Как считалось до недавнего времени, последних карликовых обезьян на Сулавеси видели в 1921 году. Их поймали, убили и чучелки поместили в музей. После этого зоологи были уверены, что долгопяты вымерли или были сознательно уничтожены аборигенами, которые, несмотря на свои опасения, охотно употребляли их с пальмовым маслом и уксусом. Но в 2000 году один долгопят попался в крысоловку, а в августе 2008 года трех обезьянок поймала и обследовала экспедиция Техасского университета «Эй энд Эм». В наш политкорректный и гуманный XXI век антропологи не отправили шкурки к таксидермисту — они надели на этих двух самцов и самочку ошейники с радиомаяками и отпустили на волю. Антропологи занимались долгопятами именно потому, что они наши родственники — приматы.
Руководитель экспедиции Шарон Гурски-Дойен объяснила, почему обезьянки так долго скрывались от исследователей. В действительности это люди не очень-то охотно посещали места проживания долгопятов, которые обитают на очень жарких и очень влажных горных плато. Неподготовленный человек может получить тепловой удар, да и попросту не выживет в этих условиях. Кроме того, правительство Индонезии позаботилось о фауне Сулавеси и еще в 1982 году учредило здесь национальный парк Лоре Линду. Однако вряд ли это останавливает местных жителей, известных своими кулинарными пристрастиями.
На
тропе Хо Ши Мина
В Юго-Восточной Азии, как выяснилось, живут и другие виды обезьян, считавшиеся либо вымершими, либо забившимися в какой-то дальний угол региона. Так и есть — как ни поливали американцы дефолиантом «эйджент оранж» вьетнамские леса, как ни охотились на несчастных животных повстанцы Вьетконга, пробирающиеся по «тропе Хо Ши Мина» во вражеский Сайгон, а обезьянки вида Pygathrix cinerea сумели все пережить и даже размножились. Этот редчайший вид обезьян, которых считали практически вымершими, живет только в центре Вьетнама, и количество сохранившихся особей еще совсем недавно оценивали максимум в несколько десятков. Однако недавно международная экспедиция, организованная Всемирным фондом дикой природы (WWF), обнаружила новую крупную популяцию этих животных — очаровательных обезьянок с персикового цвета мордочкой, обрамленной белыми бородкой и бакенбардами.
Впервые описали этих обезьянок десять лет назад, тогда же было высказано опасение, что виду угрожает скорое исчезновение из-за незаконной рубки деревьев и браконьерства. Pygathrix cinerea живут на деревьях, питаются растительной пищей — листьями и плодами, так что для них сохранение среды обитания — вопрос очень даже насущный. Один из участников экспедиции, Бен Роусон, считает открытие новой крупной популяции (подсчитано 116 животных, а всего популяция оценивается в тысячу особей) примерно таким же событием, как если бы мы обнаружили неизвестный народ в количестве миллиарда человек.
Эти обезьянки относятся к 25 видам приматов, наших ближайших родственников, стоящих на грани вымирания, причем по вине человека, а не климата или падения гигантского метеорита, как это случилось с динозаврами. Наши предки уничтожили десятки видов животных, но уж наших-то двоюродных братьев и сестер — неужели не спасем? И по возможности нужно как-то прекратить практику употребления в пищу обезьян жителями Сулавеси. Ну ладно, лаотяне кушают крыс, — но есть обезьяну просто чудовищно, все-таки родственница.
Еще одна порция чудес СулавесиКстати, на Сулавеси — точнее, на соседних небольших островах — нашлась и новая птичка. Только в 2008 году местные орнитологи объявили, что обнаруженная ими еще 11 лет назад птица представляет собой новый вид пернатых. Столь долгий срок идентификации они объяснили большой редкостью этой «тогианской белоглазки».
Острова Тогиан расположены в заливе Томини индонезийского острова Сулавеси, почти точно на экваторе. Здесь и ранее находили энедемичных представителей животного мира — например, тогианского филина. Исследователи Мохамад Индраван и бесфамильный Сунарто (очень многие индонезийцы используют одно только имя) из Индонезийского университета осмелились заявить об открытии нового вида только после заключения ведущего авторитета в орнитологии — таксономиста Памелы Расмуссен из университета штата Мичиган (таксономисты занимаются классификацией флоры и фауны).
Главное внешнее отличие этой белоглазки от ее сородичей из семейства Zosterops (белоглазок) — цвет ободка вокруг глаз, который как раз не белый, а красный. Перышки птички (она размером с нашу синицу) — зеленого цвета, и увидеть ее в тропическом лесу довольно трудно. Популяцию тогианской белоглазки оценивают в тысячу особей, и орнитологи уже сейчас предлагают занести ее в список видов, находящихся под угрозой исчезновения.
Индраван и Сунарто считают, что им здорово повезло с открытием белоглазки. Несмотря на то что всего в мире насчитывается более десяти тысяч видов пернатых, и около 1600 из них встречаются в Индонезии, новые виды находят все реже и реже — во-первых, подавляющее большинство птиц уже описаны, а во-вторых, малочисленные виды стремительно исчезают при изменении среды обитания, вызванном деятельностью человека. Пока что острова Тогиан не затронуты цивилизацией, но несомненно, что долго так продолжаться не будет. На соседнем Сулавеси, как и на Борнео, уже идет интенсивная вырубка лесов, разбиваются все новые и новые плантации каучуконосной гевеи и проводится разведка нефтяных залежей.
Кроме того, на Сулавеси, как и на близлежащих «островах пряностей» — Молуккских островах, — то тлеет, то ярко разгорается кровавый межрелигиозный конфликт мусульман и христиан. Тут не до птичек. Так что предложение орнитологов объявить все острова Тогиан заповедником представляется весьма своевременным.
Птичка, в конце концов, может куда-нибудь перелететь. А вот что делать карликовому буйволу аноа, который живет тоже исключительно на Сулавеси? Буйволятина не запрещена ни Кораном, ни Библией, и воюющие друг с другом поклонники Аллаха и Иисуса рассматривают аноа исключительно как источник высокобелковой пищи. Во времена голландской колонизации для сохранения этого эндемического вида на острове было устроено несколько заказников, а после завоевания независимости Индонезией… промолчу, вспомнив о политкорректности.
Аноа — самый маленький из диких быков, его рост не больше метра, а горные аноа и вовсе крохотные — в холке едва более пятидесяти сантиметров. Все подвиды аноа занесены в Красную книгу, но толку от этого мало: антрекот из карликового буйвола входит в меню любого сулавесского ресторана как местный и не очень дешевый деликатес, причем рестораторы демонстрируют блюдо без всякого смущения. Поэтому равнинные аноа, легче поддающиеся отстрелу, почти полностью исчезли, надежда выжить осталась только у горного подвида.
Нашелся, наконецНекоторые животные вымерли или были истреблены человеком, но отдельные экземпляры сохранились в зоопарках. Зоологи считают большой удачей, если вдруг выясняется, что какая-то небольшая популяция таких животных все же обнаруживается в природе. Так случилось недавно с южнокитайским тигром. Надо вспомнить, что за два-три последних столетия человек полностью истребил несколько сотен видов животных. Сейчас на грани исчезновения находятся более сотни птиц, рыб и млекопитающих, прежде всего диких кошек — уссурийского леопарда и амурского тигра, которых осталось всего по нескольку десятков. А южнокитайский тигр до последнего времени считался полностью истребленным, лишь около пятидесяти особей продолжают жить в разных зоопарках мира. Но вот хорошая новость — впервые с 1964 года удалось сфотографировать молодого тигра в природе, в китайских джунглях.
Китай, что южный, что северный, — далеко не лучшее место для обитания кошачьих. Китайцы, с древних времен гордящиеся своей утонченной культурой, проповедуют сущую дикость — полезность в сексуальном смысле различных сушеных органов и когтей тигров. Именно поэтому пропадает наш амурский тигр, за останки которого китайские перекупщики платят нашим же браконьерам тысячи долларов. Впрочем, африканцы и индонезийцы тоже хороши — в тех же целях они убивают носорогов и продают толченый рог, так что черный африканский и белый яванский носороги могут не дожить до середины нынешнего века.
С другой стороны, китайское правительство довольно строго преследует браконьеров, и это еще мягко сказано, — например, за убийство панды в Китайской Народной Республике просто расстреливают. Так что у южнокитайской кошки появился неплохой шанс выжить.
Тигра сфотографировал фермер Чжоу Чжэнлун из провинции Шэньси, за свои без малого семьдесят кадров он получил от провинциального Лесного управления КНР аж 2600 долларов, что для Китая просто несусветные деньги. Может быть, и у нас на Дальнем Востоке предложить браконьерам, рискующим огромным штрафом и даже свободой, не убивать амурских тигров, а заняться фотоохотой за хорошие премиальные? Амурский тигр не останется в долгу и будет с удовольствием размножаться и позировать, демонстрируя свои знаменитые усы и полоски.
