гнетущую серьезность нашего разговора, я не смог удержаться от смеха. Она была худенькой низкорослой девчушкой, и житейского опыта в ней было примерно столько же, сколько в мокрой тряпке.
– Что-что?
– Я могу позаботиться о себе.
– Каким же это образом, интересно?
– Потому что я вижу по глазам, кто плохой, а кто нет.
– Вот как?
– Ага.
– И как ты это делаешь?
– Я смотрю им в глаза, – ответила она тоном, подразумевающим, что она делится со мной одним из величайших секретов уличной жизни.
– В глаза?
– Ага.
– И что дальше? Что там, у них в глазах?
– Ну, не знаю… Просто это можно понять.
– По глазам?
Она удовлетворенно кивнула.
– Скольких убийц ты видела в своей жизни? – спросил я.
– Ни одного.
– А, так ты ни разу не встречалась с настоящим убийцей?
– Не-а.
– А знаешь, сколько их видел я?
– Ну и сколько?
– Очень много. Когда я не разговариваю с подростками, все остальное время я только и делаю, что говорю с убийцами, насильниками, наркоторговцами – вообще со всякими плохими парнями.
– Правда?
В ее глазах наконец пробудился интерес.
– Правда. И некоторые из них действительно выглядят так, как мы обычно представляем себе убийцу: бешеные глаза, тюремные татуировки и все такое прочее, но по некоторым вообще невозможно ничего сказать. Некоторые из них по виду приятнейшие парни на земле. Вежливые, предупредительные, с превосходным чувством юмора…
– Серьезно?
– Серьезно. И знаешь, какой единственный способ у меня был узнать, что эти приятные, вежливые, очаровательные люди – на самом деле убийцы?
– Какой?
– Я читал их файлы.
– И что там было написано?
Я вздохнул.
– Дело не в этом. Дело в том, что мы не всегда можем определить, кто плохой, а кто хороший, потому что плохие парни иногда выглядят точно так же, как хорошие. И знаешь что еще?
– Что?
– Такие девочки, как ты, отличная мишень для плохих парней. Он будет с тобой вежлив, он будет очарователен, он предложит тебе покататься – и к тому времени, как ты поймешь, что угодила в серьезную переделку, станет уже слишком поздно.
Какое-то время мы сидели молча. Я гадал, приняла ли она во внимание хоть что-нибудь из того, что я сказал.
– Ну, в любом случае это неважно, – наконец сказала Эшли.
– Почему?
– Нас в школе учат самообороне.
И самое пугающее во всем этом разговоре было то, что она действительно в это верила!
Итак, почему подростки пускаются в столь рискованные предприятия?
Проще всего было бы решить, что они туповаты или немного не в себе, но в действительности это далеко от правды. Есть вполне достоверные свидетельства того, что подростковый мозг развивается таким образом, что оказывается слегка «набекрень», предрасполагая принимать решения, которые на первый взгляд могут показаться необдуманными. Уже получены достаточно убедительные данные, показывающие, что подростки попадают в рискованные и опасные предприятия, невзирая на то, что они полностью осознают риск, на который идут. Понимая, что затеянное ими дело опасно, они тем не менее поддаются более сильному влиянию своих чувств, а также своих друзей [56].
С наступлением подросткового возраста в центрах удовольствия головного мозга происходят изменения, которые практически толкают на поиск приключений. К несчастью, та часть мозга, которая, по идее, должна держать все это под контролем – наша старая знакомая префронтальная кора, – все еще не исследована до конца. В результате двигатель уже начинает набирать обороты, а водитель еще не успел толком запрыгнуть в кабину [57]. Если дети находятся одни и у них есть время все обдумать, то они способны принимать вполне осмысленные решения; но добавьте сюда друзей и хотя бы малейшую возможность «кайфа» – и ситуация становится непредсказуемой.
Безумная тетушка Харриет
Самый простой способ справляться с подобными вещами – почаще вспоминать о безумной тетушке Харриет. Представьте на мгновение, что ваше многочисленное семейство устроило общее собрание, на котором постановили, что безумная тетушка Харриет должна вернуться домой и жить вместе с вами. Долгие годы она обитала в специальном частном учреждении для слегка «сдвинутых», где была вполне счастлива. Однако вследствие скандальной истории, связанной с организацией нелегальных черепашьих бегов и довольно значительными погрешностями в отчетности, учреждение было закрыто. Более того, поскольку вы лично не присутствовали на семейном собрании, в ваше отсутствие все единогласно проголосовали за то, что предоставить тетушке кров должны именно вы.
Вот незадача!
Впрочем, сделать вы особенно ничего не можете, так что она вселяется к вам, хотя и спит на кушетке в подвале. Далее представьте себе, что вечером вы вместе смотрите телевизор и спрашиваете у тетушки, не хочет ли она выпить чаю. При этих словах она вскакивает на ноги, разражается слезами, называет вас «гребаным сволочным ублюдком» и в гневе удаляется к себе в подвал.
Как вы думаете, вы сильно расстроитесь?
Предполагаю, что не очень. Думаю, вы не станете принимать ее поведение близко к сердцу, поскольку решите, что она ведь, ну, вы знаете… с приветом.
Так с какой стати вам оскорбляться, когда ваша четырнадцатилетняя дочка разражается слезами и вопит: «Иди на…! Я тебя ненавижу!» – только потому, что вы спросили, почему она не прибрала за собой в ванной? Понимаете ли, я всегда придерживался мнения, что подростковый возраст – скорее психическое заболевание, нежели фаза развития. У этих ребят попросту не все дома, и наука, судя по всему, на моей стороне в этом вопросе.
Поймите меня правильно: я никоим образом не пытаюсь принизить поистине ужасное горе и сердечную боль родителей, дети которых действительно страдают психическими расстройствами. Я далек от этого, поскольку мне доводилось работать со многими семьями, которым приходилось справляться с подобными ситуациями.
Что я действительно хочу сказать – и говорю это прямо и откровенно, – так это то, что вам не следует принимать слишком всерьез поведение вашей дочери, когда она совершает безумные поступки или несет околесицу. Она не виновата. Ну, может быть, в чем-то и виновата, но в значительной степени это просто дефект, потому что она пока еще не подключена до конца. Ее система требует доработки. Поэтому если ваша дочь говорит, что ненавидит вас, а вы считаете, что она действительно имеет это в виду, – вы просто болван. Ничего подобного нет. Вот если она будет по-прежнему говорить это в двадцать с лишним – это уже другая история; но в эти бурные подростковые годы, как правило, гораздо более разумная реакция – попросту списать это на бред безумной тетушки Харриет.
Хорошая новость в том, что спустя какое-то время, если вы будете терпеливы, безумную тетушку Харриет ждет полное выздоровление.
