часто называют геев глупыми и инфантильными. Эти группы не представляют интереса одна для другой и нечасто пересекаются в местах проведения досуга. Есть места, где геи подыскивают себе партнеров, есть места, где лесбиянки подыскивают себе партнерш, но в течение десятков лет с момента обретения гомосексуалами прав практически не было мест, где геи и лесбиянки собирались бы на постоянной основе.
Геи и лесбиянки в то же время известны большой долей подозрения к тем, кто называет себя бисексуалами. Представители категории «Б» в аббревиатуре «ЛГБТ» – источник периодических всплесков тревоги в гей-медиа. Но бисексуалы продолжают восприниматься не столько как часть того же «сообщества», сколько как предатели в его рядах. Геи склонны верить, что мужчины, называющие себя «би», на самом деле – геи, отрицающие свою природу («Сейчас – би, потом – гей»). И в то время как женщина, которая время от времени спит с женщинами, вызывает повышенное внимание у гетеросексуальных мужчин, немногие женщины положительно относятся к партнерам-мужчинам, которые спят с другими мужчинами. Вопрос о том, какое отношение все эти люди – геи, лесбиянки и бисексуалы – имеют к людям, которые пытаются изменить пол, мы зададим в следующей главе.
Имеет смысл держать в уме все эти внутренние трения и противоречия, когда речь заходит об ЛГБТ-сообществе и когда кто-то пытается использовать его в своих политических целях. Даже за каждой буквой этой аббревиатуры стоит еле существующее сообщество. И у каждого сообщества нет практически ничего общего с другим. До декриминализации гомосексуальности в 1960-х ситуация, возможно, была немного другой. Но сегодня «Л» не нуждается в «Г», «Г» наплевать на «Л», а оба «Л» и «Г» могут объединиться в своей подозрительности к «Б». И ведутся большие споры о том, является ли категория «Т» такой же, как другие, или скорее представляет собой оскорбление для них. Никто не знает, откуда все это происходит. Однако это остается средством, с помощью которого люди готовы идентифицировать большие группы населения и строить одно из определяющих обоснований для либерального общества.
Неудивительно и то, что объединение людей со столь разнящимися взглядами и происхождениями может иметь серьезные трения внутри каждого из движений. От истоков гей-активизма до сегодняшнего дня всевозможные причины для раздора все еще существуют. Все сводится к вопросу, который так и не получил ответа, а именно – являются ли геи точно такими же, как все другие люди, за исключением одной-единственной характеристики? Или делает ли эта характеристика совершенно непохожими на все остальное общество? Есть два противоположных взгляда на этот вопрос.
Одного взгляда придерживаются те, кто считает, что геи являются – и должны быть – как все. Они завоюют любые и все недостающие им права, продемонстрировав, что ничто не отличает их от их гетеросексуальных друзей и соседей. Как и гетеросексуалы, геи могут жить в домах с красивым белым заборчиком, могут жениться, состоять в моногамных отношениях и в конце концов обзаводиться детьми и растить их. По сути, они могут быть добропорядочными. Это как минимум один из вариантов, изложенный в таких работах, как книга Хантера Мэдсена и Маршала Кирка «После бала. Как Америка преодолеет свой страх и ненависть к геям в 90-е» (1989) [40]. Но такие работы, проповедующие геям путь к принятию обществом через нормализацию, всегда находит противодействие со стороны другого элемента того же предполагаемого «сообщества».
Эта сторона может быть описана (и самоописана) не как «геи», а как «квиры». Это была – и есть – группа людей, которая считает, что влечение к людям своего пола означает нечто большее, чем влечение к людям своего пола. Эта группа людей считает, что влечение к своему полу должно стать только началом огромного пути. Первым шагом к тому, чтобы не просто научиться жить, но и нарушать привычные правила жизни. В то время как геи могут хотеть просто быть принятыми в обществе, квиры хотят, чтобы их воспринимали как принципиально отличающихся от всех остальных, и стремятся к разрушению того порядка, к которому пытаются приспособиться геи. Это – редко замечаемое, но центральное для сообщества разделение, существующее столько, сколько существует сама гей-идентичность.
В начале гей-революции были такие люди, которые ратовали за создание объединенного «фронта освобождения», которые мог бы увязать «гей-фронт освобождения» с другими движениями. Под влиянием таких активистов, как Джим Фуратт, альянсы расширились (и в то же время не были ограничены) до таких национальных движений, как «Черные пантеры», и зарубежных – вьетконговцы, режим Мао в Китае, режим Кастро на Кубе и другие. Тот факт, что эти движения заявляли вслух о своей варьирующейся степени вражды с гомосексуалами (в маоистской Китае, к примеру, были готовы публично кастрировать «сексуальных дегенератов»), был просто одним из противоречий, которое необходимо было принять. Движение за права геев идентифицировало себя с движениями, которые не просто были революционными, но и противопоставляли себя обществу, в которое оно стремилось быть принятым [41]. В каждое последующее десятилетие начиная с 1960-х это разделение воспроизводится в гей-сообществе.
Во время эпидемии СПИДа в 1980-е стала нарастать существенная (и понятная) радикализация среди геев Европы и Америки. Группы вроде «Act Up» заявляли, что их избранные представители делали недостаточно для того, чтобы распознать невероятное страдание, которое появилось с распространением «чумы». Такие группы переходили к прямым действиям, но другие «геи» ощущали, что это происходило за счет движения в целом. В одной важной книге, вышедшей в начале 1990-х, американский автор Брюс Боуэр, сопротивляясь поглощению движения за права геев «квирами», вспоминал «бескомпромиссные» настроения групп вроде «Act Up». В книге «Место за столом» он вспоминает ответ на письмо, критиковавшее методы, используемые группой, в ныне несуществующем гей-еженедельнике «0W»: «Ты, ненавидящий себя, лицемерный, дезинформированный кусок говна, – говорилось в одном из типичных ответов. – Ты – позор для всей квир-нации» [42]. Что такое «квирнация»? Был ли у нее лишь один голос и лишь одна цель? Стремилась ли она к обособленной жизни или к такой же, как у всех? Тогда, как и теперь, на этот вопрос не было ответа. Были ли геи такими же, как все, или же они были группой иных людей, которые хотели осознанно и намеренно отделиться как город-государство, если и вовсе не как гейнация, сами по себе?
«Геи» и «квиры» пребывали в конфликте в течение всех 1990-х. В Британии те, кто стремился к тому, чтобы пользоваться продолжительным принятием и уважением, были в ужасе от действий таких групп, как «Outrage». В пасхальное воскресенье 1998 года Питер Тэтчелл и другие члены его группы атаковали кафедру Кентерберийского собора, прервав пасхальную проповедь архиепископа Кентерберийского и начав размахивать плакатами с надписями об отношении английской
