Было давно, нападали волки на людей, пеших и в санях. Но давно и зимой, когда еще собирались большими стаями. И стай таких было много.
У нас остается еще три обвинения волку, но я подожду говорить о них. Сначала давайте попробуем за– глянуть туда, куда мало кто заглядывал, – в логово.
Среди валежин, меж корнями,
Отрывши яму для жилья,
Росла волчиная семья…
Так хоть и в стихах, но точно описал волчьи повадки старейший воронежский волчатник Георгий Васильевич Кольцов. И он отлично знает, о чем говорит. Действительно, волки роют жилье среди корней, ведь корни – каркас, способный предотвратить обвал. Место по возможности выбирается глухое – это часто залитые в половодье крепи. У волка тундры такие же требования (укромность, водопой неподалеку и тому подобное). Водопой очень важен: волки много пьют. И если нет поблизости воды, ходят по ночам пить даже к деревенским прудам! Так было, например, рассказывает Г. В. Кольцов, под Воронежем, в селе Старое Животинное: двух матерых, переярка и шесть прибылых водила старая волчица к пруду у села, где и домашний скот днем поили и где собаки, чуя волков, надрывались лаем.
Устроиться на логове волки стараются с комфортом. Правда, комфорт никогда не вытесняет заботу о безопасности, так что иной раз им приходится справлять новоселье дважды и трижды: если человек на старом месте их потревожит. Волки весьма предусмотрительно заранее ищут и, убедившись в их пригодности, хорошо запоминают несколько таких запасных мест для логова. И когда там, где волчата родились, стало вдруг небезопасно, сейчас же унесут оттуда детей. Но запасные логова совсем не рядом (иначе смысла бы в них не было), и потому волчат транспортируют поэтапно: сначала перетащат по одному в какое-нибудь укромное место на полпути, сложат кучкой под куст, а потом так же по одному переносят до следующего перевалочного пункта.
У волков есть свои роковые и непонятные странности. Даже курица защищает цыплят! А волки человека и собак, напавших на логово, не трогают. Убегают, прячутся. Волчата, защищаясь, грызутся с собаками, но родители на помощь никогда не придут. Это удивительно! Удивительно и то, что, если гончие с заливистым лаем идут по волчьему следу, звери никогда не обернутся, не прогонят и не загрызут их, и будут бежать и бежать, и гончие рано или поздно выгонят их под выстрелы. А ведь деревенских собак волки таскают без страха. Из-под крыльца, бывает, вытащат отчаянно визжащего пса, ту же гончую. Ее и в лесу могут схватить прямо с гона (и нередко это случается, особенно если голосок у гонца дворнаковатый – незаливистый). Да, но с гона по зайцу или лисе, а не тогда, когда гонит собака самих волков (особенно если так азартно лает, что «аж легкие рвет!»).
Г.В. Кольцов рассказывает: до темноты (и в темноте несколько часов) гоняли в смычке выжлец и выжловка прибылых, а потом и подваливших к ним пару здоровенных матерых волков. И со слуха ушел далеко гон: матерые увели в соседние угодья. Так засветло и не дозвались собак и совсем уж было простились с ними, потому что решили, наверняка их ночью волки порвут. Но не тронули тех собачек серые: пришли псы домой в деревню, правда очень напуганные, тесно прижавшись друг к другу (прямо как слились!). Понимали, опасно молчком по темному лесу ходить среди волков, когда след волчий брошен и людей поблизости нет.
И вот откуда-нибудь из закрытого мрачной тенью логова начинается жизненный путь волка через круги всеобщей ненависти к той неотвратимой огненной вспышке, которая настигает его рано или поздно.
Волчица приносит от двух до восьми волчат.
Растут вначале на чистом волчьем молоке. Затем появляется мясо, и волчата встречают его с восторгом. Родители носят им добычу весьма оригинальным способом. Они глотают куски мяса и затем отрыгивают их перед волчатами. Что замечательно: мясо появляется из недр волчьего брюха совсем свежее, по-видимому, волки умеют задерживать на это время пищеварение.
Соблюдать режим дня волчатам удается не всегда. Конечно, это хорошо, если завтрак приспел вовремя, к восходу солнца, но иногда папаша возвращается из ночного похода лишь к полудню (ему, кстати сказать, приходится пробежать 50, а то и 150 километров за одну охоту). В таком случае мать выводит волчат на прогулку, где кормит легким молочным завтраком и разрешает вволю порезвиться.
Забавы суматошны, проказливы. Вот что увидел канадский зоолог Фарли Моуэт, когда жил в тундре бок о бок с волками.
«Двое волчат пытались оторвать материнский хвост, они рвали и драли его с такой яростью, что шерсть летела клочьями; двое других делали все, что только могли, чтобы оставить мать без уха. Около часа Ангелина (так назвал он волчицу) героически терпела пытку, затем, взъерошенная, попробовала защищаться: села на собственный хвост и спрятала истерзанную голову между лапами. Но где там – волчата накинулись на ее ноги, по одному на каждую. Моим глазам предстало жалостное зрелище: Ангелина, словно шаман, отгоняющий злых духов, изо всех сил пыталась одновременно прикрыть лапы, хвост и голову. Наконец волчица не выдержала. Она отпрыгнула в сторону от своих мучителей и убежала на высокую песчаную гряду за логовищем».
Знаете, не всякая мать обладает таким поистине ангельским терпением!
Возвращается отец. Тут бы призвать шалунов к порядку, но и папаша мягкосердечен. Он устал, хочет спать, но не будет ему покоя! Приходится, хочешь не хочешь, развлекать своих чад.
Вообще, отношение волков к малышам, даже к чужим, заслуживает не только похвалы – подражания! Если погибнут родители, а другой волк найдет волчат, он вскормит их, вспоит и научит жить. Были случаи, голодных щенков приносили в логово волки, чтобы их накормить.
А волчата взрослых волков просто обожают! Лоис Крайслер видела и рассказала, как волчата ласкались к взрослому волку. Стоило им лишь коснуться его, и они дрожали от нежного возбуждения. Они его обнимали, они его целовали, лизали. Конечно, от таких ласк растаешь и отдашь кусок мяса, который предполагалось оставить у себя в желудке. Обласканный кормилец, забыв, что собирался лечь спать, вновь мчится на охоту. Таково следствие атмосферы любви, царящей в волчьем царстве, – она активирует старших.
Остервенелых драк среди волчат почти не бывает. Это удивительно миролюбивые дети. Хотя, правды ради, надо признать, что причины, возбуждающие всех дерущихся мира сего, – чувство собственности, обида, ревность – эти причины ссорят нередко и волчат. Но если в остальном мире их самое легкое следствие – разбитый нос, то в диком волчьем логове вооруженный конфликт быстро умеют обратить в игру и веселую шутку.
Настанет день, когда тесной будет истоптанная лужайка перед домом и в лобастых головах возникнут разные «географические» вопросы: кто прячется за тем валуном? Нельзя ли понюхать солнце? И вот отправились в путешествие. Одни. И запаслись в дорогу только легкомыслием – груз, как известно, самый необременительный и приятный.
Миновали валун (или там вековую ель, упорно закрывавшую горизонты). Нечто странное, красное, ожившее в порыве ветра возникло перед носом заводилы-направляющего. Исследователи шарахаются в испуге. (Мы-то знаем обыкновенный цветок.)
Однако благородная любознательность побеждает. А ведь «оно» годится дл игры, догадываются волчата. И начинаются восторги, посмотреть на которые – смех! Цветок осторожно обнюхивается, затем исследуется на прочность (дети ведь!). И наконец, смятый, падает вниз, ловится всей компанией. Всеобща потасовка, в которой все начисто забывают про цветок. Повозиться – это, конечно, удовольствие высшее.
Идут дальше. Мягкая проплешина на земле, отдадут и ей должное. Птица на ветке – послушают птицу. Палка какая-то – поиграют и с палкой. Умение черпать радость в самых простых предметах природы – качество, живущее у волков в крови. Ликовать, когда оттает первый клочок земли, оттого, что на деревьях листочки распустились, волки умеют, как и мы. Кто жил с ними рядом, знает об этом.
Но вдруг! Ужасный! Большой! Ушастый! Заяц! Испугались волчата, дезертируют. Но простим их: у них еще будут возможности реабилитировать себя. Тем более что сейчас превратности путешествия поставили их в положение, вызывающее сочувствие. Они, кажется, заблудились.
Это происходит в лесу, в тундре или в степи (какая разница для маленьких, пушистых, беззащитных комочков, для которых даже не слишком высокая трава – нелегкое препятствие!). Шли бы по своему следу и наверняка вернулись к маме: она пришла с охоты и беспокойно бегает вокруг логовища. Но нет – волчата, описав широкое полукружие, приближаются к дому с обратной стороны. У них в голове некое приспособление для ориентировки – оно и сработало, не дав потеряться. Так что мы зря волновались.
Всыпать бы за самовольную отлучку! Но нет! Такой воспитательный метод волками почти не употребляется. (Да и как их будешь наказывать, ласкающихся?) Волк очень легко травмируется обидой или страхом: быть может, поэтому не просто приручить его человеку, существу весьма непостоянному и непоследовательному. Такое приручение – редкость и удается людям сдержанным, добрым, о которых говорят: человек хороший.
