самого молодого поколения – родившихся в 50-х гг. (т. е. третьего поколения уже советской интеллигенции) – составила 92,7 % (без учета «национальных кадров» даже 94,6 %)
535. Причем ряд научных отраслей (например, физико-математические или медицинские) отличался еще более высокой долей выходцев из интеллигенции.
Снизить процент выходцев из образованного слоя в составе «специалистов» до такой степени, чтобы он соответствовал удельному весу этой группы во всем населении страны, так никогда и не удалось. В 1929 г. около 60 % ее еще составляли лица, относившиеся к образованному слою до революции, и их дети, к концу 30-х гг. доля этой категории снизилась до 20–25 %. С 60-х гг., когда усилился приток в состав «специалистов» детей уже советских интеллигентов, общая доля выходцев из интеллигентских семей в его составе несколько повысилась (примерно до 30 %), и к 80-м гг. составила 40–45 %. Следует иметь в виду, что эти данные включают и лиц со средним специальным образованием (тоже относимых в советской статистике к «специалистам»), а среди лиц с высшим образованием, которые только в основном (и то не все) соответствовали понятию «профессионалы» в западной статистике, доля выходцев из той же среды была гораздо выше.
В европейских социалистических странах в отношении комплектования интеллигенции проводилась такая же политика, что и в СССР, и исследования ее социального состава выполнялись по той же методике. В Польше, где довоенная интеллигенция на 2/3 была потомственной, среди окончивших вузы в 1945–1973 гг. из лиц физического труда происходило 56,5 %, в т. ч. педагогические 70 %, экономические и сельскохозяйственные – 65 %, технические— 60 %. На 1968 г. из лиц физического труда происходило 78,8 % специалистов технического профиля, 67,3 % нетехнического и 64,2 % служащих536.То, что в начале 60-х гг. рабочее-крестьянско-го происхождения было только 26 % членов Союза польских писателей (большинство в возрасте более 60), среди окончивших художественные вузы в 1945–1973 гг. – 33 %, а среди обучавшихся там в 1975/76 г. – 32 %, считалось показателем «не законченного еще процесса демократизации культуры»537.
В 80-х гг., несмотря на то что доля выходцев из образованного слоя среди учащихся вузов стала расти, во всей массе польской интеллигенции она была меньше половины538. При этом дети интеллигенции в абсолютном большинстве случаев наследовали статус своих родителей, а при гетерогенных браках (на 1972 г. таких было 24.3 %) дети наследовали тому из родителей, который имел высшее образование539.
Из начавших деятельность после вуза в 1971 г. имели обоих родителей с высшим образованием 54,7 %, в 1972 г. – 52,4 %, только отца – 43,1 % и 41,4 %, только мать – 39,7 % и 35,1 %. На 1968 г. из лиц умственного труда только 26,9 % имели таких же отцов,
36.4 % – рабочих и 27,7 % – крестьян; у рабочих только 4,2 % имели отцов умственного труда. Но более четверти сыновей специалистов, более половины сыновей техников, мастеров и средне-технического персонала начинали рабочими; ими начинали и более 40 % работников управления (доля дочерей значительно ниже), тогда как только 10,1 % сыновей рабочих промышленности и 7,5 % строительства начинали специалистами (дочери – 24,2 % и 23,6 %). Самой низкой мобильностью отличались дочери нетехнических специалистов (только 56,8 % начинали в другой группе). В качестве техников начинали 5,8 % дочерей отцов-техников и 6.4 % – матерей-техников, тогда как для дочерей нетехнических специалистов этот показатель 43,2 % и 41,4 %, для управленческого персонала – 28,7 % и 30,3 %. В разное время межпоколенная мобильность выглядела так:540
В довоенной Венгрии чиновники, управляющие поместьями, врачи происходили в большей части из обедневшего дворянства, а служащие частной промышленности, банков, юридических контор, представители свободных профессий формировались в основном из ассимилировавшихся прослоек немецкого, еврейского и словацкого населения. К 1963 г. в результате реализации социальной политики правящей партии 54 % инженеров, 43 % преподавателей, около 35 % врачей были рабочее-крестьянского происхождения. В 1962–1964 гг. во всем составе венгерской интеллигенции дети административных руководителей составили 18,5 %, интеллигенции – 16,9 %, в 1973 г. – 16,9 % и 17,2 % соответственно; остальные происходили из лиц физического труда или «прочих» (1,2 % и 4,4 %)541. Здесь также часть браков (16,3 %) лиц умственного труда приходилась на представителей разных групп физического труда542. В ГДР к 1974 г. учителя на 57 % происходили из рабочих, на 22,2 % из служащих, на 5,4 % из специалистов543. В Румынии, где к 1968 г. доля интеллигенции, получившей образование после 1949 г. достигла 87,2 %, профессиональные группы интеллигенции, пополнявшиеся в 40-е гг. за счет воспроизводства, к началу 70-х стали приоритетными для выходцев из рабочих и крестьян. Самая высокая степень воспроизводства сохранилась наряду с административным аппаратом, в медицине и подготовке кадров для вузов – 55–60 %544. В Болгарии к 1967 г. нисходящая мобильность была чрезвычайно мала (рабочие пополнялись из служащих на 3,6 %, и на 1 % из мелкой буржуазии)545. В целом считалось, что в европейских соцстранах в начале 80-х гг. – из лиц физического труда происходило 60–70 % интеллигенции546. Некоторые показатели социальной мобильности в этих странах приводятся ниже:
При этом заключение браков между мужчинами из интеллигенции и женщинами из рабочих было явлением редким (в этом отношении в поведении обоих полов различий не было). Преобладающая часть женщин из интеллигенции заключала однородные браки; в случае неоднородных браков около 2/3 мужей были служащими – специалистами среднего звена. Таким образом, для мобильности, связанной с заключением брака, характерным было перемещение между близкими социальными группами, тогда как между группами, более далекими друг от друга, мобильность была минимальна547. В азиатских социалистических странах, где крайне немногочисленная «старая интеллигенция» имела почти полностью мелкобуржуазное происхождение548, новая целенаправленно формировалась из лиц физического труда в гораздо больших масштабах, чем в европейских соцстранах.
2. Состав студентов высших учебных заведений как фактор вертикальной социальной мобильности
Хотя массовые элитные группы во всех странах в некоторой своей части пополнялись лицами, формально не отвечающими обычному для их членов уровню образования, основным каналом их комплектования в XX в. были высшие учебные заведения. Поэтому, хотя в процессе учебы до половины и более студентов не оканчивали курса, социальный состав студентов был решающим фактором в комплектовании этих групп и процессе вертикальной социальной мобильности. Хотя имеется не так много конкретных исследований по происхождению студентов высших учебных заведений в различных странах, и социальные группы, из которых происходили студенты, выделены них несколько по-разному, но и те данные, которые приводятся в социлогических трудах, позволяют представить общую картину состава студентов в европейских странах накануне Первой мировой войны и в 30-х гг.
Происхождение студентов около 1910 г. (%)549
Очевидно, что выходцы из всех групп умственного труда (в таблицах из «средних слоев» к ним также относятся
