Ознакомительная версия.
Левый мозг, правый мозг: введение
Вы знаете, что наш мозг разделен на два полушария. Эти две части мозга не только разделены анатомически, они, кроме того, выполняют разные функции. Некоторые даже полагают, что два полушария обладают каждое своей собственной личностью или «своим собственным умом». В научном сообществе способ влияния различных полушарий мозга на нас принято называть левополушарной и правополушарной модальностью. Но ради простоты мы перейдем к разговорной терминологии и будем говорить о левом мозге и правом мозге.
Наш левый мозг любит порядок и стремится к нему. Он логичен, литерален (буквален и любит буквы), лингвистичен (любит слова) и линеен (он выстраивает вещи в последовательность или упорядочивает). Левому мозгу понравится, что все эти слова начинаются с буквы «Л» (он также любит листинги – всевозможные списки).
Правый мозг – глобальный и невербальный. Он посылает и получает сигналы, позволяющие нам осуществлять коммуникации. Например, ведает выражением лица, зрительным контактом, интонацией, позой и жестами. Вместо концентрации на отдельных деталях и стремления упорядочивать их, наш правый мозг заботится об общей картине мира или ситуации – о значении и ощущении переживаемого – и специализируется на образах, эмоциях и личных воспоминаниях.
По мере того как дети становятся старше, они с успехом осваивают левостороннее мышление
Благодаря правому мозгу мы получаем способность чувствовать «нутром» или «сердцем». Нередко говорят, что правый мозг преимущественно интуитивный и эмоциональный, и мы будем использовать эти определения в дальнейшем тексте в качестве удобного сокращения при разговорах о том, чем занимается наш мозг. Но при этом держите в голове, что технически более точно будет говорить про эту часть мозга как более непосредственно влияющую на организм и нижние отделы мозга, которые позволяют получать и интерпретировать эмоциональную информацию. Это может показаться несколько сложным, но суть в том, что левый мозг – логический, лингвистический и литеральный, правый же эмоциональный, невербальный, экспериментальный и автобиографичный (и его абсолютно не волнует, что все эти слова не начинаются с одной и той же буквы)[5].
Вы можете представлять себе это следующим образом: левый мозг заботится о букве закона. Как известно, по мере того как дети становятся старше, они с успехом осваивают левостороннее мышление: «Я не пихал ее! Я ее толкнул». С другой стороны, правый мозг заботится о духе закона, эмоциях и переживаниях в человеческих отношениях. Левый фокусируется на тексте – правый озабочен контекстом. Именно иррациональный, эмоциональный правый мозг заставлял Кэйти кричать своему отцу: «Я умру, если ты меня оставишь здесь!»
Если говорить с позиций развития, у очень маленьких детей правое полушарие является доминирующим, особенно в первые три года жизни. Они еще не развили способность пользоваться логикой и словами для выражения своих чувств, и они живут исключительно текущим моментом. Именно поэтому они готовы, забыв про все, сесть на корточки и полностью погрузиться в созерцание божьей коровки, ползущей по тротуару, нисколько не заботясь о том, что опаздывают на музыкальные занятия. Для них еще не существует рассудочных соображений, логики, ответственности и времени. Но когда малыш начинает постоянно задавать вопрос «Почему?», вы понимаете, что левое полушарие принимается всерьез вмешиваться в ситуацию, потому что нашему левому мозгу нравится, когда он знает линейные причинно-следственные отношения между вещами в мире и может выразить эту логику лингвистически.
Две половинки составляют целое: комбинирование левого и правого
Чтобы жить сбалансированной, полноценной, творческой жизнью, полной прочными отношениями с людьми, два наших полушария должны работать совместно. Сама архитектура мозга предполагает это. В частности, структура мозга под названием мозолистое тело представляет собой пучок волокон, проходящих в центре мозга между полушариями и связывающих левые и правые его отделы. По этим волокнам проходят коммуникации между двумя сторонами нашего мозга, позволяя полушариям работать совместно, как единая команда – именно то, что мы хотим для наших детей. Важно, чтобы они были горизонтально интегрированы, чтобы две стороны их мозга действовали в гармонии. Наши дети должны прислушиваться и к собственной логике, и к собственным эмоциям. Тогда они будут вполне уравновешены и способны понять как самих себя, так и мир в целом.
У человека не зря есть две стороны мозга. Благодаря тому что каждая из сторон специализируется на конкретных функциях, мы можем достигать комплексных целей и выполнять более сложные, хитроумные задачи. Когда две стороны нашего мозга не интегрированы, возникают значительные проблемы, и мы в результате получаем свой опыт либо от одной, либо от другой стороны. Использование только одного – левого или правого мозга – подобно попытке плыть, гребя только одной рукой. Мы, возможно, добьемся чего-то, но все же достигнем большего успеха – и избежим движения по кругу, – если будем использовать обе руки.
То же самое с мозгом. Подумайте об эмоциях, например. Они абсолютно необходимы, если мы хотим, чтобы наша жизнь была полноценной, но нежелательно, чтобы они полностью управляли нашими жизнями. Если наш правый мозг одержит верх и мы будем игнорировать логику левого мозга, мы будем чувствовать себя погруженными в образы, чувственные ощущения тела и в то, что будет ощущаться как эмоциональное наводнение. Но в то же самое время не стоит использовать лишь наш левый мозг, оторвав логику и речь от чувств и личных переживаний. Это будет ощущаться как жизнь в эмоциональной пустыне.
Цель – избежать жизни в эмоциональном наводнении или в эмоциональной пустыне. Необходимо позволить играть свои важные роли иррациональным образам, нашим автобиографическим воспоминаниям и жизненным эмоциям, но следует интегрировать их с теми нашими сторонами, которые вносят в жизнь структуру и порядок. Когда Кэйти сходила с ума из-за того, что ее оставляли в детском саду, она по большей части работала своим правым мозгом. В результате Томас наблюдал алогичное эмоциональное наводнение – иррациональный правый мозг Кэйти работал вне координации с логическим левым мозгом.
Цель – избежать жизни в эмоциональном наводнении или в эмоциональной пустыне
Тут необходимо заметить, что проблемы создают не только эмоциональные наводнения, переживаемые нашими детьми. Эмоциональная холодность, когда чувства и правый мозг игнорируются или отвергаются, не лучше наводнения. Мы чаще сталкиваемся с такой реакцией у старших детей. Например, Дэн описывает эпизод общения с двенадцатилетней девочкой, которая пришла к нему на прием с историей, знакомой многим из нас.
Аманда упоминала ссору, которая произошла у нее с лучшей подругой. От ее матери я знал, что этот спор был очень болезненным для Аманды, но, рассказывая о нем, она лишь пожимала плечами и смотрела в окно, говоря: «На самом деле мне плевать, если мы никогда больше не будем разговаривать. Она мне в любом случае надоела». Выражение ее лица было холодным и отрешенным, но по едва заметному дрожанию ее нижней губы и слабому движению ее век, напоминающему тремор, я мог чувствовать невербальные сигналы правого полушария, выдававшие то, что мы можем назвать ее «истинными чувствами». Разрыв – болезненная вещь, и в этот момент Аманда справлялась со своей уязвленностью «бегством влево» – к сухой (но предсказуемой и контролируемой) эмоциональной пустыне левой стороны своего мозга.
Я помог ей понять, что, хотя ей и больно думать о конфликте с подругой, она должна уделять внимание и даже уважать то, что происходит в ее правом мозге, поскольку он непосредственно связан с нашими телесными ощущениями и сигналами от нижних отделов мозга, которые в комбинации создают наши эмоции. Таким образом, все наше воображение, ощущения и автобиографические воспоминания пронизаны эмоциями. Когда мы расстроены, нам может казаться, что безопаснее устраниться от этого непредсказуемого правостороннего самосознания и спрятаться в более предсказуемой и контролируемой логической стране слева.
Ключевой момент помощи Аманде для меня состоял в том, чтобы осторожно настроиться на ее реальные чувства. Я не указывал ей напрямую, что она прячет – даже от себя – всю значимость в ее жизни человека, нанесшего ей обиду. Вместо этого я постарался почувствовать то, что чувствует она, а затем обратился своим правым мозгом к ее правому мозгу. Используя выражение лица и позу, я дал ей понять, что по-настоящему настроен на ее эмоции. Такая настроенность помогла ей «ощутить, что ее чувствуют» – понять, что она не одна, что мне небезразлично то, что происходит у нее внутри, а не только то, что она говорит. Затем, когда мы установили между собой это ощущение связи, слова стали даваться нам более естественно, и мы смогли начать подбираться к скрытой части происходящего у нее внутри. Попросив ее рассказать историю ссоры с подругой и останавливая ее рассказ в некоторых местах, чтобы пронаблюдать едва заметные изменения в ее чувствах, я смог снова подвести Аманду к ее реальным эмоциям и справиться с ними в продуктивном ключе. Именно так я пытался связаться одновременно с ее правым мозгом со всеми его чувствами, ощущениями и образами и левым мозгом со всеми его словами и способностью линейно, последовательно изложить историю ее переживаний. Зная, как это происходит в мозге, мы понимаем, что установление связи между двумя сторонами может полностью изменить результат общения.
Ознакомительная версия.
