Предисловие
Человека всегда влечет самое опасное, самое недоступное, самое таинственное. Неистребима тяга его к Северному и Южному полюсам, к высочайшим горным вершинам, к самым мрачным и глубоким подземельям пещер... И к тропическим лесам — южноамериканской сельве, горным лесам Новой Гвинеи, дождевым лесам Западной и Центральной Африки.
Правда, побудительные причины здесь различны. Если достижение Северного полюса или вершины Джомолунгмы дает возможность проверить свои силы, в определенном смысле возвыситься над самим собой, а поэтому носит всегда характер рекорда, то экваториальные леса сулят неисчислимые научные открытия самого разного плана, но всегда удивительные, а потому захватывающие.
Тропические леса в экологическом плане — явление совершенно особое. Прежде всего это главные продуценты кислорода на Земле. Недаром их называют «легкими планеты». Сокращение площади тропических лесов быстро и крайне неблагоприятно сказывается на газовом составе атмосферы Земли, а полная гибель их грозит настоящим «удушьем».
Второе уникальное свойство тропических лесов состоит в их исключительной экологической сложности. По богатству и разнообразию видов животных и растений, по характеру их распределения в пространстве и напряженности внутренних связей и зависимостей тропические леса не знают себе равных среди всех экосистем Земли. Только в тропических лесах Западной Африки произрастает свыше трех тысяч древесно-кустарниковых пород! Еще более поражает обилие видов животных. Если ранее считалось, что в тропических лесах Африки обитает более двух миллионов видов животных, то сейчас высказываются предположения о том, что число это доходит до тридцати миллионов, из которых науке известно не более семи-восьми процентов. А остальных еще предстоит найти, открыть и описать! Естественно, что подавляющее большинство этих животных относится к беспозвоночным, однако и многообразие птиц, млекопитающих, амфибий и рептилий поистине ошеломляет наблюдателя.
Но этим не ограничиваются чудеса тропического леса. Одно из замечательных качеств его обитателей — удивительная «подгонка» их друг к другу, теснейшая связь организмов в единое целое, сложившаяся на протяжении многих тысячелетий. Практически каждый вид дерева имеет своих собственных обитателей, которых не встретишь на соседнем, но относящемся к другому виду дереве. Кроме того, каждому комплексу животных свойственна и особая ярусность — каждый вид живет на определенном «этаже», и нигде более! Неудивительно поэтому, что для натуралиста-исследователя тропический лес представляется как некое Эльдорадо, где каждый шаг и каждый день приносят ответы на все новые и новые вопросы!
Таковы в общих чертах «декорации», на фоне которых читатель знакомится с Айвеном Сандерсоном, с повседневным бытом и работой его экспедиции в Западной Африке. Здесь мало захватывающих приключений, особо опасных ситуаций, но вместе с тем перед читателем раскрывается неведомый мир, познание которого составляет совсем не легкую задачу. Решать загадки, предлагаемые природой, — одно из назначений человека, и оно приносит ему огромное счастье — таково, на мой взгляд, жизненное кредо Айвена Сандерсона, и я полностью разделяю его взгляды. Вся книга пронизана пытливым желанием проникнуть в тайны природы и вместе с тем восхищением ее законами, ее созданиями. Это делает книгу и увлекательной, и неизъяснимо симпатичной и приятной. А общение с обитателями тропического леса, несомненно, расширит экологический кругозор читателя.
Нужно заметить, что со времени экспедиций Айвена Сандерсона прошло более полувека. Сейчас исследования животного мира тропических лесов поставлены на принципиально иную методическую основу, которая и сниться не могла Сандерсону. Одно только применение ультрафиолетовых ловушек для насекомых тысячекратно расширило возможности зоологов в поисках новых видов. Сконструированы особые подъемники, которые позволяют изучать животных в каждом из высотных ярусов леса — а это в каждом случае совершенно особый мир! Но можно с уверенностью сказать, что и Сандерсон, и его коллеги, и спутники по экспедиции внесли свою лепту в современную сумму знаний о животном мире тропических лесов.
Хочется сказать еще об одном обстоятельстве. Современные тропические леса — один из наиболее угрожаемых биоценозов Земли. Наравне с океаническими островами они в наибольшей степени уязвимы перед лицом хозяйственной деятельности человека. Вместе с тем они вырубаются так быстро, что, по подсчетам авторитетных специалистов, к концу текущего столетия оставшаяся сейчас площадь лесов будет сокращена наполовину. Нередко бывает так, что уничтожение одного дерева ведет за собой исчезновение одного, а то и нескольких видов животных. Поэтому тревога человечества за судьбу тропических лесов исключительно велика. Однако во времена Айвена Сандерсона эти мотивы еще не тревожили исследователей тропических лесов. Нет их и в предлагаемой вниманию читателя книге. Это не вина ее автора, и с этих позиций читатель должен оценивать некоторые методы изучения животных, практиковавшиеся в прошлом, но полностью неприемлемые сейчас.
Несколько слов о самом авторе книги. Айвен Сандерсон по происхождению шотландец. Он получил образование в Кембриджском университете, в качестве зоолога совершил много экспедиций, в основном в районы тропиков. Позже переселился в Соединенные Штаты и посвятил свою деятельность поискам «таинственных животных», якобы сохранившихся с древнейших времен, таких, как гигантские муравьеды Южной Америки или хищные ящеры, пожирающие бегемотов в некоторых водоемах Африки. На мой взгляд, однако, работы, посвященные изучению «обычных» видов животных в тропических лесах, гораздо значительнее, чем сенсационные «открытия» более поздних лет.
Доктор биологических наук В. Е. Флинт
Множество зверюшек, которым удалось проскользнуть на страницы этой книги, жили, а может быть, живут и до сих пор в глухих девственных лесах Западной Африки, возле местечка под названием Мамфе, о котором знает лишь горсточка людей на всем земном шаре*. Оно находится примерно в двухстах пятидесяти милях на северо-северо-восток от Калабара — города, забравшегося в юго-восточный уголок тогдашнего протектората Нигерия. Мне кажется, что большинство людей имеет довольно смутное понятие о том, где это место расположено. Во всяком случае, сам я, перед тем как отправиться в Африку, представлял себе это весьма неопределенно. Если же вам интересно или нужно знать, где оно находится, предлагаю заглянуть в атлас, как сделал некогда и я.
От Калабара на север течет река, которую называют обычно Кросс-Ривер — Поперечная — имя, вполне подходящее для реки, которую то и дело приходится пересекать из-за многочисленных отмелей. Река внезапно поворачивает на восток и выходит за пределы Нигерии, на прилегающую территорию протектората Великобритании**, и там, разбившись на целую сеть проток, теряется в глубине непроходимых лесов. Вся территория к западу от реки изрезана вдоль и поперек автомобильными и железными дорогами, а к востоку простирается нетронутая, ничем не изуродованная Африка, такая, какой она была до того, как европейцы расползлись по ней во все стороны.
Но прежде чем продолжать, объясню вам, какими судьбами я вообще попал в Мамфе.
Некогда я был ребенком — очень маленьким ребенком, у которого было богатое — не знающее границ — детское воображение. Так уж случилось, что я появился на свет в Эдинбурге, а значит, свет этот был тусклый и серый, и кругом царила промозглая сырость. Потому-то я и рвался к солнцу с самого детства, так сказать, наперекор стихиям. А потом какой-то добрый дядя подарил мне книжку с картинками, где были пальмы и люди дремали на солнцепеке. Судьба моя была решена.
*Мамфе — город в северо-западной части современного Камеруна, (Примеч. ред.)
** Имеется в виду Западный Камерун, находившийся в период экспедиции под мандатным управлением Англии. (Примеч. ред.)
У меня была любимая няня — она со мной до сих пор, — вместе со мной она гонялась летом за бабочками и учила меня произносить нараспев названия диковинных зверей, переворачивая одну за другой страницы книги, где росли пальмы. Получилось, что яркое солнце, зверье и пальмы как-то сплелись в моих детских мечтах и укоренились, как гибридное семя, упавшее на плодородную почву.
Должно быть, все мы можем докопаться до истоков собственной личности, если углубимся в воспоминания детства, и все же в каждой из наших маленьких личных биографий обязательно натыкаешься на «мертвую зону». После того как семя брошено, оно словно спит под землей, до тех пор пока ребенок не попадет в школу и не научится приводить свои фантазии в соответствие с реальностью. В школе я узнал, что пальмы вместе с жарким солнышком охватывают толстое пузо земли наподобие пояса. На горизонте замаячило слово «тропики». Оно росло на глазах. Я почти поднял бунт — забросил свои обычные занятия и принялся с лихорадочным увлечением составлять список африканских антилоп. В итоге меня то силой, то лаской едва-едва «протащили» через обязательные экзамены. Наконец в один прекрасный день стараниями и страданиями ближних я оказался в завидном положении: перед тем как поступить в университет и вплотную заняться изучением своих зверюшек, я мог остаться на лишний год в школе или заняться чем-нибудь еще. Я выбрал «что-нибудь еще» и убежал из Европы, как кролик от выстрела. В то время мне было семнадцать лет — нежный, впечатлительный и увлекательный возраст, и мои чемоданы ломились от ловушек, сачков, инструментов для препарирования животных, — короче, от традиционного арсенала коллекционера.
