Евпаторе в 163 г., над текстом надписи высечен знак, который, очевидно, был присущ названному царю.
89 Точно такой же знак имеется на каменных плитах, найденных в Тамани, т. е. на месте боспорского города Гермонассы,
90 и в Прикубанье на берегу реки Саги, близ хутора Батарейного, где в древности было какое-то боспорское пограничное укрепление.
91 На поименованных плитах представлен, следовательно, знак царя Евпатора, причем этот знак на таманских плитах помещен между двумя фигурами крылатых Ник с венками в руках, что придает знакам ярко выраженный геральдический характер.
На ранее уже упоминавшейся таманской плите с надписью, в которой говорится о постройке в 208 г. какого-то сооружения под попечением главного аланского переводчика Ирака, также высечен знак, символизирующий боспорского царя Савромата II, во времена царствования которого производились указанные строительные работы (рис. 81). Последний знак имеет несколько иную конфигурацию, нежели знак царя Евпатора, хотя между ними имеется и не мало общего. Все такого рода плиты в свое время были вставлены в стены важных сооружений крепостных башен, общественных зданий и т. п., знак на плите, очевидно, воспринимался зрителями как символ царя, как своего рода царский герб. Подобные же знаки известны на некоторых обиходных предметах, имеющих отношение к одежде или конскому убору. Они же иногда встречаются на погребальных стелах с рельефами, где бывают вырезаны или возле греческой надписи, или между фигурами людей,, или на изображении лошади.92
Кроме одиночных знаков, известны довольно многочисленные случаи, когда они начертаны группами. Иногда целью плиты испещрены такими как бы беспорядочно расположенными знаками, представляющими собой линейно-геометрические фигуры, подобные вышеуказанным, причем среди них встречаются знаки, по нескольку раз повторяющиеся. В известном уже нам стасовском склепе в Керчи на стене у входа под слоем штукатурки были обнаружены многочисленные тамгообразные знаки. В Керчи найдены также плиты, сплошь заполненные вырезанными на их поверхности знаками.
Памятники с подобными «загадочными знаками» известны не только на Боспоре. Их находили в районе Кривого Рога,93 а также в Ольвии.94 В Ольвии были найдены две фигуры мраморных львов, на которых начертано множество знаков, в том числе таких, которые по своей форме близки и даже тождественны боспорским. Тамгообразные знаки имеются и на монетах скифских царей Фарзоя и Ининсимея I в. н. э., а также на боспорских монетах царя Фофорса.
Из всего сказанного следует, что такого рода знаки были в ходу во всей причерноморской Сарматии, хотя надо признать, что на Боспоре они имели наиболее широкое распространение. Повидимому, практика применения графических знаков исходит из среды алано-сарматского населения. Показательна в этом отношении находка на кубанских городищах многочисленных глиняных плиток (назначение которых пока еще не выяснено) с тамгообразными знаками, правда несколько более примитивными, чем те, что представлены на памятниках римского времени из боспорских городов.95
Рис. 81. Плита со знаком царя Савромата II. (Керчь, Археологический музей).
В сарматизованных городах Боспора во II—III вв. н. э. тамгообразные знаки, повидимому, приобрели наиболее развитой вид; здесь же они получили и самое широкое распространение. Первоначально знаки представляли собою идеограммы, выражающие принадлежность к определенному роду, но затем они стали и персональными символами, эмблемами знатных семей и их отдельных представителей. Тамгообразные знаки у боспорских царей были неодинаковы: каждый из царей имел свой индивидуальный знак. Нельзя считать исключенным, что тамгообразные знаки являлись одновременно и зачатками сарматской письменности. Под таким углом зрения представляет большой интерес находка в Ольвии в 1946 г. фрагментов каменной, увенчанной профилированным карнизом плиты, на которой тамгообразные знаки размещены не бессистемно, а в строгом порядке, в строку, что, естественно, заставляет предполагать здесь некий «текст», содержание которого скрыто в неподдающихся еще дешифровке тамгообразных письменах.
Независимо от того, вправе ли мы видеть в тамгообразных знаках зародыши сарматской письменности или нет, их применение в качестве родовых и личных символов в сочетании с греческими надписями само по себе весьма показательно. Это еще один яркий штрих, который подтверждает своеобразие культуры Боспора римской эпохи, когда элементы греческие и местные («варварские») чрезвычайно тесно переплелись.
Чтобы дать представление о всех сторонах жизни Боспора в римское время, необходимо еще коснуться вопроса о религии боспорцев в этот период.
Мы уже отмечали ряд греческих культов, имевших большую популярность на Боспоре в первые века нашей эры. В общем это были уже издавна установившиеся культы, связанные с образами определенных богов греческого пантеона, среди которых основное место занимали, как известно, женские божества. Последнее обстоятельство отражало, прежде всего, глубокую связь широких слоев населения Боспора с аграрным хозяйством, что и выдвигало на первый план культ женских божеств, будь то Деметра, Артемида, Афродита или Кибела. Культ этих богинь пустил на Боспоре глубокие корни еще и потому, что здесь, как известно, среда благоприятствовала, ему, поскольку у местного населения, особенно на азиатской стороне боспорских владений, где жили синдо-меотские племена, существовали верования, сходные с греческими по их идейному содержанию. Они здесь также были тесно связаны с образом «великой богини», олицетворявшей плодородие природы, ее производительные силы.
Но в римское время, параллельно с этой традиционной линией развития религиозной жизни Боспора, наблюдаются некоторые новые и притом весьма интересные явления. Прежде всего бросается в глаза большое распространение на Боспоре во II-III вв. н. э. так называемых фиасов или синодов, представлявших собою религиозные общества, союзы. Об их существовании и внутренней организации сообщают многочисленные надписи, найденные в различных боспорских городах. На основании этих надписей надо считать установленным, что религиозные союзы существовали во всех крупных городах: Пантикапее, Феодосии, Фанагории, Горгиппии, Танаисе (отсюда происходит наибольшее число надписей, связанных с фиасами), а также и в более мелких поселениях, как Киммерик и т. п.
Религиозные общества были хорошо известны в античном греческом мире, начиная с эллинистического времени, преимущественно как объединения почитателей тех богов, которые чаще всего не принадлежали к числу официально почитаемых в данном городе или государстве.96 Значительное количество таких обществ возникало вокруг культа иноземных, в частности восточных, божеств, приобретавших с течением времени особенно большую популярность в широких слоях населения многих греческих городов особенно потому, что, не являясь государственными культами, они были доступны всем слоям общества, не исключая и неполноправных граждан (метэков) и даже совсем бесправных рабов.
Религиозные союзы были организациями частного характера, внутренний устав которых вырабатывался самими членами. Союзы преследовали религиозно-культовые цели. Вместе с тем они нередко обладали значительным имуществом, денежными средствами и т. д., что вызывало необходимость в создании соответствующих органов управления внутри союза. Вступающие в тот или иной союз,
