Есть так называемые одноядные тли: вся жизнь их, точнее, весь цикл развития проходит на растениях одного какого-либо вида. Но есть и такие, что живут на разных деревьях и травах (даже на папоротниках). Причем иным тлям смена разных видов растений необходима, другим нет. Штефан Келер подсчитал, что персиковые тли кормятся на растениях из 69 разных семейств.
Но вот приближается осень, и в одном из поколений тлей рождаются наконец-то крылатые самцы. Они находят самок, оплодотворяют их, и самки откладывают яйца. Те зимуют, а следующей весной все начинается сначала (есть, впрочем, тли, у которых зимуют самки, но никогда не бывает зимующих самцов).
Вся жизнь тли отдана еде и произведению потомства. Еды всегда вдоволь, а размножаются эти насекомые с такой быстротой, что за лето одна тля может стать матерью, бабушкой и прапрабабушкой 17 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 внуков! Заполонили бы тли планету, если бы не их враги. А врагов много: птицы, божьи коровки, златоглазки, тлиеды, осы, наездники, пауки, клещи, ихневмоновы мухи и другие — всех не назовёшь!
Однако и друзья есть, и это особая тема нашего рассказа. Муравьи!
Они сначала, по-видимому, просто слизывали с листьев медвяную росу. Потом научились подхватывать её капельки прямо с брюшка тлей.
Затем отношения муравьев и тлей стали более тесными: многие виды тлей, когда рядом с ними снуют муравьи, не выбрызгивают сладкие выделения, а терпеливо дожидаются муравьев-заготовителей и передают им свою продукцию. Тли, которые давно уже живут в симбиозе с муравьями, вообще разучились брызгать "медом". Муравей подходит и щекочет тлю усиками — "доит". Тогда она выделяет капельку сладкой жидкости. Муравей-пастух её тотчас подхватывает и несет в зобике, бежит вниз по стволу, пока не встретит своего собрата-носильщика, останавливает его, некоторое время они о чем-то совещаются, обмениваясь "рукопожатием" усиков. Затем муравей-пастух передает носильщику сладкий груз и спешит назад к тле. Некоторые тли, когда их "доят" муравьи, почти каждую минуту выделяют по капельке… Это значит, что тля превратилась, по сути дела, в живой насос, непрерывно перекачивающий растительный сок (попутно обогащая его сахаром!) из листьев в рот к муравьям. Живущие на липе тли производят, например, в день по 25 миллиграммов сладкого сиропа каждая — в несколько раз больше, чем весят сами.
Наш чёрный древесный муравей, колонии которого, устроенные в старых пнях, состоят приблизительно из 20 тысяч особей, "надаивает" за лето 5,107 литра "молока". Он "доит" преимущественно тлей, живущих на бобовых растениях.
Бурый садовый муравей, тот, что поселяется в загородных домах, дружит с тлями другого вида. Его гнезда невелики: в них около четырех тысяч муравьев, и соответственно меньше за летнюю "лактацию" приносят они "молока" — 1,7204 литра.
Ёмкость "молочного бидона" — зобика, в котором транспортируются жидкие продукты, у чёрного древесного муравья равна всего двум кубическим миллиметрам, а у садового и того меньше — 0,81 кубического миллиметра. Муравей первого вида, чтобы доставить в муравейник пять литров сладкого "молока", должен 2 миллиона 124 тысячи раз сбегать на пастбище и обратно, а садовый муравей проделывает тот же путь 2 миллиона 553 тысячи раз. Конечно, тлей "доит" не один муравей, а приблизительно 15–20 процентов рабочего "персонала" муравейника. И все-таки произведенный выше подсчет показывает, что каждый древесный муравей-заготовитель совершает за лето пятьсот походов на пастбища, а садовый — две с половиной тысячи таких прогулок: 25 раз в день должен он бегать туда и обратно!
Если на каком-нибудь пастбище тли настолько расплодились, что им уже места не хватает, муравьи переносят их на новые ветки или деревья. И не оставляют без охраны: пастухи-муравьи бдительно несут сторожевую вахту, защищая тлей от божьих коровок, клещей, златоглазок и прочих врагов. Гонят прочь и муравьев других видов или воришек из чужих муравейников. Из-за тлей между муравьями иногда разыгрываются целые сражения.
Чтобы лучше защитить своих кормилиц от врагов и от непогоды, муравьи строят "коровники": обмазывают стебли, на которых сгрудились тли, землей, сооружают над ними землянки; под их сводами тли в полной безопасности сосут соки растений. Входы и выходы из "коровника" муравьи тщательно охраняют. Укрытия для тлей, сооруженные муравьями, можно увидеть на многих травах и деревьях: на молочае, цикории, подорожнике, на сосне и тополе.
Если разрушить склеенные из древесной трухи "коровники" муравьев лазиусов, возведенные над глубокими трещинами в коре тополя, то можно увидеть под ними тлей стомафисов. Перепуганные тли спешат вытащить из дерева свои длинные хоботки-насосы, но сразу же это нелегко сделать. Муравьи-пастухи, вместо того чтобы спасаться бегством, бросаются к увязшим в дереве тлям и тянут их изо всех сил, помогая освободиться. Затем подхватывают "коров" и удирают вместе с ними. Некоторые тли бегут сами, а муравьи конвоируют их.
Тлей стомафисов нигде и никогда не видели без муравьев: Они их всюду сопровождают. Даже яйца стомафисов зимой хранятся в муравейниках. Муравьи облизывают их, ухаживают, как за своими собственными. А весной вышедших из яиц "телочек" провожают на ветви деревьев. Некоторые исследователи утверждают даже, что тли стомафисы сами, без помощи муравьев не могут производить сладкие капельки. Лишь массаж муравьиными усиками заставляет их выделять полупереваренные древесные соки.
Тли, поселяющиеся на корнях растений, находятся в ещё большей зависимости от муравьев. Сами они едва ли сумели бы слабенькими лапками расчистить дорогу к корням. Муравьи приносят под землю крылатых "коров", обламывают им здесь крылья, оберегают многочисленный приплод от житейских невзгод, разносят его по подземельям, заражая тлями другие корни. Если выдернуть засушенное тлями растеньице, можно увидеть, как муравьи в смятении хватают "коров", которые не брыкаются, не бодаются, а послушно замирают и поджимают лапки, и поспешно прячут в землю по одним им известным дырам и щелям.
Под названием "жесткокрылые" разумеются в науке жуки. Их много разных — около 300 тысяч видов. Это примерно в шесть раз больше, чем всех позвоночных животных — рыб, земноводных, рептилий, птиц и зверей.
Удивительными способностями наделены природой некоторые жуки. Я расскажу о трёх из них.
Вот, например, жук — "математик" — березовый трубковерт. Невелик. Всего каких-нибудь три-четыре миллиметра от хоботка до конца брюшка.
Изготовляя приют для потомства, этот крошечный "слоник" всякий раз решает трудную геометрическую задачу — "построение эволюты по данной эвольвенте".
Обходится без чертежей и сложных расчетов. Инстинкт подсказывает ему, как надо надрезать лист березы, чтобы свернулся он в трубку, точнее — в конус. Если эвольвента на зелёном листе построена правильно, конус, выкроенный из него, не развернется. При всех других вариантах разрезов развернется быстро.
Тёплым майским днем самка-трубковерт принимается за работу. Отступая немного от черешка листа, впивается в него острыми челюстями и, пятясь задом, ведет первый дугообразный надрез. Закончив его, переползает на другую половинку листа и его надрезает, но по менее изогнутой кривой. Завершив эту кройку, возвращается туда, где начала работу, и сворачивает отсеченную от выкроенного сектора половинку листа в узкий конус из пяти-семи крутых витков.
Затем точно так же закручивает вокруг конуса другую надрезанную половинку листа, но вертит её в обратную сторону. Получается плотный зелёный кулек. Жук в него влезает, откладывает там три-пять желтоватых яичка, выбирается наружу и сворачивает рулончиком нижний край конуса, запирая вход в него.
Вся математически точная работа закончена за полчаса. Но жучиха одним конусом не удовлетворяется; скоро принимается за второй, третий лист. И столько их скрутит, насколько у неё сил хватит.
К тому времени, когда заключенным в конусе личинкам приходит пора окукливаться, ветер и дождь срывают с веток побуревшие футлярчики. Падают они вниз. Из них вылезают личинки и зарываются в землю, где и превращаются в куколок, а те, как заведено природой, дают начало новому поколению жуков — "математиков".
Вот ведь дивное дело — построение эволюты на берёзовом листе!
Впрочем, не только на березе, но порой и на грабе, буке, ольхе, орешнике с бездумной легкостью решаются те же сложные задачи. Усложненные ещё и тем, что форма листьев у названных деревьев иная, чем у берёзы.
Чёрный жук с оранжевым узором на темных надкрыльях патрулирует ночами по лесам и кустарникам. Ищет слабые дуновения в воздушном пространстве, аппетитные на его вкус (отвратительные на наш!). Унюхав желанные "ароматы", летит к месту, откуда они исходят. Мертвая мышь, крот, змея, ящерица, мелкая птица или рыба — вот что влечет его сюда. Возможно, лишь несколько часов назад сразила их смерть, а жук уже издали чует слабые ещё запахи разложения.
