Михаил Елисеев - Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей»

В самой Десятинной церкви был обнаружен тайник, в котором нашли четыре человеческих скелета, железные заступы, веревки и два деревянных ведра — с их помощью, после того как рухнули своды, погребенные заживо люди пытались прорыть ход в сторону Днепра. За все время археологических раскопок на территории церкви было обнаружено 17 кладов — нагрудные украшения, браслеты, серьги, кулоны — вещи, которые принадлежали очень знатным и богатым людям, которые искали спасения от озверелых победителей за каменными стенами твердыни. Всего же, как отмечает академик П. Толочко, из более чем 40 монументальных сооружений Киева уцелело (да и то в сильно поврежденном виде) только 5–6, из более чем 8000 дворов — 200 (и те, видимо, были отстроены между 1240–1246 гг.), а из 50-тысячного населения осталось не более 2000. В ряде районов Киева, в частности в центральном, жизнь возродится только спустя несколько веков, ведь недаром, когда Михаил Черниговский набегался по Европе и после ухода монголов вернулся в разгромленный город, то поселился не в нем, а на острове — «живяше под Киевом во острове» (Ипатьевская летопись).

Подводя же итог всему изложенному, можно смело утверждать, что разгром Киева степными варварами отбросил его в развитии на несколько веков назад, низведя до положения обыкновенного захолустья. Отрар, Ургенч, Балх, Мерв — вот скорбный список величайших городов, по которым катком прокатилась монгольская орда, сровняв их с землей, и теперь к ним добавился стольный Киев.

Великий Завоеватель Александр Македонский, совершив поход на Восток, оставил после себя целый мир — наступила блестящая и великолепная эпоха эллинизма. А как же монголы, что осталось после их вторжения и чем Батый осчастливил человечество? А ничем не осчастливил побежденные народы этот варвар и убийца, а там, где прошла его орда, остались «только дым, земля и пепел», или другими словами — НИЧЕГО.

В Галицкой летописи указано, что Даниил Романович уехал в Венгрию за помощью еще до осады Киева монголами: «В то время Даниил уехал в Угорскую землю к королю и еще не слышал о приходе поганых татар на Киев». Но перед этим в его жизни неожиданно объявился не кто иной, как беглый киевский князь Михаил Всеволодович, заклятый враг галицкого князя. Как мы помним, этот деятель, замарав себя кровью монгольских послов и подставив этим под удар весь Киев, быстренько собрал барахлишко и рванул в Венгрию, где в это время околачивался его непутевый сын Ростислав. Князь так стремился обнять своего отпрыска, что даже забыл захватить с собой свою жену, которая осталась в городе Каменце. Расплата последовала быстро — в Каменце объявился владимиро-суздальский князь Ярослав, который захватил в плен и княгиню, и Михаиловых бояр, и сам город Каменец взял. Этим воспользовался Даниил Галицкий, у которого были хорошие отношения с Ярославом, а поскольку жена Михаила Всеволодовича приходилась ему сестрой, то он на правах брата и попросил суздальского властелина отпустить родственницу к нему. Ярослав Всеволодович любезно согласился и откликнулся на эту просьбу, а галицкий князь получил возможность держать своего строптивого родственника из Чернигова на коротком поводке.

А тот скоро дал сам о себе знать, да в какой форме! Зачинщик большинства смут в Южной и Юго-Западной Руси, попортивший немало крови Даниилу и его брату Васильку, униженно молил о прощении, все свои происки против братьев Романовичей объявлял дурным влиянием на него галицких бояр, а сам просил ни много ни мало как политического убежища. Дело в том, что когда Михаил Всеволодович объявился в Венгрии, то его сын Ростислав в это время занимался сватовством к дочери венгерского короля. Трудно сказать, чем бы закончилось это сватовство, не появись в самый неподходящий момент отец жениха. Вот уж такой родственник королю Беле был точно не нужен — мало того что потерял на Руси все свои земли, так за ним еще хвост из монгольской орды тащится! И потому автор Галицкой летописи не без ехидства отметил: «Король не дал свою дочь замуж за Ростислава и прогнал его прочь». Тогда Михаил и Ростислав отправились к мазовецкому князю Конраду, потерлись при его дворе и, видя, что особого толку не предвидится, стали слать послов к Даниилу и Васильку.

Но что самое удивительное, князь Даниил откликнулся на мольбы своего поверженного врага и проявил по отношению к нему благородство, которое было трудно ожидать в этот страшный и кровавый век. Он не только возвратил ему свою сестру, но и дал в кормление Ростиславу Луцк с правом сбора дани, а Михаилу Всеволодовичу братья Романовичи пообещали ни много ни мало как возвращение в Киев. Судя по всему, ситуация складывалась такая, что Даниилу стало выгодно отправить своего незадачливого родственника в Южную Русь, причем не просто так, а дав ему воинские контингенты и снабдив всем необходимым вплоть до запасов продовольствия. Расчет князя, скорее всего, строился на том, что если Михаил Всеволодович с дружиной и подкреплениями окажется в Киеве, то Батый может очень надолго увязнуть под этим городом, а то и вовсе его не взять. В этом случае его поход на Юго-Западную Русь будет под большим вопросом, а за это время Даниил Романович надеялся поднять на борьбу с монголами венгерского короля.

Киев. А. ван Вестерфельд. Руины неизвестного храма. ХI в. Западный фасад

И все бы оно было хорошо, если бы не панический страх Михаила Всеволодовича перед монголами, которых он боялся как огня. Было бы гораздо лучше, если бы во главе подобного предприятия князь Даниил поставил его сына Ростислава — тот хоть и был известным смутьяном, любителем схватить то, что плохо лежит, но зато и воин был бесстрашный, умелый, не раз смотревший смерти в лицо. А так князь Михаил тянул время, дождался, пока Батый осадит Киев, а поскольку до князя Мстислава Глебовича, который в свое время выступил на выручку Чернигову, ему было очень далеко, то и на помощь осажденной столице Южной Руси он не спешил. А когда пришла весть о том, что Киев пал, Михаил Всеволодович вновь ударился в панику и бросился назад в Польшу к князю Конраду. Ростислав отправился вслед за отцом, но страх бывшего киевского князя перед монголами был так велик, что он ударился в бега еще дальше на запад. Трудно сказать, как далеко собирался бежать князь Михаил, но у города Середа в Силезии его громадный обоз был атакован немцами — княжеская дружина была разбита, а все добро разграблено, и при этом погибла внучка князя. Теперь Михаил Всеволодович снова пустился в бега, только на этот раз в обратную сторону — опять под крыло к Конраду Мазовецкому. Душевное состояние князя было прескверным, ибо пожаром уже начали заниматься окраины Восточной Европы, а шансов вернуться на Русь у него пока не было никаких. Потому и остался он на некоторое время при мазовецком дворе, решив отсидеться от опасности, ожидая, когда же схлынет волна нашествия. А что касается братьев Романовичей, то их попытка привлечь князя Михаила к союзу против монголов закончилась полной неудачей, и потому Даниил отправился в Венгрию, надеясь убедить короля Белу выступить против Батыя. Но пока князь околачивался при венгерском дворе и тщетно расточал перед королем свое красноречие, на его землю обрушился страшный удар монголов.

Что сделал первым делом Батый после взятия Киева, так это допросил воеводу Дмитра: «и начя Батый пытати о князе Даниле, и поведаша ему яко бежал есть воУгры. Батый же посади в граде Киеве воеводу своего; а сам иде к Володимерю в Волынь» (Никоновская летопись). Судя по всему, именно результатами этой встречи и были продиктованы дальнейшие стратегические действия хана — в отличие от похода в Северо-Восточную Русь на Русь Юго-Западную монгольская орда вторглась облавой, что прямо свидетельствовало о том, что на организованное сопротивление завоеватель не рассчитывает. Раз князя в стране нет, то и серьезного отпора не будет, некому им руководить, княжество — это не город, и воеводу во главе его не поставишь. Отсюда — и решение идти облавой, разделив войска на несколько частей, что никогда бы не произошло, если бы князь Даниил был в своих землях. Рашид ад Дин четко указал, что монголы «проходили облавой тумен за туменом все города Владимирские и завоевывали крепости и области которые были на их пути». Батый лично повел часть войск на Владимир-Волынский, а остальные распустил по стране, решив как гребенкой прочесать южнорусские земли. И еще один интересный факт мы узнаем — в Киеве хан оставил своего военачальника, чего никогда не делал в городах Владимиро-Суздальского и Рязанского княжеств, — судя по всему, земли Руси Южной он теперь считал принадлежащими непосредственно монголам. С другой стороны, двигаясь на запад, завоеватель должен был быть твердо уверен в том, что в тылу у него все спокойно, — отсюда и монгольский военачальник в Киеве. Но перед тем, как вторгнуться в земли Галицко-Волынского княжества, орде пришлось столкнуться с сопротивлением ряда городов Киевской земли, которые располагались на укрепленных линиях по берегам рек Горынь, Тетерев и Случь. Ситуация практически один в один напоминала ту, которая сложилась во время прорыва монголами Поросской линии обороны в конце лета 1240 г., — замки и крепости, которые находились в среднем течении реки Тетерев, население спешно покинуло, а вот в верхнем течении разразились ожесточенные бои. Изяславль, Каменец, Колодяжин — все эти города-крепости завоевателям приходилось брать с боем, а их гарнизоны оказывали монголам поистине бешеное сопротивление. Наиболее показательной является оборона «Райковецкого городища», которая стала известна благодаря археологическим раскопкам, полностью восстанавливающим картину страшных событий зимы 1240 года. Само городище занимало очень выгодное местоположение, поскольку стояло на слиянии двух рек — Рублянки и Гнилопяти, возвышаясь над поймой на 25 м, и при этом земляные валы, окружающие крепость доходили до 7 м в высоту, а глубина рвов достигала 6 метров. Строя в крепость в этом месте, киевские князья преследовали вполне конкретную цель — она входила в систему укреплений, которые защищали Киев с юго-запада. О том, что поселение было военным, свидетельствуют многочисленные находки предметов вооружения — шлемов, кольчуг, мечей, булав, боевых топоров и т. д. Жители городка активно занимались земледелием, особенно же было очень развито кузнечное ремесло, поскольку было найдено множество кузнечных инструментов и большие запасы кричного железа. Вполне возможно, что городок продолжал бы расти и богатеть и со временем превратился бы в крупный центр, но ему была уготовлена другая судьба.