Неистертые зубы явно принадлежали юноше
Череп сфотографирован сзади - вся задняя часть черепной коробки отсутствует
Массивный надглазничный валик показывает, что тотавельский человек был примитивнее неандертальского
Покатый лоб и выступающее вперед лицо указывают на родство тотавельского человека с человеком прямоходящим
Дать оценку этому мозгу нелегко. Некоторые теоретики считают, что его размеры вовсе не означают, что интеллектуальное развитие неандертальцев достигало современного уровня. Исходя из того, что размер мозга обычно увеличивается с увеличением веса тела, они высказывают следующее предположение: если неандертальцы были на несколько килограммов тяжелее ранних представителей вида человек разумный, это уже достаточно объясняет увеличение черепной коробки, тем более, что в конечном счете речь идет лишь о нескольких сотнях кубических сантиметров. Другими словами, неандертальцы вовсе не обязательно были сообразительнее своих предшественников, а просто выше ростом и крепче сложены. Но этот аргумент представляется сомнительным - большинство специалистов по эволюции полагают, что существует прямая зависимость между величиной мозга и интеллектом. Бесспорно, зависимость эта нелегко поддается определению. Мерить интеллект по объему мозга в какой-то степени то же самое, что пытаться оценить возможности электронной вычислительной машины, взвешивая ее.
Если истолковать сомнения в пользу неандертальцев и признать их - на основании объема черепа - по природному интеллекту равными современному человеку, то возникает новая проблема. Почему увеличение мозга прекратилось 100 тысяч лет назад, хотя интеллект имеет для человека столь большую и очевидную ценность? Почему мозг и в дальнейшем не становился все крупнее и предположительно все лучше?
Биолог Эрнст Майр (Гарвардский университет) предложил ответ на этот вопрос. Он думает, что до неандертальского этапа эволюции интеллект развивался с поразительной быстротой потому, что наиболее сообразительные мужчины становились вожаками своих групп и имели по нескольку жен. Больше жен - больше детей. А в результате следующие поколения получали непропорционально большую долю генов наиболее развитых индивидов. Майр считает, что этот ускоренный процесс роста интеллекта прекратился около 100 тысяч лет назад, когда численность охотничье-собирательских групп настолько возросла, что отцовство уже перестало быть привилегией наиболее сообразительных индивидов. Другими словами, их генетическое наследие - особо развитый интеллект - составляло не основную, а лишь небольшую часть общего генетического наследия всей группы, а потому не имело решающего значения.
Антрополог Лоринг Брейс (Мичиганский университет) предпочитает иное объяснение. По его мнению, человеческая культура в неандертальские времена достигла той стадии, когда практически все члены группы, восприняв коллективный опыт и навыки, получили примерно равный шанс на выживание. Если речь к тому времени была уже достаточно развита (предположение, оспариваемое некоторыми специалистами) и если интеллект достиг такого уровня, что наименее способный член группы мог выучиться всему необходимому для выживания, исключительная сообразительность перестала быть эволюционным преимуществом. Отдельные индивиды, разумеется, проявляли особую изобретательность, но их идеи сообщались остальным, и пользу от новшеств получала вся группа. Таким образом, по теории Брейса, природный интеллект человечества, взятого в целом, стабилизировался, хотя люди продолжали накапливать все новые знания об окружающем мире.
Обе вышеизложенные гипотезы в высшей степени умозрительны, и в большинстве антропологи предпочитают более конкретный подход. По их мнению, потенциал неандертальского мозга можно оценить, только установив, как эти ранние люди справлялись с окружавшими их трудностями. Такие ученые сосредоточивают все внимание на приемах обработки каменных орудий - единственном четком сигнале, доносящемся из глубины времен, - и всюду замечают признаки растущей сообразительности. Древняя ашельская традиция ручного рубила сохраняется, но становится разнообразнее. Двусторонние рубила теперь имеют самые разные размеры и форму, причем нередко обработаны настолько симметрично и тщательно, что кажется, будто их творцами двигали эстетические побуждения. Когда человек изготовлял маленькое рубило, чтобы отделывать острия копий, или наносил зазубрины на отщеп, чтобы сдирать кору с тонкого ствола, которому предстояло стать копьем, он заботливо придавал этим орудиям форму, наиболее отвечающую их назначению.
Первенство в обновлении способов обработки орудий принадлежит, по-видимому, Европе. Поскольку она с трех сторон окружена морями, у раннего человека разумного не было легкого пути отступления в более теплые области с началом рисского оледенения, и даже неандертальцы иногда оказывались на некоторый срок отрезанными от остального мира, когда во время теплого периода, последовавшего за рисским оледенением, вдруг наступали похолодания. Резкие перемены в окружающем мире, естественно, давали толчок изобретательности обитателей Европы, тогда как жители Африки и Азии, где климат оставался более ровным, были лишены подобного стимула.
Примерно 75 тысяч лет назад неандертальский человек получил особенно сильный толчок - ледники вновь перешли в наступление. Климат этого последнего ледникового периода, который получил название вюрмского, первое время был относительно мягким: просто зимы стали снежными, а летом держалась прохладная дождливая погода. Тем не менее леса вновь начали исчезать - и по всей Европе, вплоть до севера Франции, им на смену пришла тундра или лесотундра, где открытые, поросшие мхом и лишайником пространства перемежались купами чахлых деревьев.
В прежние ледниковые периоды группы раннего человека разумного обычно уходили из таких неприветливых краев. Но неандертальцы их не покидали - во всяком случае, летом - и добывали мясо, следуя за стадами северных оленей, шерстистых носорогов и мамонтов. Они, вероятно, были первоклассными охотниками, так как только на той скудной растительной пище, которую давала тундра, долго просуществовать было невозможно. Без сомнения, смерть собирала на этих северных аванпостах человечества обильную жатву, группы были невелики и, возможно, легко становились жертвами различных болезней. Вдали от суровой границы ледников численность групп была заметно выше.
Цепкость, с какой неандертальцы держались на севере, и благоденствие тех, кто обитал в областях с более мягким климатом, объяснялись, во всяком случае частично, сдвигом в искусстве обработки камня, который произошел в начале вюрмского оледенения. Неандертальцы изобрели новый способ изготовления орудий, благодаря которому разнообразные приспособления из отщепов одержали окончательную победу над простыми оббитыми камнями. Прекрасные орудия из отщепов уже давно изготовлялись леваллуазским методом - от заранее обработанного нуклеуса отбивались два-три готовых отщепа, и в некоторых местах этот способ сохранялся еще долгое время. Однако новый метод был гораздо производительнее: многие неандертальцы теперь оббивали каменный желвак, превращая его в дисковидный нуклеус, а затем били отбойником по краю, направляя удар к центру, и откалывали отщеп за отщепом, пока от нуклеуса почти ничего не оставалось. В заключение рабочие края отщепов подправлялись так, чтобы можно было обрабатывать дерево, разделывать туши и разрезать шкуры.
Главное достоинство этого нового способа заключалось в том, что из одного дисковидного нуклеуса можно было без особой затраты усилий получить много отщепов. Отщепам же с помощью дальнейшей обработки, так называемой ретуши, нетрудно было придавать желательную форму или край, а потому дисковидные нуклеусы открывают знаменательную эру специализированных орудий. Каменные инвентари неандертальцев гораздо разнообразнее, чем у их предшественников. Французский археолог Франсуа Борд, один из ведущих знатоков неандертальской обработки камня, перечисляет более 60 разных типов орудий, предназначавшихся для того, чтобы резать, скоблить, прокалывать и выдалбливать. Ни у одной группы неандертальцев не было всех этих орудий, но тем не менее инвентарь каждой из них включал большое количество узкоспециализированных орудий - зазубренных пластин, каменных ножей с одним тупым краем, чтобы удобнее было нажимать на него, и многих других. Не исключено, что некоторые заостренные отщепы служили наконечниками копий - их то ли защемляли на конце копья, то ли привязывали к нему узкими полосками кожи. Располагая таким набором орудий, люди могли получать от природы гораздо больше благ, чем прежде.
