Еще один инцидент произошел на лекции Ганса Эйсенка, которую он должен был прочесть в Лондонском институте экономики: сначала профессору не давали говорить, скандируя: «Никакой свободы слова для фашистов!» — а затем он подвергся нападению и покинул аудиторию с окровавленным лицом и разбитыми очками. Когда работа Эйсенка «Спор по поводу IQ» появилась в Соединенных Штатах, книготорговцам угрожали поджогами и побоями, так что книгу почти невозможно было купить[142].
Эти и подобные эпизоды были спровоцированы сообщениями о неодинаковых показателях IQ у различных расовых групп, в том числе у черных и белых. Никто не удосужился заметить, что эта тема не имеет никакого отношения к универсалистской евгенике, отстаивающей интересы всех групп без исключения.
Другим существенным фактором подавления евгеники было движение памяти Холокоста, возникшее после арабо-израильской войны 1967 года. Эта кампания была настолько эффективна, что, как показали опросы, число американцев, знающих, что такое Холокост, превышает число осведомленных о Перл-Харборе или атомной бомбардировке Японии[143]. Те, кто слышал когда-нибудь слово «евгеника», отныне ассоциируют его с гибелью евреев и расизмом. Основная масса населения Соединенных Штатов не знает, что 16 сентября 1939 года лидеры евгенического движения в Англии, как и многие немецкие евгеники, открыто и недвусмысленно отвергли расистские доктрины нацистского правительства (см. Приложение 1).
Внутри еврейской общины произошла переориентация, чрезвычайно важная для еврейства сегодня. Согласно «Национальному обзору еврейского населения», евреи в Америке в период с 1990-го по 2000 год переживают резкий демографический спад, что, вообще говоря, характерно для групп с высоким IQ[144]. Половина еврейских женщин от 30 до 34 лет и почти половина американских евреев в возрасте 45 и старше бездетны[145]. Это в буквальном смысле ставит на повестку дня вопрос выживания.
С начала 1980-х годов публикации по евгенике появляются все чаще, включая большое количество статей в периодике, а позднее и в Интернете, хотя большинство авторов по-прежнему относятся к теме враждебно или, по крайней мере, настороженно.
Вот сравнительно недавний пример: работа Уильяма Г. Такера «Наука и политика в исследованиях рас» (1994). Заявляя о необходимости свободы научного поиска, Такер говорит о «незначительной научной ценности IQ» для изучения наследственности и утверждает, что «право на научные исследования определяется правами других». Он размышляет о том, целесообразно ли вообще развивать определенные направления исследований, защищает отмену правительственного субсидирования расовых исследований. Он предлагает применять в отношении исследователей нормы Нюрнбергских процессов над нацистскими преступниками (процессы, которые, как мы знаем, в ряде случаев закончились смертными приговорами), утверждая, что субъекты психологического исследования «могут пострадать и без нанесения вреда» и что общественность следует информировать о характере исследования, на случай, если результаты исследования будут сочтены для кого-либо неблагоприятными. Сочувственно цитируются выражения вроде следующих: «Эти несчастные 15 очков IQ» или «Отвечайте: вы используете ваши таланты на пользу людям или против них?»[146].
Такера можно считать умеренным в лагере эгалитаристов.
Книга «De L'eugenisme d'etat a l'eugenisme prive» («От государственной евгеники к евгенике частной») выпущена в 1999 году бельгийскими учеными Мисса и Сузанн. Это сборник статей, принадлежащих группе бельгийских и французских ученых, из которых одни отвергают евгенику, а другие ее защищают. Но даже сторонники евгеники подчас характеризуют ее как «утопичную» и «нереалистичную». Цели евгеники «недостижимы», и вообще она представляет собой «собрание ложных идей», которые «противоречат друг другу» и «опровергнуты исследованиями». Само упоминание этого термина может вызвать «безусловное осуждение за бесстыдную деятельность».
Другие абзацы пестрят выражениями: «позор», «ужасы классической евгеники», «американские шарлатаны», «несомненный риск», «опасная тенденция», «угроза евгеники», «коварная», «угрожающая», «радикальная», «аморальная», «элитарная», «демон евгеники», «соблазн евгеники», «трусливый троянский конь евгеники», «призрак евгеники», «зверства нацистов», «газовые камеры», «расизм», «этническая дискриминация», «скользкий путь вниз», «постыдная репутация евгеники», «варварство», «страх», «предупреждение», «смертельная», «бдительное сопротивление этой тенденции», «генетическая дискриминация», «стерилизации и лоботомии», «ползучий детерминизм», «генетический редукционизм», «сведение культуры к природе», «культ плоти», «разоблачение», «тоталитаристская», «бесчеловечная», «утилитарный уклон», «безумная идея», «материалистический редукционизм», «биологизм», «генетизм», «экзистенциальный или метафизический ужас», «страстное, категорическое и недвусмысленное осуждение», «всеобщее и абсолютное осуждение», «средство абсолютно порочное», «хуже, чем убийство», «не клонируй!..», «изначальное зло», «абсолютное зло, прямая противоположность добру», «извращение», «действительно порочная», «истинно порочная и обязательно негативная по отношению к суверенным правам личности», «превращение других в инструменты и объекты», «генетическая нищета клонирования» и т.п.[147].
Кампания против евгеники оказалась на удивление эффективной. В 1969 году журнал «Ежеквартальная евгеника», преемник «Новостей евгеники», был переименован в «Анналы человеческой генетики». В следующем году, вскоре после первого выделения фрагмента дезоксирибонуклеиновой кислоты, содержащего один поддающийся распознанию ген, молодые ученые — участники проекта демонстративно прервали работу с ДНК, мотивируя свое решение тем, что результатами могут воспользоваться крупные корпорации и правительства, контролирующие науку[148]. Позаимствовав фразу из словаря советских идеологических кампаний, эгалитаристы объявили евгенику «лженаукой», так что Американское общество евгеников было вынуждено в 1973 году переименовать себя в Общество изучения социальной биологии.
В 1990 году учреждение, проводящее тестирование при приеме в вузы, изменило расшифровку аббревиатуры SAT: «тест научных способностей» (Scholastic Aptitude Test) превратился в «тест научной оценки» (Scholastic Assessment Test). Спустя шесть лет это же учреждение вовсе отказалось от расшифровки и объявило, что аббревиатура SAT вообще ничего не означает. Сами евгеники пользуются чужой «крышей», называя себя генетиками, антропологами, демографами и генетическими консультантами.
Возможное злоупотребление генетикой
Сам я — сносной нравственности. И я стольким мог бы себя попрекнуть, что лучше бы моя мать не рожала меня.
Гамлет
В конечном счете самый серьезный аргумент против евгеники — опасность злоупотребления ею. Реальная опасность, что и говорить. Составить список — весьма длинный — прошлых злоупотреблений нетрудно.
Мы только сейчас начинаем расшифровывать схемы, по которым сами были созданы, и можем совершить ужасные ошибки. Или рискуем лишиться слишком многого в нашем биологическом разнообразии. И, как учит нас недавняя история, евгеника может быть использована для того, чтобы оправдать уничтожение людей, якобы неполноценных, «низших» по отношению к нам, или просто тех, кого по тем или иным причинам возненавидели. Кто вообще может предсказать, какие новые авантюры замыслит изобретательный человеческий мозг в неведомом будущем?
Все это вселяет страх. Изощренные эгалитаристы — каковые на самом деле вовсе не являются эгалитаристами, это просто озабоченные умы, которых больше всего пугает человек с улицы, — вполне обоснованно испытывают такие опасения.
Возможность злоупотребления генетикой не ограничивается искажением генома человека. Уже сейчас можно модифицировать животных с тем, чтобы стимулировать их сообразительность, позволив им справляться с заданиями, которые пока что выполняются людьми. Возможно даже создавать гибриды зверя-человека[149]. Спрос на дешевую неквалифицированную рабочую силу по-прежнему велик и будет существовать всегда, и поэтому такая опасность реальна. Современный человек слишком часто считает своим правом относиться к своим меньшим братьям на этой планете как к объектам эксплуатации и потребления, и потому эта пугающая перспектива даже не обсуждается. Но представьте себе, с какой моральной дилеммой мы бы столкнулись, если бы пришлось иметь дело с животными, чьи способности превосходят уровень развития отдельных людей.
