Б КОВАЛЕВ - Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944

Гости направились в учительскую, а дети становились парами и непрерывным потоком шли в столовую где их ждал вкусный обед из 3-х блюд. Представители германского командования и здесь наблюдали за детьми, угощали их сластями. Глазки детей сверкали, слегка утомлённые, но зато сытые и довольные, они расходились по домам. Недостаток помещения помешал директору пригласить родителей, но ученики новой школы покажут свои достижения и родителям, для которых будет устроен праздник 31 июня.

Каждый родитель увидит, как организованно веселятся дети в новой школе. Они увидят большой труд, большую заботу о детях, которые проявили директор, учительство начальной школы, работая непрерывно под руководством германского командования и местного самоуправления»42.

Данный материал, подписанный директором начальной школы № 1 Домовой, был разослан по редакциям большинства коллаборационистских газет центральной России. Его рекомендовалось опубликовать как пример образцового функционирования «новой русской национальной школы под чутким контролем германского командования»43.

В большинстве общеобразовательных школ занятия возобновились с октября 1942 года. Непосредственной подготовкой к учебному процессу занималась коллаборационистская русская администрация. Она готовила здания, запасала дрова, обеспечивала пайком учителей44. Но все вопросы по открытию новых школ и даже количеству учащихся в них нужно было согласовывать с немецкой комендатурой. Так, военный комендант Орла генерал Гаманн требовал ежемесячные отчеты от отдела народного образования со следующей информацией:

1) Количество открытых школ с разрешением на 4-х классные школы, 7-летки, специальные школы, техникумы.

2) Количество восстановленных, но не открытых школ с указанием причины.

3) Число учителей.

4) Общее количество школьников.

5) Число детей школьного возраста, которые не посещают школы45.

Особое внимание уделялось школьникам старших классов, в которых видели потенциальные кадры для отправки на работы в Германию.

Обучение в начальных школах по-прежнему оставалось бесплатным, на это в нацистской пропаганде постоянно обращалось внимание, хотя появились и частные школы для местной новоявленной «элиты» (например, в Дно) с углублённым изучением правил хорошего тона, немецкого языка и немецкой культуры46.

Немецкий язык занимал особое место в учебном процессе. Некоторые нацистские партийные руководители на начальном этапе войны были категорически против его распространения среди населения России. Бытовало мнение, что для унтерменшей, как для скота, достаточно знать несколько десятков приказов, которые им будут отдаваться как собакам германскими хозяевами.

После поражения немецких войск под Москвой и срыва плана молниеносной войны особую важность приобрел фактор стабильности в тылу вермахта. В этих условиях, когда решение многих острых проблем было переложено на коллаборационистов, возникла значительная потребность в людях, хорошо владеющих немецким языком. При школах стали открываться различные курсы по его изучению. Населению объявлялось о том, что «великий германский народ протянул свою братскую руку, и мы, не медля ни одной минуты, должны приобщиться к подлинной современной западной культуре, восприняв от германского народа его аккуратность, чёткость и организованность в работе»47. Для большинства руководителей различных коллаборационистских служб посещение таких курсов при слабом знании или незнании ими немецкого языка было обязательным. В школах немецкий язык стал одним из основных предметов. Так, в орловских средних учебных заведениях его изучали со второго класса до выпускного, седьмого, 4–5 часов в неделю.

Одним из направлений нацистской оккупационной политики было «Взятие под контроль свидетельств германо-немецкого влияния на культуры местных народов и выявление элементов индо-германского происхождения в духе того или иного народа»48. На Северо-Западе России, на территории, которая должна была войти в состав III Рейха, немецкие чиновники оперативного штаба «Рейхсляйтер Розенберг» опрашивали всех русских учителей, что они знают о наличии в их местности «германских следов». В конечном счете это привело к крупномасштабным археологическим раскопкам. Летом 1942 года под руководством немецких властей в местечке Над-Белье производились раскопки сопок под видом изучения исторических данных этой местности. На самом деле учительница Торковичской школы, Оредежского района Е. С. Булыго рассказала немцам, что в летописях упоминается о похоронах в этой местности князя Рюрика в золотом гробу. Раскопки, которые, естественно, никаких результатов не дали, продолжались свыше двух месяцев49.

На 1942–1943 учебный год немцами были утверждены следующие праздники и каникулы для русских школьников: 24 декабря-9 января — зимние каникулы; 19 января — Крещение; 15 февраля — Сретенье; 7 апреля — Благовещание; 20 апреля — день рождения Вождя; 22–27 апреля — Пасха; 1 мая — национальный праздник; 3 июня — Вознесение; 12–15 июня — Троица. Учебный год должен был заканчиваться 31 июля, а начинаться 4 октября50.

Но даже и во время отдыха школьники должны были подвергаться определенной идеологической обработке. Так, в дни каникул все учителя обязывались один или два раза в неделю в организованном порядке посетить с учениками ближайшую церковь. В дни каникул предполагалось проводить с учащимися «не только прогулки по окрестностям своей школы и всевозможные игры на свежем воздухе и в классном помещении, но и политические беседы о характере современной войны цивилизованного мира против жидо-большевизма»51.

Во всех школах обязательно вывешивались портреты Адольфа Гитлера. Занятия начинались с «благодарственного слова фюреру Великогермании»52. Все учебники были заменены. На Северо-Западе России для учеников 1–4 классов за основу брались учебные пособия, изданные в Риге на русском языке в начале тридцатых годов. Те, в свою очередь, во многом являлись перепечатками с дореволюционных изданий, особенно «Родное слово» для первого класса.

Элементы фашистской пропаганды возрастали по мере взросления учеников. В первом классе это были портрет фюрера и статья «Гитлер и дети». Кроме этого, Домом просветителей рекомендовалось перед Рождеством проводить утренник для детей 5–8 лет «Как детей чекист советский чудной ёлочки лишил, но затем солдат немецкий детям ёлку возвратил» (где в роли бабы-яги выступал работник НКВД)53.

В учебнике для второго класса не было ни одного упоминания о Германии или национал-социализме. Учащимся предоставлялась возможность знакомиться с русскими народными сказками, произведениями А. Ахматовой, В. Бианки, А. Блока, А. П. Чехова, К. Чуковского и др. Основная тематика книги — ребёнок в семье, необходимость трудиться, красота природы, любовь к родному краю54.

К третьему классу разница между «старыми» и «новыми» учебниками становилась все более заметной. Доминантой в использовании текстов русских писателей стало их отношение к Германии, к её культуре, искусству, политическим деятелям. Именно этому посвящались отрывки из Д. Мережковского, И. Шмелёва, В. Ключевского. Появились заметки о героях националчюциалистического движения — Шлагеттере, Хорсте Весселе, гитлерюгендах.

Учебник для четвёртого класса был разбит по авторам (А. Пушкин, М. Лермонтов, И. Тургенев, Н. Гоголь и др.) Он включал в себя рассказы о великих русских людях — Ломоносове, Репине, Глинке. По объёму учебник был несколько меньше предыдущего. Это можно объяснить заранее подготовленными программами, по которым ученикам 4–7 классов рекомендовалось знакомиться со специальной литературой. С пятого класса на неё отводились отдельные часы. Можно выделить три основных направления этих занятий — юдофобское, национал-социалистическое и антисоветское.

Уже на основе пособия для четвёртого класса у учеников складывалось впечатление, что все более или менее известные русские деятели науки, искусства и литературы были антисемитами и германофилами (в их числе были и здравствовавшие тогда Валентин Катаев, Михаил Шолохов и Михаил Зощенко).

Главное методическое указание сводилось к разъяснению учащимся всех классов, «кто является первым другом и злейшим врагом русского народа».

Биографии Адольфа Гитлера и истории национал-социализма посвятила страницы своей книги «Рассказы о германском вожде» Иоганна Гаарер. В ней подробно описывалась «жизнь и борьба честного и трудолюбивого народа», деяния «совести нации национал-социалистов». Всё негативное связывалось с «носатыми людьми с пейсами, картаво и с ошибками говорящими по-немецки»55.

Следующим этапом, рассчитанным на учеников 6–7 классов, было ознакомление с «Протоколами сионских мудрецов» и книгой А. Мельского «У истоков великой ненависти (очерки по еврейскому вопросу)». По ним каждый учащийся должен был подготовить доклад. Наиболее распространёнными являлись темы: «Великий обман "отечественной войны"», «Еврейское засилье в современном мире», «Германский бунт и ответ мирового еврейства»56. Поощрялось выступление учеников перед представителями как русской, так и немецкой администрации.