не учитывают изменчивость показателей, характерную для любой популяции. Возьмем современных людей. Даже если объем мозга в среднем составляет около 1300–1500 кубических сантиметров, возможный диапазон простирается от 950 до 1800 кубических сантиметров. Мозг Человека прямоходящего диапазоном от 800 до 1030 кубических сантиметров
[60] в среднем был меньше, чем у нас, но некоторые особи уже достигали пределов нашего диапазона.
Последние находки на озере Туркана показали, что мозг некоторых Homo erectus был довольно маленьким: объем мозга Homo erectus, жившего на берегах этого озера 1,55 миллиона лет назад, составлял всего 691 кубический сантиметр и находился в диапазоне мозга Homo habilis. Ученые с волнением сообщили об этой находке, которая показала, что диапазон объема мозга Человека прямоходящего был больше, чем ранее предполагалось. Почему это так их удивило, мне не понять, ведь хорошо известна вариативность среди современных людей. Что неудивительно, она намного выше той, которую заявили для Homo erectus на основе горстки найденных образцов.
Куда интереснее было обнаружить в том же районе экземпляр Homo habilis, который жил там всего 1,44 миллиона лет назад. Homo habilis и Homo erectus впервые пересеклись в летописи окаменелостей около 1,9 миллиона лет назад, и вот оказалось, что они жили в одном и том же районе почти полмиллиона лет, что сделало хронологическую последовательность от H. habilis к H. erectus несостоятельной. Это, а также другие наблюдения за более ранними протолюдьми ясно говорят нам о том, что мир не противился совместному существованию нескольких видов. Большинству из них, несмотря на «инвестиции в дизайн», пришлось столкнуться с непредсказуемыми проблемами, рано или поздно они оказывались в неправильном месте в неправильное время и исчезали. С незапамятных времен мы привыкли быть одни в своем роде на этой планете, поэтому думаем, что так было испокон веков. Однако, как показала нам эта глава, всегда существовало несколько способов быть человеком.
Глава вторая
Когда мы были не одни
В предыдущей главе я указал на одну странность: протолюди с маленьким мозгом дошли из центра Эфиопии до Южной Африки, но, по-видимому, не добрались до Ближнего Востока, который был намного ближе. До недавнего времени преобладало мнение, что именно человеку прямоходящему первым удалось вырваться из Африки и распространиться по всей Евразии. В прологе мы упомянули, что строгое политическое разделение континентов, существующее лишь в нашем воображении, усложнило понимание того, как распространялись ранние приматы и обезьяны. То же упрощенное разграничение часто применяется в дебатах о происхождении человека. Я думаю, что это дробление афро-евразийской части суши отсрочило понимание тех событий более чем на два десятилетия, и сегодня мы только начинаем оправляться от негативных последствий догмы о «миграции из Африки» и начинаем видеть происхождение человека в новом свете.
Я читал лекции в Кембридже, когда в 2004 году было опубликовано сообщение об обнаружении человека флоресского (Homo floresiensis), «хоббита» [61]. Антропологическое сообщество было в шоке: никто и представить не мог, что до столь недавнего времени на планете могли жить люди не нашего вида. Многие пытались найти этому объяснение. Другие же, как обычно, ждали у моря погоды, пытаясь понять, откуда подует ветер, в то время как предсказуемое непреклонное меньшинство упорно развенчивало новое открытие. Когда какое-то явление не соответствует давно принятой схеме, обычная реакция — это недоверие, которое быстро превращается в насмешку.
Казалось, что эта находка вышла прямо из романа Жюля Верна. Как могли такие маленькие люди выживать на отдаленном острове до столь недавнего времени и почему они были такими маленькими? Большинство ученых, казалось, поддерживали идею о том, что Homo floresiensis был первым человеческим примером островной карликовости — феномена, давно известного у множества животных. Среди животных, отрезанных от материка и живущих на островах в течение многих поколений, более мелкие особи популяции зачастую оказываются успешнее, чем крупные, вероятно, потому, что им требуется меньше энергии. В конечном итоге могут появиться причудливо маленькие существа, которые выглядят как миниатюрные версии своих родственников с большой земли. Среди наиболее ярких и известных примеров — карликовые слоны и бегемоты, жившие на островах Средиземного моря, таких как Мальта и Кипр. Вероятно, это происходит потому, что ресурсы на островах еще более ограниченны, чем на материке, поэтому уменьшение размера становится способом выжить в бедном островном мире. Возможно, Homo floresiensis пошел по пути карликового слона. Кстати, на острове Флорес свои карликовые слоны тоже были.
Я помню, как обсуждал Homo floresiensis в то время. Мысль об островной карликовости у людей меня не устраивала. Мне было трудно согласиться с тем, что, получив большой и сложный мозг со всеми его преимуществами, люди на островах должны были потерять это достижение из-за сократившихся ресурсов. Как бы то ни было, островная изоляция не всегда заканчивалась карликовостью. В то время мы уже знали об удивительной находке — окаменелых останках протолюдей с маленьким мозгом (приписываемых новому виду Homo georgicus), обнаруженных в Дманиси, в Грузии. Считается, что они жили 1,77 миллиона лет назад [62]. Поэтому я задавался вопросом, имели ли люди Дманиси и Флореса какую-то давнюю связь друг с другом. Могут ли они каким-то образом свидетельствовать о распространении проточеловеческого населения из Африки в Азию?
Тем временем в Индонезии, на родине Homo floresiensis, началась настоящая битва за опеку над ним, а за границей разгорались и принимали новые обороты споры о том, что же он собой представлял. Теперь появились и те, кто утверждал, что Homo floresiensis был пигмеем, а не новым видом, в то время как другие видели в нем человека с патологией, известной как микроцефалия [63]. Последующие находки были опубликованы в 2005 году первооткрывателями, которые на этот раз обнаружили кости нескольких новых особей Homo floresiensis. Стало казаться маловероятным, что все они имели патологию, поэтому те кости, похоже, завершили «патологическую» главу краткой, но оживленной истории Homo floresiensis [64].
Я был в Австралии, когда спустя полтора года был опубликован отчет об исследовании скелета Homo floresiensis [65]. В этом подробном анализе Homo floresiensis сравнивался со многими другими видами протолюдей и людей с целью выяснить, был ли он связан с каким-либо из них. Оказалось, что у Homo floresiensis были смешанные черты: его череп напоминал череп африканской версии Homo erectus [66], в то время как остальная часть скелета была ближе всего к одному из протолюдей с маленьким мозгом — Australopithecus garhi [67].
Что
