110. Или, если подобного рода исследования кажутся вам далеко за пределами того, что доступно вам, то что можете вы сказать относительно глаза тигра или кошки? Кошка может смотреть на короля; да, но может ли она, смотря на короля, видеть его? Хищные животные, по моему мнению, никогда не смотрят в том смысле, как мы понимаем это слово. Их глаза как бы прикованы к любому предмету, как глаза кошки к мячику; они приковываются, их как бы непреодолимо влечет к их пище. Но когда кошка ласкается к вам, она никогда не смотрит на вас. Ее сердце, по-видимому, в ее спине и лапах, но не в ее глазах. Она будет тереться о вас или гладить вас бархатистыми подушечками своих лап, а не когтями, но вы можете целый час говорить с ней и не уловить ее взора. Поднимитесь выше в ряду живых существ – до лани, собаки, лошади, и вы найдете, что ясности взора соответствует и доброта его, пока наконец не дойдете до благородных взоров человечества, которые через человечность глядят сердцем в сердце без всякого механического видения. И око это светильник тела, а в счастливой жизни оно также и светильник сердца.
111. Но заметьте дальше: глаз обладает и математической силой, которая может значительно превосходить его нравственную силу. Когда нравственная сила слаба, то способность измерять, различать может быть громадна, а способность понимать ничтожна. Но я здесь опять должен прибегнуть к помощи физических наук. Я думаю, что у орла нет чутья и что он охотится при помощи зрения, хотя и летает выше любой птицы. Теперь мне нужно знать, каким на высоте двух тысяч футов представляется орлу воробей, ходящий на плетне, или куропатка на поле, покрытом жнивьем? Каким образом эти сероватые пятнышки на сетчатой оболочке дают впечатление чего-то съедобного? Если на орла куропатка производит такое впечатление, то все, что он видит, представляется ли ему с этой точки зрения? И далее, скажите мне, видит ли он только иногда квадратный двор и тем не менее в своем полете суммирует понятия о квадратных дворах там, внизу его? Когда вы проезжаете в экспрессе со скоростью шестидесяти миль в час мимо луга, то постарайтесь заметить кузнечика, и вы составите себе некоторое понятие об оптической деятельности орла, осматривающего только полосу земли, находящуюся под ним. Осматривает ли он нечто и большее?
112. Затем, кроме способности ясного видения, вам нужно еще обратить внимание на способность метрического видения. Ни орел, ни зимородок и никакая другая быстро летающая птица не могут видеть предметы обоими глазами в то же время так совершенно, как это можете вы и я; но подумайте об их способности измерять пространства и сравните ее с нашей. Вы найдете, что вам потребуется усилие и навык в продолжение целых месяцев, прежде чем вы приобретете способность даже сознательно определять глазом расстояния; это один из тех пунктов, на который я преимущественно должен направить вашу работу. И интересно то, что при одинаковой степени практичности вы будете измерять глазом верно или неверно соответственно степени вашей оживленности. Никто не в состоянии взглядом правильно измерить, если он утомлен. Еще на днях, рисуя простую одежду с рукавами, я уменьшил фут на полдюйма, потому что был утомлен. Но, подумайте, какая участь постигла бы ласточку, если б она, огибая угол здания, уменьшила расстояние в фут на полдюйма.
113. Итак, первый ряд вопросов, на который нам нужно получить ответ от науки, называемой оптикой: это вопрос о действительных сокращениях, приспособлениях и всевозможных видоизменениях зрения различных животных, насколько мы можем судить об этом по форме их глаз. Затем, во‑вторых, нам нужно по отношению к себе уяснить влияние чувства цвета на здоровье; различие в физических условиях, в силу которых мы жаждем яркости или ясности цвета; и затем природу чистоты цвета, во‑первых, в видимом предмете и затем в глазе, предпочитающем их.
* * *
Опущенная здесь часть лекции относилась к иллюстрации грубости и нежности цвета, причем указывалось на то, что грубые цвета, даже когда они кажутся наиболее блестящими, являются в сущности нечистыми и неприятными и уничтожают впечатление при сопоставлении; тогда как благородные цвета, интенсивно светлые и чистые, вполне господствуют без всякого соперничества, и наоборот, улучшают впечатление и содействуют друг другу.
114. Вы помните, как во вступительном курсе моих лекций я советовал вам больше заниматься в школе чистых цветов, а не теневых.
Со времени этого первого курса лекций мое мнение о необходимости изучения этой чистоты прежде всего и о том, что чистота и веселие выше всех других качеств, глубоко подтвердилось тем влиянием, какое нечистый ужас и нечестивая меланхолия современной французской школы, – этой буквально школы смерти, приобрели над публикой. Я сегодня не стану останавливаться над этим злым безумием. И вот, с целью наилучшим образом противодействовать этому гибельному влиянию, и ввиду других основательных причин я и предложил вам для простой практики геральдику со всем ее блеском и гордостью, ее яркими цветами и почетностью значения.
115. Сегодня мне осталось достаточно времени только для того, чтобы запечатлеть в ваших мыслях глубокий закон этого справедливого восторга, вызываемого цветом и светом.
В любое утро в течение целого года много ли, думаете вы, уст среди образованных европейцев произносят набожную мольбу о «свете»? Много ли уст произносят по крайней мере это слово с определенной мыслью? Правда, ораторы употребляют это слово, как метафору. Но почему их язык так метафоричен? Если они разумеют духовное знание или руководительство, то почему не высказать это ясно и просто вместо того, чтоб употреблять этот фигуральный способ выражения. Ни один мальчик, нуждаясь в помощи или в обучении, не обратится к своему отцу с просьбой о свете. Он спросит у него то, в чем нуждается, т. е. совета или помощи. Почему же мы не просим у нашего Отца небесного на простом английском языке именно того, что нам нужно?
Вы скажете, что мы свыклись с этой метафорой и считаем ее прекрасной и необходимой.
Я допускаю это. В ваших образовательных сериях первым образцом современного искусства является лучшая гравюра, какую я мог найти, с картины, которая, основанная на идее о том, что Христос есть даятель света, содержит в себе, по моему мнению, наиболее истинное и полезное религиозное видение, когда-либо воплощенное реалистическим искусством. Но почему, повторяю, эта метафора так необходима, и есть ли это вообще метафора? Думаете ли вы, что слова «свет мира» означают только «учитель или руководитель мира»? Когда возвещается, что солнце правды взойдет, неся избавление на крыльях своих, предполагаете ли вы, что этот образ значит только исправление заблуждений? Да и значит ли он для вас даже это? Свет небесный необходим для того, чтоб выполнить это в совершенстве. Но мы молим о свете мира, о свете, просвещающем всякого человека, грядущего в мир.
116. Вы найдете, что это не метафора и никогда ею не было.
Для персов, для греков и для христиан значение силы Бога света было одно и то же. Сила эта не только в наставлении или защите, но в усилении чистоты тела и правды или справедливости сердца; и это, заметьте, не чистоты на небе и не справедливости при конце мира, а здесь и теперь, действительной чистоты в мире, полном разложения, и практической справедливости в мире, погрязшем в несправедливости. И физическая мощь органа зрения, физическая чистота тела и действительная любовь радостного света и чистого цвета являются неизбежными реальными очевидными признаками того, что в любой нации, как и в любом доме, больше «света, просвещающего каждого человека, грядущего в мир».
117. Физическая чистота – действительная любовь радостного света и прекрасного цвета. Это один явный и вполне необходимый признак того, что мы имеем то, о чем мы думаем, о чем молим каждое утро. Это, как вы видите, выражено в борьбе Аполлона с Тифоном, вашего св. Георгия с драконом. Изображение этой борьбы отчеканено на каждой золотой монете, находящейся в вашем кармане, но думаете ли вы, что эти золотые монеты в данную минуту помогают св. Георгу в его борьбе? Некогда на ваших золотых монетах во времена Генрихов изображен был св. Михаил и дракон, а монеты назывались не соверенами, а «ангелами». Но много ли они совершили за последнее время ангельских дел в деле очищения земли?
