И насилие в этом смысле над ребенком Дольто определяет так: «когда вообще ничего не говорят либо говорят не все» (22). И к вышесказанному она могла бы добавить: «когда говорят все», включая и то, что его не касается, что выходит за рамки его возраста, уровня его понимания и его личных интересов. И Дольто всегда подчеркивала, что, помимо понимания того, что с ребенком нужно разговаривать и знать, о чем говорить, следует для этого выбрать подходящий момент и соответствующую манеру общения, поскольку ответ должен быть точно адаптирован к вопросу ребенка в том виде, в каком он его сформулировал. Например, ответ на метафизический вопрос четырехлетнего малыша «Скажи, а где я был, когда еще не родился?» не требует лекции из курса биологии последнего класса гимназии. И если ему дать слишком много научной информации, все это может произвести эффект, обратный ожидаемому, и, может быть, предпочтительнее сказать ему, что еще до его зачатия родители полюбили друг друга, не вдаваясь, разумеется, в подробности и избегая ненужной терминологии. И такой ответ будет служить ему пищей для размышления до того момента, пока в его голове не созреет следующий вопрос.
Разговаривать с ребенком не означает говорить обо всем без исключения
Как бы неблагоприятно ни сказывалось на ребенке отсутствие диалога с родителями, чрезмерный объем информации убивает здоровое общение и производит на малыша негативный эффект. И не стоит пичкать ребенка массой излишних объяснений, что может привести к нарушению его психического равновесия и травмированию. Некоторые грани реальности ему пока неизвестны, и будет контрпродуктивным, если не пагубным, опережать его развитие, подходя к рассмотрению вопросов, которые пока не пробуждают его любопытства и которые в свое время вызовут у него интерес. Вынуждать его лоб в лоб сталкиваться с реальностью также не всегда нужно, и это потребует от родителей глубокого размышления, такта и здравого смысла. И, как и во всех случаях, родители должны осознавать, что они делают. Нужна ли ему такая правда? Этот вопрос всегда должен стоять на повестке дня у всех родителей, которым также не следует забывать, что дорога в ад выстлана благими намерениями.
Если, по мнению Дольто, для родителей язык является краеугольным камнем, помогающим выстраивать взаимоотношения с детьми благодаря умению слушать и подбирать верные слова, то для ребенка нет ничего важнее правды. Хотя это совсем не означает, что, общаясь с ребенком, можно говорить ему обо всем, и не совсем ясно, что подразумевается под понятием «говорить все» и о какой правде идет речь. Но Дольто никогда и не пыталась склонить родителей к беседам с ребенком о том, что его лично не касается и что не относится к факторам его формирования как личности. Короче говоря, в разговорах обо всем, равно как и в отсутствии полноценного диалога, в сокрытии информации проявляется насилие над ребенком.
И использование родителями избитых приемов с целью приукрашивания действительности под различными предлогами также весьма нежелательно. Дольто призывает их к бдительности не только в тот момент, когда они обращаются к ребенку, но и когда разговаривают в его присутствии. И все то, что входит в сферу личной жизни родителей, не должно выставляться напоказ. Хотя в 70-х годах прошлого века, когда в моду вошла привычка кичиться своей раскрепощенностью и свободой, многие отклонения от норм увидели свет. Принцип «говорить обо всем» был дополнен принципом «ничего не скрывать».
После мая 1968-го, когда движение за возврат к природе, пропаганда нудизма и раннего сексуального воспитания детей с целью слома старых запретов и табу приняли небывалый размах, некоторые родители изобрели «новое воспитание», в котором слово сопровождалось жестом. Адепты метода, предполагающего возможность говорить обо всем, заручились поддержкой адептов, готовых все показывать ребенку, предложив, таким образом, своим отпрыскам подкрепить теоретические объяснения в рисунках и книгах непосредственными наблюдениями.
Это был опасный крен в сторону доморощенного воспитания, когда ребенок в собственной семье познавал все аспекты жизни. Сексуальное воспитание пошло по пути максимальной прозрачности и грубо нарушило принципы интимной жизни родителей: отец с матерью считали допустимым приобщать своего отпрыска к сексуальной жизни, приглашая его наблюдать за их любовными утехами. Поучительное, но извращенное наблюдение примитивных сцен иногда дополнялось присутствием ребенка при родах. Будучи уверенными, что это поможет избежать как ненужных вопросов, так и приступов ревности по отношению к брату или сестре, родители заставляли своего старшенького наблюдать за появлением на свет новорожденного (с согласия персонала клиники). И по поводу его присутствия при родах Дольто говорила, что «все это может травмировать ребенка. Я знаю, что сейчас это модно, но не думаю, что подобная практика может преследовать хоть какие-то воспитательные цели» (23).
И даже если все эти эксцессы уже не столь популярны, что Дольто сказала бы сегодня? Когда родители, благодаря доступности снимков и изображений и развитию цифровых технологий, позволяют своим детям увидеть еще больше. Отличаясь по способу восприятия, могут ли они именно в силу этого причинить меньше вреда? И какой урок хотят преподать ребенку, когда показывают ему снимки родов его матери и его собственного появления на свет?
Но в любом случае Дольто воздерживалась от вынесения моральных оценок. И по поводу наготы родителей, к которой она часто возвращалась во время своих передач, психоаналитик говорила, что «родители сбились с пути», и уточняла, что речь не идет об их стыде, но то, что видит ребенок, вызывает в нем ощущение неполноценности и свидетельствует о полном отсутствии уважения к его целомудрию. «Вот почему я говорю, что созерцание наготы родителей не пройдет бесследно для ребенка; но это совсем не потому, что я нахожу это недопустимым» (24). И чтобы оградить ребенка от подобных излишеств и злоупотреблений, важно определить место каждого в семье, прочертить границы между поколениями, и запрет инцеста должен быть четко сформулирован ребенку. Возвращаясь к концепции Эдипова комплекса, Дольто особое внимание уделяет «бессознательным моментам инцестуального влечения, этим периодам обострения чувств, когда родители (…) не должны даже помышлять о том, чтобы воспользоваться пробуждающейся сексуальностью и неопытностью юных» (25). И, само собой разумеется, она не всех родителей подозревала в таком неконтролируемом поведении.
По ее мнению, роль родителей, которой она придает очень большое значение, заключается в том, чтобы посредством обучения языку и внушения главенства закона способствовать переходу ребенка от первозданного к культурному состоянию, и при этом она имеет в виду законы семьи, общества. Родителям предстоит ознакомить ребенка с понятием закона и объяснить, что его исполнение является долгом для него. И закон законов в сфере сексуальности и человеческих взаимоотношений, универсальный закон, – это запрет на инцест. «И для любого человеческого существа не быть приобщенным к запрету на инцест чревато тяжелыми последствиями. Именно на основе этого запрета формируется ценность субъекта как уникальной личности» (26), – объясняла Дольто своей аудитории.
Что же касается запретов, относящихся к сфере ежедневного воспитания, то в их основе лежат конкретные и временные требования, вызванные возрастом и потенциальной опасностью, исполнять которые нужно неукоснительно. И разумеется, все это не исключает десяти заповедей, лежащих в основе гражданского законодательства (запрет на убийство, кражу, изнасилование, насильственные действия).
И ребенок, воспитанный в отрыве от законов, в незнании запрета на инцест, будет в течение долгого времени подвержен вытеснению своей сексуальности, что может повлечь за собой безнравственность и разного рода отклонения в поведении. Принимая близко к сердцу всякого рода злоупотребления со стороны взрослых, «дети будут думать, что родители обладают всеми правами на них, вплоть до отречения от них, вплоть до права на их жизнь или смерть, и не будут знать, что они также обладают правами и обязанностями» (27). Ребенку вообще свойственно считать, что родители могут распоряжаться им как собственностью и что они обладают всеми правами на его личность.
Важно также, чтобы ребенок отдавал себе отчет в том, «что не каждое требование взрослого человека имеет силу закона» (28). Внушить ребенку знание законов человеческого общества – значит предоставить ему возможность осознать ответственность, возлагаемую на каждого гражданина, ощутить чувство собственного достоинства. И не только он сам, но и никто другой, ни один взрослый, не может диктовать свои собственные законы.
