Поле, полечко,
Убита дорожка каблучкам 1 Ну и кто эту дорожку убивал?
Убивал дорожку Коля-господин,
Убивал дорожку Владимирович,
Он все ко Наденьке ходючи...
А эта опубликована около ста лет назад:
Из поля, поля-полечка,
Увита дорожка ковричком.
Кто эту дороженьку увивал?
Увивал дороженьку удалой молодец,
Свет Иванушка да Семенович,
Ко тестю ездючи...
«Увита» дорожка и «убита» — звучит, особенно в пении, почти совсем одинаково. Сближаются по звучанию и слова «каблучкам» и «ковричком». Передано не точно, но, в общем, и не бессмысленно: дорожка, увитая ковром, вместо дорожки, убитой, утоптанной каблуками. Изменение это никакого влияния на содержание не оказывает, оно случайно.
Мы можем предположить, откуда и ковер тут появился. Более полный текст этой песни записан в конце прошлого века на Севере. Там начало такое:
Под полем-полечком
Лежала дорожка ковричком.
Уторена (проторена, убита) широка добрым комонем 2.
Ай, кто эту дорожку уторил,
Ай, кто эту широку утоптал?
Уторил дорожку князь молодой,
Утоптал Василий-господин...
Здесь уже все на месте. Яркий и красивый художественный образ вводит нас в содержание песни: дорога лежит как ковер, а по ней часто ездит к невесте, утаптывает дорогу жених. По-видимому, кто-то слышал эту песню и запало ему в память это слово: «ковер». Хоть и не очень удачно, но так вот и соединились слова «увивал» и «ковер».
А на Урале уже в советское время записана песня, использующая почти те же слова и образы, только здесь и ковра уже нет.
Убита дороженька да бархато м...
Так что не нужно думать, будто в народном творчестве все песни, все сказки, все частушки одинаково хороши, что все они одинаковы по своему художественному (и идейному, конечно!) уровню. Нужно искать, отбирать лучшие записи. И чем больше записей — тем больше и выбор.
В разных жанрах фольклора такие изменения происходят по-разному. Рассказывая длинную сказку, сказочник, конечно, не помнит ее дословно. Песня изменяется медленнее. Говорят же: «Из песни слова не выкинешь». Выкинуть трудно, а изменить, как мы уже видели, вполне возможно.
Переделки, перестановки, происходящие от ошибок памяти, от недослышки, — это, так сказать, переделка бессознательная. А могут быть переделки и сознательные. Песню, частушку, шуточный рассказ хочется приспособить к своим переживаниям, отнести к знакомым местам, к знакомым людям. В свадебных песнях всегда называются не какие-то имена, а вполне определенные имена жениха и невесты.
Поэт А. А. Прокофьев вспоминал как-то частушки, которые пели до революции в деревнях Приладожья.
Уж как ледневски ребята Чистые грабители.
Ехал дядя со свистулькам —
И того обидели.
Так девушки подшучивали над парнями из деревни Леднево.
А потом я побывал в тех же самых местах, где полвека назад прошла юность Александра Андреевича. И вот я записываю, как дразнят девушки парней из деревни Нйзово, которая расположена неподалеку от Леднева:
Уж как ниаовски ребята
Чистые грабители...
По всей стране пели и поют: «Уж как бельские ребята...», «Как семеновски ребята...» или просто: «Уж как наши-то ребята...». Скажите: какая частушка правильная, а какая неправильная?
Эта особенность—наличие близких, похожих произведений (вариантов) — и есть одно из главных отличий фольклора, устного творчества, от литературы, письменного творчества.
Для науки о фольклоре понятие варианта так важно, что здесь тоже необходимо задержаться.
Само слово «вариант» латинского происхождения и значит «изменяющийся». Вариант, говорится в словаре, «другая передача одной и той же литературной или художественной темы».
Вот старинная свадебная песня. Ее спела 75-летняя бабушка Т. Галахина, а записала — и очень хорошо, точно записала — Надя Кривушёнкова, ученица 3 класса Спировской школы.
Раньше девушку нередко отдавали замуж насильно, за нелюбимого, иногда даже за малознакомого человека. Об этом рассказывают на уроках истории. Песня «При вечере было вечере» — свидетельство самого народа.
При вечере было вечере,
При остатней поре-времечке
Как у Тани на девичнике,
У Михайловны на девичнике,
Прилетал туда ясен сокол.
Он садился на окошечко,
На серебря ну решеточку.
Как никто-то сокола не видал,
И никто ясна не обозревал.
Как увидела, обозрела
Уж как Танюшкина матушка.
— Ты мое ли любимо дитятко,
Приголубь-ка ясна сокола,
Ясна сокола залетного,
Добра молодца заезжего.
— Уж моя ты родима матушка,
Я рада приголубить сокола
Что Василья да Николаевича,
Да голова моя не кланяется
И язык мой не ворочается.
Какое глубокое горе источает каждая строчка этой прекрасной песни! Какая она стройная, эта песня, как выразительна ее концовка!
Надя, записав, сохранив эту песню, уже принесла пользу науке о народном творчестве.
Песня Нади очень старая, ее пели на Руси не одну сотню лет. Нисколько не преувеличиваю. Вот передо мной редкая книжка «Песни русского народа» И. Сахарова, изданная в 1839 году. Там, на 196-й странице, напечатана очень похожая песня:
При последнем было вечере,
У Настасьи на девичнике,
У Андреевны на девичнике,
Прилетал к ней ясен сокол.
Он садился на окошечко,
На дубовую причелинку,
На серебря ну переклад инку.
Как увидела матушка
Из высокого терема,
Из косящатого окошечка,
Закричала громким голосом:
— Ты дитя ли мое, дитятко,
Дитя Настасья Андреевна!
Ты прияй ясного сокола,
Ясного сокола залетного,
Доброго молодца заезжего,
Карпа Трифоныча.
— Родимая моя матушка!
Мое сердце не оборотится,
Уста кровью запекаются,
Сердце кровью обливается
Мне приять ясного сокола,
Приголубить доброго молодца!
Видите, та же самая песня. Но немного и другая, конец иной. Мы можем сравнить эти два варианта одной свадебной песни. Что исчезло из текста сахаровского сборника, какие детали? «Высокий терем», «косящатое окно» (сделанное из дощатых косяков, большое окно в отличие от окна волоково'- го — маленького, задвижного оконца). И терем, и волоковые, и косящатые окна существовали давно, еще в Киевской Руси. В позднейшие времена все это уже стало непонятно. Вот почему эти детали и выпали из современного варианта песни.
Старый образ, старое слово часто заменяются другими, новыми образами и словами. До революции деревенская девушка пела о парне: «Без лучины, без огня зажег сердечко у меня». В последние годы эту частушечную строчку поют так: «Без бензина, без огня зажег сердечко у меня»... Всего одно слово заменено. И даже рифма сохранилась! Но сколько смысла в этой замене!
Уже к середине прошлого века было собрано огромное количество фольклорных произведений. Ученые стали сравнивать их, сопоставлять. И постепенно выяснилось, что, хотя, например, сказок или песен записано очень много, далеко не все из них являются самостоятельными произведениями.
