Наполеон задумал нанести Англии решительный удар посредством высадки французской армии на Британские острова. До сих пор, однако, остается невыясненным, в какой мере великий полководец считал осуществимым такое предприятие, одни приготовления к которому повергали гордую Великобританию в нескрываемый трепет. Десант на английские берега мог представлять обеспеченную операцию лишь при условии господства на море французского флота, чего, в сущности, не было. Несчастный для французов опыт египетской экспедиции 1798 г. только что подтвердил эту азбучную истину. Поэтому, в соответствии с величием военного таланта Наполеона, правильнее остановиться на предположениях тех историков, которые принимают грандиозные приготовления на берегах Ла-Манша за маску, под покровом которой первый консул готовил превосходную армию не столько для проблематичной, с точки зрения военного искусства, экспедиции на британские берега, сколько для того, чтобы применить это могучее орудие где-либо на континенте. Поводы для того всегда могли быть изысканы.
Декретом от 2 июня 1803 г. по побережью океана, близ Булони, Амблешёза и Монтрёйля, были образованы постоянные лагеря, где в бараках и разместилась почти вся французская армия. Здесь, на вольном воздухе, в постоянных трудах, чуть ли не в виду неприятеля, жили, воспитывались и обучались французские войска. Разумная и строгая дисциплина искоренила распущенность революционных войск и с лихвой заменила их идейное воодушевление, ибо теперь, по словам историка Сореля, главным моральным стимулом французов явилась слава Франции.
Англия во всеоружии готовилась дать отпор своему исконному врагу.
Отношения между Петербургским и Тюильрийским кабинетами стали особенно натянутыми с первой половины 1804 г. В марте этого года, по приказанию Наполеона, обуреваемого призраками заговоров против его власти, совершено было вопиющее преступление, которое в свое время заставило содрогнуться всех и каждого в Европе. В баденском городе Эттенгейме французскими жандармами был захвачен один из принцев Бурбонского дома, герцог Ангиенский. Заподозренный в роялистских замыслах, принц был судим полевым судом и расстрелян во рву Венсенского замка. Пруссия и Австрия, главные государства Германии, неприкосновенность территории которой была столь поругана Бонапартом, молчали или уклончиво высказывали свое мнение. Не так посмотрел на это злодеяние русский государь.
Осторожный в своих дипломатических шагах, император Александр передал это дело суждению совета высших сановников, на котором и было постановлено о прекращении дипломатических отношений с Францией в том случае, если на русские представления по этому предмету последуют неудовлетворительные объяснения французского правительства. Само собою разумеется, что судьба герцога Ангиенского послужила лишь поводом для выражения решительного протеста России против стремления Наполеона к всемирному владычеству. К одинокому протесту русского правительства присоединились лишь второстепенная Швеция и, в качестве курфюрста ганноверского, король английский.
Последовавший из Парижа ответ, названный Талейраном «немного строгим», заключал в себе непристойно дерзкую фразу. Шильдер справедливо замечает: «Этот строгий ответ дорого обошелся Франции».
В июле 1804 г. Россия потребовала от французского правительства выполнения договорных обязательств по неаполитанскому и сардинскому вопросам, но последнее, по обыкновению, отвечало уклончиво. Тогда в октябре дипломатические миссии России и Франции взаимно покинули Париж и Петербург. Императорский титул Наполеона русским правительством не был признан. Война между Россией и Францией становилась вопросом близкого будущего.
Соловьев следующими словами очерчивает смысл происходящего тогда в Европе: «От Франции шло наступательное, завоевательное движение, в ее челе стоял первый полководец времени, задачей которого было ссорить, разъединять, бить поодиночке, поражать страхом, внезапностью нападения, силой притягивать к себе чужие народы. От России, наоборот, шло движение оборонительное, и государь ее, в соответствии этому характеру движения, отличался не воинственными наклонностями, не искусством бранного вождя, но желанием и умением соединять, примирять, устраивать общее действие, решать европейские дела на общих советах, приводить в исполнение общие решения».
Третья коалиция держав против Франции ♦ Русская армия в 1805 г. ♦ Австрийские войска ♦ «Великая» армия Наполеона ♦ План действий коалиции ♦ Начало кампании ♦ Отступление Кутузова по правому берегу Дуная ♦ Кремс. Движение Кутузова к Ольмюцу ♦ Шёнграбен ♦ Аустерлиц.
Россия и Англия, сильные каждая по-своему, абсолютно свободные от влияния Наполеона, естественно сошлись в преследовании одинаковой цели — обуздание международной тирании последнего. Чересполосность географического положения, как показали события, не гарантировала от появления на границах России французских армий, а вполне возможные со стороны Наполеона подстрекательства в Турции и возбуждение польских надежд на восстановление Польши могли грозить уже непосредственным интересам России.
Одним из первых звеньев третьей коалиции была русско-австрийская конвенция от 25 октября 1804 г., предусматривавшая, в случае новых покушений Наполеона на Италию или Египет, мобилизацию 250 тысяч австрийских и 115 тысяч русских войск. Но основой союза против Франции послужил договор, подписанный в Петербурге 30 марта 1805 г., между Россией и Англией. Последняя обязывалась из расчета на каждые 100 тысяч коалиционных войск уплачивать ежегодно на содержание около 12,5 млн рублей и четвертую часть этой суммы на их мобилизацию; кроме того, Великобритания поддерживала коалицию морскими силами, а также при помощи десанта английских войск на материк. Число войск, выставляемых Россией, увеличивалось до 180 тысяч.
Не легко удалось нашей дипломатии получить согласие Австрии на подписание октябрьской конвенции. Там господствовал страх перед Наполеоном. По словам нашего посла в Вене, графа Разумовского, «страшный консул» для венского двора — та же голова Медузы, «окаменяющая» все его движения и действия. Финансы Австрии были в плачевном состоянии, вооруженные силы переустраивались.
Еще труднее было склонить венское правительство на присоединение к формальному русско-английскому союзу, договор о котором, благодаря английским субсидиям, по-видимому, устранял одну из причин австрийских колебаний. Только события, затронувшие непосредственные интересы австрийской монархии, вывели венский двор из нерешительности и увлекли Австрию на путь торопливых вооружений. Затаив кровную обиду, в Вене смолчали на принятие Наполеоном титула короля Италии. Но когда в мае 1805 г. было объявлено о присоединении к Франции Генуэзской Республики, тогда наконец и австрийское правительство убедилось, что для властолюбия императора французов границ не существует. С этого момента венский двор не только признал возможным вступить в ряды коалиции, но и в принципе согласился на разработанный Россией общий план военных операций коалиции.
К союзу против Франции присоединилась Швеция, имевшая в лице своего короля Густава IV убежденного противника Наполеона.
Пруссия держалась политики пассивного нейтралитета. Прусский король Фридрих Вильгельм III, не обладавший достаточно твердым характером, но упрямый и питавший отвращение ко всякому решительному шагу, отказался от участия в союзе против Наполеона и предпочитал прислушиваться к заманчивым предложениям Тюильрийского кабинета, манившего, по случаю войны с Англией, перспективой присоединения к Пруссии ганноверского курфюрства — родины великобританской королевской династии. Император Александр, связанный личной дружбой с прусской королевской фамилией, в августе 1805 г. еще раз убеждал Фридриха Вильгельма вступить в коалицию и требовал согласия на пропуск своих войск через прусские владения. Король просил обождать окончательным решением относительно союза, но наотрез отказался дозволить пройти русским войскам через Пруссию. Приходилось прибегнуть к тому средству, о котором из Петербурга уже однажды давали понять Берлинскому кабинету, а именно — втиснуть Пруссию в коалицию силой оружия. Нейтралитет Пруссии ослаблял коалицию в двух отношениях: 1) он лишал ее содействия не менее 100 тысяч прусских штыков, занимавших грозное положение на фланге и даже в тылу французской армии; и 2) оттягивал часть сил коалиции от прямого назначения. Кроме того, война была начата при неготовности к ней Австрии, а расчеты дипломатов на приверженность к делу коалиции южногерманских государств оказались ошибочными.
Русская армия 1805 г., в общем, комплектовалась, была организована, управлялась, училась, жила и действовала как при императоре Павле. За четыре первых года своего царствования император Александр, поглощенный главным образом капитальной реформой центрального управления, естественно, не мог уделять достаточно времени делу усовершенствования армии. Леденящая строгость павловской службы смягчилась. Полкам возвращены прежние петровские областные названия вместо наименования по фамилиям их шефов; но последние еще продолжали существовать одновременно с командирами полков. Косы и букли доживали свой век.
