«…28 января в районах Нансодон и Енсудон, расположенных юго-восточнее Игхоня, военные самолеты противника разбросали большое количество не встречавшихся в Корее до войны насекомых трех видов, похожих на черную муху, на блоху и на клопа. 29 января военный самолет противника в районе Игхоня разбросал большое количество мух и блох. 11 февраля военные самолеты противника сбросили на позиции наших войск в районе Чхолвоня большое количество бумажных коробочек и бумажных пакетиков, наполненных блохами, пауками, комарами, муравьями, мухами и другими видами мелких насекомых. В районе Саньяини было разбросано большое количество мух, а в районе Пхенчана — большое количество блох, мух, комаров и других насекомых. 13 февраля самолет противника в районе Кымхва разбросал большое количество мух, комаров, пауков, блох и других мелких насекомых. 15 февраля самолеты противника разбросали в районе Пхенчана большое количество разных насекомых. 16 февраля… и т. д. и т. п.».
В общем список этот можно было бы продолжить. Американское бактериологическое нападение охватило многие районы и велось планомерно. Однако использование только зараженных насекомых американскому командованию показалось недостаточным.
И вот отдел бактериологической войны при американских химических войсках изготовляет 16 видов бактериологического оружия, которое при разбрасывании бактерий может заражать воздух и воду и тем самым вызвать массовое заражение людей. Преступники шли на все. И в марте 1951 года это оружие было испытано на военнопленных из состава корейской Народной армии и китайских народных добровольцев. Место испытаний — остров Кочжедо. Факт этот был также приведен в заявлении правительства КНДР. Вскоре с подобным же протестом выступило и правительство Китайской Народной Республики, на территорию которой также было совершено бактериологическое нападение.
Изложенные в обоих заявлениях факты вызвали волну возмущения и протеста во всем мире, даже в самих США. Были созданы две международные комиссии, подтвердившие, что Соединенные Штаты действительно совершили «неслыханные преступления перед человечеством, используя бактериологическое оружие массового уничтожения». Вмешательство мировой общественности избавило корейский народ от необходимости бороться с новыми шестнадцатью видами бактериологического оружия, которое США смогли лишь испытать, но уже не решились применить в широких масштабах. Не принес ожидаемых результатов американцам и «дождь» смертоносных насекомых, обрушенный на города и села Корейской Народно-Демократической Республики. Хорошо организованная разъяснительная работа среди населения и четко налаженная противоэпидемиологическая служба сделали свое дело: многочисленные случаи заболеваний ни разу не переросли в эпидемию.
Итак, ожидаемого эффекта применение бактериологического оружия командованию США не дало. Война была проиграна. Оборона оказалась сильнее средств нападения. Из этого, к сожалению, не следует, что неудачи в Корее заставили американских империалистов навсегда отказаться от бактериологической войны в будущем. Совершенствование биологического оружия продолжается.
Их планы
…Май 1947 года. Соединенные Штаты Америки. В серьезном научном журнале «Джорнал оф иммюнолоджи» (Иммунологический журнал) появляется статья трех бактериологов: Розбери, Кэбета и Болдта. Название статьи категорично: «Бактериологическая война». Имеет статья и предысторию. Дело в том, что написана она была еще пять лет назад, и 8 июня 1942 года в качестве доклада была направлена так называемому «национальному научно-исследовательскому совету». Правда, тогда она называлась несколько по-иному. Полностью это звучит так: «Бактериологическая война. Критический анализ доступных возбудителей, возможностей их военного применения и способов защиты от них». Как утверждал потом один из основных авторов, Розбери, хотя это и был неофициальный документ, но основан он исключительно на доступных источниках: в общем такой документ «могло составить любое лицо в любой части света, способное усвоить соответствующую литературу». И все-таки доклад 5 лет оставался строго секретным и был опубликован лишь в 1947 году.
Рассчитанная сугубо на специалистов статья содержала подробное описание и разбор, с точки зрения их пригодности в бактериологической войне, 70 видов инфекционных заболеваний, 33 из которых, по мнению авторов, оказались пригодными, 37 они «забраковали».
Это была настоящая энциклопедия бактериологической войны, где каждый из семидесяти смертоносных микроорганизмов разбирался со всех сторон. Вот таких:
а) «токсичность» (читай: «сила» заразы);
б) «военная эффективность» (как скоро убьет и как быстро передается от больного организма к здоровому);
в) «возможность производства данного микроба в большом масштабе» (на чем культивировать и можно ли быстро набрать десятки и сотни килограммов материала);
г) «устойчивость к воздействию внешней среды» (каким путем, в какое время и при помощи каких средств можно перебросить противнику);
д) «возможность распространения по территории противника» (как быстро возникает эпидемия или эпизоотия, когда речь идет о животных; у растений — эпифитотия);
е) «возможность иммунизации и лечения» (эта сторона характеристики доставила авторам много «разочарования», так как против большинства инфекционных заболеваний человечество уже нашло средства лечения и предохранительные прививки);
ж) «степень трудности обнаружения и индентификации данной инфекции» (есть ли быстрые методы установления «лица» обнаруженной инфекции? Оказывается, как правило, есть);
з) «обратное действие» (как скоро возникает эпидемия на территории или в войсках стороны, применившей бактериологическое оружие, если у противника такую эпидемию удалось искусственно вызвать).
И вот так все семьдесят!..
Это был «труд». И он был оценен американским командованием: все три бактериолога вскоре стали сотрудниками Кемп-Детрика. Что же там планируется?
Ну, прежде всего скажем, что опыт применения бактериологического оружия в Китае и Корее, по мнению западных теоретиков, себя не оправдал. Как выяснилось, рассчитывать следует скорее на «эффект психологический», чем на военный. Любая экономически достаточно развитая страна, имеющая хорошо организованную противоэпидемиологическую службу, может быстро «погасить» бактериологическую диверсию без какого-либо ощутимого ущерба для собственного, военного потенциала. Правда, это верно лишь в том случае, когда речь идет о бактериологической войне против людей. Ни чума, ни холера, ни другие подобные им инфекции не могут дать желанного перевеса воюющей стороне, если ее противник имеет хорошо налаженную противоэпидемиологическую службу. К тому же нельзя забывать и «обратное действие» такого оружия. В устах западных теоретиков бактериологической войны на первом месте по-прежнему в качестве «идеального» бактериологического оружия против людей («живой силы») остается действие яда, вырабатываемого бациллой Клостридиум ботулинум, о котором мы уже говорили.
Яд этот выделяет своеобразный микроб, развивающийся в мясных или растительных продуктах. Само отравление (влекущее, как правило, почти 100-процентную смертность) даже не требует присутствия живого микроба — достаточно продуктов его выделения — токсина-яда. Производство такой отравы не сложно, и любое крупное бактериологическое предприятие может сравнительно быстро выдать 100 килограммов более или менее очищенного ботулинового токсина — количество, вполне достаточное (если верить теоретическим расчетам), чтобы уничтожить все население земного шара. Как бактериологическое оружие данный токсин имеет преимущество перед другими видами инфекций — он не обладает «обратным действием», то есть не передается от человека к человеку. Но это и его «недостаток» — невозможность вызвать эпидемию.
В общем можно сказать, что применение болезнетворных микробов и продуктов их выделения (токсинов) в качестве средств уничтожения людских резервов противника себя не оправдало.
Правда, из этого, к несчастью, не следует, что от войны подобного рода на Западе отказались вообще. Так, например, там серьезно разрабатывается «бактериологическое оружие гуманного аспекта». Вот что это такое.
Есть такая «хорошая» болезнь — лихорадка денге. Возбудитель ее — фильтрующийся вирус. Встречается она почти на всем земном шаре, правда, в основном там, где климат более или менее теплый и где могут существовать ее переносчики — комары. В Европе лихорадка денге есть. «Хороша» она еще и тем, что в случае возникшей эпидемии не приводит к большой смертности (1–1,5 процента), однако вывести человека на довольно длительный срок из строя может. Розбери считает, что это «просто идеальное» бактериологическое оружие ввиду его «гуманного характера». Единственное, что тревожит его и некоторых других авторов, это «возможный не всегда правильный выбор места и времени диверсии», дескать, переносчики — комары в данной местности могут не прижиться. И все-таки лихорадка денге остается «особенно пригодной» для военных целей.
