И сейчас есть люди, которые продолжают говорить: "Мы шли в бой со словами: "За Родину, за Сталина!", "Разве можно отрицать, что люди его любили?". Нет, отрицать нельзя. Люди действительно его любили. Но он не любил их! Более того, он коварно обманул миллионы, отождествив себя с социализмом. Вера в социализм была автоматически перенесена и нужно признать, что недруги Сталина и сталинизма заметили и сказали об этом раньше, чем большевики. Еще в 1932 году в Париже вышла книжка Александрова "Диктатор ли Сталин?", в которой делалась попытка ответить на вопрос о природе сталинизма и характере государственной власти деспота. Сталин, писал автор, "не захватил в свои руки власть, а корону-лидерство-преподнес ему созданный им железный, преданный ему аппарат во главе группы видных новых вождей партии, во всем согласных с ним". В этой связи подчеркну: партия не может снять с себя ответственности за прошлое, связанное со Сталиным. Догматизм . и бюрократию породили не только государство и общество, но и их институты.
Сталин всегда верил в силу государственной машины и подозрительно взирал на малейшие проявления общественной самостоятельности. Любая попытка создания самой безобидной самодеятельной общественной организации, непредусмотренной инструкциями аппарата, расценивалась им как враждебное деяние. Сталин смог соединить единовластие и социализм. Правда, от этого социализм стал по сути абсолютистским.
Был ли Сталин большевистским партийным лидером? И этот вопрос ставит не автор, а время. Я бы сказал так: Сталин не мог быть лидером большевистской партии. Об этом прямо заявил Ленин в своем письме с предложением переместить генсека. Съезд партии не внял предостережению вождя и проявил беспечность. Однако Сталин сделал для себя важные выводы. Главный из них - генсек начал процесс изменений в самой партии, и по сути к концу 20-х годов это была уже партия, во многом отличная от ленинской. Сталин стал лидером другой партии. В чем выразились эти изменения? Прежде всего в составе партии. Если бросить глубокий ретроспективный взгляд на историю партии, то она предстает как история борьбы различных групп, как тогда говорили, "фракций", "уклонов", "оппозиций". Думаю, что разномыслие и раньше и потом излишне драматизировалось. Борьба за единство в значительной мере была борьбой за однодумство. Для этого в партии были нужны чиновники духа, ранжированные функционеры. Невозможность свободно высказать свое мнение и одновременно готовность бороться за исполнение принятого решения поставили революционную партию перед угрозой перерождения. Возникла номенклатура, утвердилось абсолютное право ЦК (так прикрывалась часто воля Сталина), демократический централизм переродился в Централизм бюрократический. В этих условиях партия действительно превращалась в монолит. Но что это означало? Огромный социальный, политический вес, с одной стороны, и минимальный творческий потенциал - с другой. Ленин в своих письмах Молотову в марте 1922 года выражал беспокойство в связи с разбуханием партии, настаивал на ужесточении приема в члены партии: "Если у нас имеется в партии 300-400 тысяч членов, то и это количество чрезмерно, ибо решительно все данные указывают на недостаточно подготовленный уровень теперешних членов партии" .
Однако стараниями Сталина и Зиновьева условия приема в партию еще более облегчались, она стремительно росла и, как докладывал генсек на XIV съезде в 1925 году, ее численность перевалила рубеж одного миллиона. Уже к 1928 году 2/3 членов партии вступили в нее после 1921 года, в период нэпа, а коммунистов с дореволюционным стажем осталось чуть больше одного процента. Революционный авангард растворился.
В партию пришло немало людей без должной политической закалки, с низкой культурой и образованием, которые увидели в партийности способ поднять свой социальный статус. Одновременно был ужесточен подход к приему "спецов" бывших инженеров, учителей, военных. Компетентность партийцев, их социальная и политическая зрелость заметно снизились. У новых членов партии особенно ценилась готовность исполнять "директивы" Центра, одобрять "установки" ЦК и его Генерального секретаря. После смерти Ленина за пять-шесть лет партия по своему составу существенно изменилась, превратилась в более послушную, начала приобретать черты огромного специфического аппарата, похожего, как я уже отмечал, на идеологический орден. Сталин стал еще больше подходить на роль лидера этой сильно изменившейся партии.
Кроме того, к началу 30-х годов значительная часть из ленинского руководящего звена партии, по выражению Сталина и с его помощью, успела "выпасть из тележки". Новый партийный лидер, об этом мы как-то мало говорим, не. мог стать единодержцем, цезарем, диктатором в государстве и партии без глубокого изменения состава, структуры и функций партийных органов и организаций. И это ему удалось. Когда последние представители "ленинской гвардии" наконец забеспокоились, спохватились, все было кончено. Практически на всех постах стояли личные выдвиженцы генсека. Поэтому на вопрос: "Был ли Сталин большевистским партийным лидером?" - отвечу однозначно: он был вождем сталинизированной партии, очень многое утратившей из ленинского арсенала. Остался централизм без демократии, дисциплина без творчества, нетерпимость к инакомыслию, недопустимость свободы мнений.
Центральный партийный аппарат уже в середине 20-х годов полностью контролировал назначения партийцев на самые различные должности. Сталин держал под особым контролем эту сферу деятельности. Так, например, в 40-е годы Маленков, ведая кадрами, предрешая выдвижения, назначения, смещения партийных функционеров, регулярно докладывал "вождю" об изменениях в среднем и высшем слое "сталинской гвардии". Ознакомление с фондом Маленкова, его перепиской, донесениями Сталину показывает, что через этот канал непрерывно поступал материал для цементирования огромной бюрократической системы, синтезировавшей в одно целое партию, государственные органы, советы, органы безопасности, другие организации. В фонде Маленкова бесконечные списки выдвиженцев: Н. В. Штанько, И. Л. Мазурин, П. И. Панфилов, А. И. Иванов, В. А. Парфенов, И. И. Олюнин, Л. С. Буянов, Н. М. Иванов, множество других фамилий. Отныне эти люди осчастливлены выдвижением благодаря воле "вождя".
Я понимаю, что такую личность, которая, хотим мы этого или нет, останется навсегда в истории (как Тамерлан, Чингисхан, Гитлер, другие тираны и диктаторы), нельзя понять без постоянной опоры на экономические, социальные, политические и духовные параметры. Я старался это делать. Но думаю, что главное в том вердикте, который вынесет история, будет связано с моралью. Что именно?
Самая высокая политика вне союза с нравственностью - драгоценность фальшивая. Сталин, будучи жестоким политиком, наполнил ею все свое существование, абсолютно не оставив места даже для элементарных нравственных ценностей. Поэтому человек для диктатора был средством, статистической единицей, одним из необъятной аморфной массы., Преступное пренебрежение моралью жестоко отомстило "триумфатору"; его историческое поражение было предрешено и стало неизбежным. Таков, думаю, будет один из пунктов исторического вердикта.
Триумф Сталина и трагедия народа Ярко высветили старую истину, что первой жертвой несправедливости всегда бывает правда, истина. Сталин, и это, возможно, его самое страшное преступление, смог деформировать многие великие идеи и подменить их своими мифами. Истолковав по-своему ленинизм, диктатор совершил преступление против мысли. Всей своей жизнью и деяниями Сталин доказал, что ложь-это универсальное зло. Все беды начинаются со лжи. Насилие, единовластие, бюрократия, догматизм, цезаризм - все освещалось ложью. Любой союз с ней всегда грозит бедой. Это тоже, думаю, будет отмечено в историческом вердикте.
Попытка написать политический портрет Сталина позволила мне до боли остро почувствовать, что многое свершившееся в нашей истории произошло из-за пренебрежения свободой; Она была целью Великой Октябрьской социалистической революции. Но, завоевав ее, простые люди не смогли ею распорядиться. Сталин отверг свободу На том основании, что она опасна. Свобода живет лишь в условиях подлинной демократии. Если ее нет, свобода присутствует в виде тени, идеологического рабства, культовых мифов и штампов. Сталин не любил даже говорить о свободе. Предполагалось, что она имеет один источник социальный. Однако социальная свобода может проявить себя только в союзе со свободой духовной.,
В своей книге я часто, может быть слишком, обращался к совести. Такие люди, как Сталин, совесть считают "химерой". Речь идет не о совести диктатора. Ее у него просто не было. Но во всех преступлениях Сталина участвовали люди, которые часто понимали, что творят зло. К великому несчастью, слишком мало было тех, кто пытался использовать свой шанс совести. У очень многих в той системе отношений, которая была создана, совесть, говоря словами В. Короленко, "застыла". В результате великий народ позволил загнать совесть в резервацию, дав возможность Великому Инквизитору долгие годы творить свое черное дело. То, что мы не лишились всего, сохранили веру в высокие идеалы, оказались способными на покаяние, возрождение и обновление, не в последнюю очередь зависит от того, что лш освободили свою совесть от пут постыдной несвободы. Лейтмотив моей книги был: шанс совести существует всегда. Даже когда триумф одного человека оборачивается трагедией миллионов. Свобода не имеет альтернативы. Теперь я в это верю более, чем когда-либо.
