушник. Левантская же компания английская, сказывают, что весьма жалуется на Энслий и его мздоимства и корыстолюбие.
Если английские министры желание имеют войти с нами в дружбу и доверенность, то, по крайней мере, не могут себя ласкать, чтоб мы дали доверенности тем (или тому), кои нам тайно и явно враждуют. Они же никогда и ни в какое время ни на какой союз с нами согласиться не хотели в течение 25 лет. Франция, конечно и бесспорно, находится в слабом состоянии и ищет нашего союза, но колико можно долее себя менажировать. С Франциею и с Англиею без союза нам будет полезнее иногда, нежели самый союз, тот или другой,- понеже союз навлечет единого злодея более. Но в случае, если бы пришло решиться на союз с той или другой державою, то таковой союз должен быть распоряжен с постановлениями, сходными с нашими интеСтр. 797
ресами, а не по дуде и прихотям той или иной нации; еще менее - по их предписаниям.
Я сама того мнения, что войну сию укоротить должно, колико возможно. Я почитаю, что укрощение ея много зависит от Ваших, дай Боже, успехов. Вы столь благоразумно вели двухмесячную оборону, что враг имени христианского и нарушитель мира, приготовясь коварно и лукаво долгое время к войне и объявя ее внезапно, хотя начал тотчас действовать наступательно, не выиграл, однако нигде ни пяди. Буде Вам Бог поможет, как я надеюсь, в нынешних Ваших предприятиях, то тем самым откроется дорога к мирному трактованию и миру. Но к сему не одна наша, но и неприятельская склонность нужна. Теперь они еще горды и надуты своею спесиею и чужим наущением, а визирь, спасая свою голову, будет сутенировать, колико ему можно, им начатое. Но по смене его скорее достигнем. Я же от мира никогда не прочь, но Вы сами знаете, что возвращение Тавриды и уничтожение всех трактатов и заключение новых - турецкий был предмет, которого не токмо на конференции предлагали, но и в свое объявление войны не постыдились вносить. Французскому двору сказано, что мы от мира не прочь и всегда готовы, когда только сходственно достоинствам Империи, слушать мирные предложения. Шаузель [Гуфье]cxcv пишет к Сегюруcxcv, что он старается привлечь паки доверенность турок.
За величайшее несчастие почитать бы можно, если б хлеба не было у нас. Сие несчастие велико во время мира, а еще более, конечно, в военное время, и тогда облегчило бы таковое внутреннее состояние и то, чтоб армию ввести в неприятельскую землю и тамо достать оный. Дабы же дороговизну для солдат облегчить и им доставить мясо, советую Вам на мой собственный счет закупить в Украине или где за удобнее найдете - тысяч на сто рублей или более - баранов и быков, и оными производить порции солдатам по стольку раз в неделю, как за благо рассудите.
Буде никакой надежды к миру чрез зиму не будет, то, как рано возможно, весной отправим отселе флот. Нужно, чтоб оному от Англии не было препятствия, конечно; но, когда мои двадцать кораблей пройдут Гибралтарский залив, тогда, признаюсь, что бы и лестно, и полезно быть могло,
Стр. 798
чтоб авангард его была эскадра французская, и арьергард оной же нации, а наши бы корабли составляли Кордарме и так бы действовали и шли кончить войну, проходя проливы. За сию услугу и заслужа грехи, французам бы дать можно участие в Египте, а англичане нам в сем не подмогут, а захотят нас вмешать в свои глупые и бестолковые германские дела, где не вижу ни чести, ни барыша, а пришлось бы бороться за чужие интересы. Ныне же боремся, по крайней мере, за свои собственные, и тут, кто мне поможет, тот и товарищ. Касательно же наших торгов с Англиею, тут себе руки связывать не должно. Прощай, мой друг, вот тебе мои мысли.
Ноября 6 числа, 1787
Король Шведский поехал в Копенгаген и в Берлин. Знатно, он у французов ушел, а поехал достать на место французских субсидий - прусских или английских. Странно будет, если Англия ему даст деньги противу датчан.
II faut avouer que 1 'Europe est un salmigondis singulier bien dans ce moment [фр.: Нужно признать, что Европа ныне являет собой очень странную смесь].
Они, как хотят, лишь бы Бог дал нам с честью выпутываться из хлопот. «...»
9 ноября 1787
Друг мой, князь Григорий Александрович. Я получила сегодня твои письма от 1 ноября в самое то время, когда я собиралась говорить с Нассау, и теперь, переговоря с ним, так много имею к тебе писать, что воистину не знаю, с чего начать. Сегюр здесь предлагал также готовность его двора войти с нами в союз, как ты уже мог усмотреть из посланных к тебе сообщений и ответ - ему сделанный.
Нассау, говоря со мною, сказал мне теперешние расположения Французского двора и перемены в их образе мысли. Я приняла все сие с приятным видом и сказала, что с удовольствием вижу, что инако думают, нежели думали, и благодарила его за оказанное его усердие и добрые стаСтр. 799
рательства и показывала опасение, чтоб тот двор паки не. переменял свое доброе расположение. На что он сам отозвался, что если по получении первого курьера он приметит малейшее колебание в мыслях Французского министерства, то он паки поскачет во Францию, чтоб употребить все свои силы к подкреплению того двора в добрых к нам расположениях. Когда он говорил о сближении союзом, я сказала, что я от него не скрою, что мы в весьма деликатных обстоятельствах в рассуждении нашего торга с Англиею и относительно великого морского нашего отселе вооружения и что для сего мы привыкли находить прибежища в аглинских портах. На сие он предлагал французские, а я сказала, что локальное положение первых удобнее, что все сие, однако, говорится для того более, чтоб изыскивать с ним удобности и неудобности в том или другом положении, и что я признаю и уже видела разные выгоды от дружбы Людовика XVI. И мы расстались весьма ладно, и все говорено, что можно было. Оне вооружаются, и войну иметь будут, ибо сами чувствуют, что от голландского дела, если его оставить так, потеряют всю свою консидерацию.
