Ну, прежде всего, вспомним, что ребенок, в отличие от нас, пока многого не знает – тем более о жизни после провала на экзамене. Конечно, благополучную сдачу он представляет себе достаточно хорошо и в радужных тонах – как и положено. А вот провал видится ему катастрофой вселенского масштаба. При том, что сейчас он уже далеко не уверен в своих силах, первое кажется ему чем-то невероятным, а вот второе – куда более близким к реальности.
Дело не в том, что ребенок – пессимист, а в том, что все предыдущие годы мы пытались стимулировать его внимание, память, серьезное отношение к учебе, рассказывая ему «страшилки» о том, какое ужасное будущее ждет его, если он «завалит» экзамен. Теперь эта оценка и сама процедура приобрели для него такую сверхценность, что вся картина, образно выражаясь, давно окрасилась в тона самые мрачные, и манящий идеал под давлением страха никогда его не достичь приобрел зловещие черты.
Утешением должно послужить то, что, как правило, эта игра воображения, рисующая нашему чаду всякие «ужасы», не имеет с реальностью ничего общего – ведь на практике экзамен далеко не так страшен. А это значит, что раз нам удалось убедить ребенка в одном, у нас наверняка получится растолковать ему и прямо противоположное – тем более что дети от природы и впрямь не склонны к пессимизму, любят утешения и радужные обещания. Так что, строго говоря, если ребенок очень боится, это наша вина – не нужно было его так пугать. Но еще не поздно все «переделать», и шансы изменить ситуацию у нас все еще достаточно высоки.
Если ребенок, скажем, учащийся в четвертом классе, все еще воспринимает наши «страшные истории» всерьез, он, несомненно, так и не узнал самостоятельно того, о чем мы «забыли» его известить. Поэтому для начала от нас требуется спокойным, доброжелательным тоном сообщить нервничающему школяру, что проваленный экзамен можно пересдать. А если нет, то остаться на второй год – неприятно, но не страшно.
Разумеется, перед первым в жизни ребенка экзаменом не следует уточнять, что совсем отчислить могут из университета или института, а не из школы – не нужно снова пугать его вариантами, пусть и правдивыми, но отстоящими от него пока бесконечно далеко. Сейчас ему нужно знать об экзамене лишь то, что нужно, и не более. Нам же хуже, если ранее нам уже приходилось лгать о мифическом «исключении» из школы по причине неуспеваемости… Если такое было, сейчас самое время открыто, с покаянным видом признать свою ложь, пояснив (напомнив), правда, почему мы были вынуждены к ней прибегнуть. Например, так:
«Мы с папой соврали тебе – из школы тебя никто не отчислит. Но мы это сделали потому, что хотели, чтобы ты учился(-лась) лучше всех в школе. Нам очень жаль, мы просим прощения, мы обманули тебя потому, что очень тебя любим».
Кстати, совершенно необходимо напомнить лишний раз о неизменности своих родительских чувств, то есть заверить ребенка:
«Даже если ты не сдашь, мы не станем любить тебя меньше! Придешь домой, выпьем чаю, обсудим вместе, что еще можно сделать. Все будет нормально – не переживай».
В случае с ребенком просто слишком высокомотивированным (например, отличником), лучше не предлагать ему дополнительных подарков – его страхи от этого не снизятся, да и очередная пятерка станет для него лучшей наградой за все труды. Зато, как мы уже отмечали выше, подарки актуальны для детей с низкой мотивацией. Их отношение к учебе и всем, кто «обрек» их на нее, вообще крайне негативно, а сильный стресс дополнительно загоняет ребенка в тупик. Ребенку, который никогда не горел желанием учиться, работает в период подготовки тоже «из-под палки», скорее всего, просто нужен другой, более понятный стимул – это очевидно, раз ни один из прежних не дал нужного результата.
Оттого, если до сих пор мы ничего подобного не пробовали, допустимо предложить ему в награду нечто более, скажем, предметное, чем «светлое будущее» или отрицательная мотивация в духе: «Не сдашь – домой не приходи!» Все это непедагогично – тогда уж гораздо разумнее предложить купить ребенку ту вещь, которую он давно хотел. К примеру, новый гаджет (самое распространенное у школьников желание), предмет одежды, билет на вожделенный, хоть и недешевый концерт.
При этом нужно помнить о сильной отрицательной стороне метода – он сработает лишь разово, в случае, если нам нужен только один результат, зато почти любой ценой. При регулярном применении материальных поощрений ребенок будет учиться лишь ради них – получать оценку и подарок за нее, а потом мгновенно забывать все ради них выученное. Привычка к этому методу поощрений рождает и ряд негативных моментов – например, быструю «эволюцию» поведения чада от просьб и реально достигаемых результатов к шантажу и подделке оценок, похвальных отзывов.
Но случаи с почти полностью отсутствующей мотивацией и даже откровенным неприятием учебы – не из числа самых распространенных, что, конечно, очень хорошо. Остальные дети не нуждаются в таких поощрениях, поскольку даже троечники, как правило, проявляют личный, базовый интерес к тому, какую оценку они получат на экзамене. Страх же первого экзамена разумнее всего снимать путем репетиции.
Нужно сказать, сама форма первого экзамена в школе (итоговой работы для перехода в пятый класс) учитывает естественный детский «мандраж» лишь оттого, что они еще не пробовали «отчитываться» столь официально. По этой причине итоговые работы пишутся в той же клас-сной комнате, где проходила львиная доля уроков начальной школы, в присутствии только учителя, который вел класс все это время. То есть никаких значимых внешних перемен в этой процедуре не наблюдается – во избежание чрезмерной психологической нагрузки на пока еще слишком возбудимых ребят со сравнительно низкой способностью к концентрации.
Поэтому первый экзамен проходит лишь как чуть более строгий с точки зрения дисциплины урок, на котором учитель не дает новый материал, зато требует изложить взамен старый. ГИА и ЕГЭ по форме будут куда официальнее и сложнее.
Эффективным ходом здесь будет просто отрепетировать с ребенком дома ту процедуру, которая будет применена на данном конкретном экзамене. Современные учебные заведения и методы проверки знаний, в них принятые, значительно менее унифицированы, чем в советское время. Это означает, что в той или иной школе, гимназии, лицее процедура может отличаться от остальных или могут появиться новшества, принятые только в этом году.
Чтобы не попасть впросак, нужно заранее выяснить подробности у классного руководителя – узнать, в какой форме будут выданы задания (билеты, общий вопрос, тема), в какой ученик будет давать ответ (письменно или устно), когда проверят ответы. Необходимо уточнить также, кто будет наблюдать за ходом экзамена, выслушивать ответы или собирать листки с выполненными заданиями – один преподаватель или несколько. Когда картина предстоящего испытания будет нам ясна, ребенку можно предложить порепетировать экзамен дома. Условия экзамена лучше воспроизвести как можно точнее.
Умерить страх перед необходимостью устно отвечать на экзаменационный вопрос (пригодится если не сейчас, так позже) помогает и другое упражнение:
«Давай представим, что ты – учитель, а я – ученик/ца! И я ничего не знаю о теореме Пифагора – можешь мне объяснить?»
В этом случае ребенок, оказавшись в роли учителя, не только повторит изученный материал, но и «уложит» его в процессе пересказа в памяти в том самом порядке, в котором ему удобнее всего будет вспоминать его на экзамене. Заодно это станет репетицией ответа на вопрос билета, если он планируется как устный, а также снизит робость, характерную для детей при разговоре с любыми взрослыми.
Как предложить помощь ребенку, который ее отвергает?
Взаимоотношения детей с родителями часто бывают осложнены былыми скандалами, конфликтами, которые так и не разрешились, обидами, которые так и не удалось забыть. Такие случаи имеют место, увы, куда чаще семейной идиллии. И если детско-родительские взаимоотношения омрачены чем-то подобным, взрослым теперь придется дополнительно прокладывать путь к его сердцу через недоверие – основное чувство, которое рождают в детях не прошедшие обиды на родителей.
В данном случае не слишком важно, отчего именно ребенок относится к нашим попыткам его успокоить и помочь с такой явной прохладцей и настороженностью. Взаимных обид наверняка скопилось немало, и многие из них обладают для него одинаковой значимостью, хотя мы их даже не все помним. И потом, возможно, нам вообще только кажется, что ребенок не ждет и не хочет нашей помощи.
К началу подросткового возраста у детей частенько появляются свои маленькие тайны – взаимоотношения, увлечения и даже истории, в которые они более не хотят посвящать папу и маму. В них далеко не всегда таится опасность, а дети, в свою очередь, начинают скрывать некоторые свои «похождения» вовсе не потому, что стыдятся их. Так выглядят их первые, робкие попытки отделиться, оформиться в самостоятельную личность, и ничего страшного в том нет. Но родители, конечно, подозревают в появившейся у ребенка скрытности, неразговорчивости только самое плохое – дескать, раз не хочет рассказывать, значит, уверен, что мы придем в ужас от этой правды!..
