Сейчас уже трудно вспомнить все, что я говорил им. Однако почему-то вспоминается, что я им рассказывал не только о том, что мы нашли. Но и о том, что мы хотели найти. А искали мы, конечно, больше всего следы самых первых людей на Урале. Тогда мы нашли стоянку мезолита. Ей было 10—12 тыс. лет. Мы думали, что это самая древняя стоянка. Однако через 10 лет мы нашли стоянку неандертальцев и питекантропов. Стоянку эту мы назвали Мысовая.
12.4. Загадочные названия
На Мысовую мы вышли по карте. Подготавливаясь к очередной экспедиции, мы разглядывали карту Южного Урала. И увидели названия сел Ташбулатово, Таштемирово.
«Таш» в переводе с башкирского означает «камень», «булат» — это сталь, «темир» — железо. Значит, Ташбулатово — это «село стального камня», Таштемирово — «село железного камня».
Названия заинтриговали. А может быть, это не случайно? Может быть, там выходы прочного камня? А значит, и древние стоянки? Ведь люди каменного века не пропускали ни одного месторождения хорошего камня.
Я пошел к своему учителю по полевым работам — лучшему на Урале полевому эксперту, археологу Константину Владимировичу Сальникову. Он был не только моим учителем, но и учителем Н. П. Кипарисовой и других уральских археологов. Я показал ему карту.
— Все, что мы нашли до сих пор, это не древнее мезолита. Должны быть более древние стоянки. Может быть, их следует искать здесь, около Ташбулатова и Таштемирова? Ведь здесь самые богатые выходы яшмы и кремня. Яшма и кремень — лучшие, любимые породы камня для орудий человека каменного века.
Ответ К. В. Сальникова обескуражил меня.
— Мы были там, осмотрели эти озера. Никаких стоянок не нашли. Нина Павловна Кипарисова работала с нами в начале разведки. Мы собирались с ней еще раз пройти все эти озера. Особенно те места, где в первый раз не удалось пройти мне самому. Моя нога, — К. В. Сальников показал на свою простреленную еще в гражданскую войну ногу, — разболелась, не дала мне самому все посмотреть. Ходили студенты. А Нина Павловна в тот год заболела и вскоре, как ты знаешь, умерла.
Нина Павловна Кипарисова, первооткрыватель неолита на Урале, недавно умерла. Продолжить ее разведку мы пытались вместе с ленинградскими археологами. Вместе с ними мы облазили все озера вокруг Елового и Чебаркуля. Однако нашли немного. Все стоянки каменного века, найденные нами, были не древнее 6—8 тыс. лет. Не было ни одной стоянки древнекаменного века — палеолита.
— Впрочем, — задумавшись, сказал К. В. Сальников, — я советую пойти в разведку. Ты — везучий. Стоянок нашел уже несколько. Открыл мезолит на Урале. Если раньше не знали на Урале следов человека древнее III тысячелетия до н. э., то теперь мы знаем стоянки VIII—X тысячелетия до н. э.
— VI или X тысячелетие — это все конец каменного века. А вот найти бы начало его. Найти бы палеолит, Константин Владимирович, — сказал я.
— Ишь, чего захотел, — засмеялся Сальников. — А Отто Николаевич Бадер сколько лет ищет палеолит на Урале? А чего он нашел? Только единичные орудия, и то нет доказательств, что они относятся к палеолиту. Ведь все они найдены не в слое, а на поверхности.
— Мы найдем на Ташбулатовском озере стоянки, — упрямо Сказал я.
— Может быть, — ответил Константин Владимирович.— Хотя мои ребята ничего там не нашли. Правда, они не были на восточном берегу озера Банного. Может быть, там вам повезет. Вы же «каменщики», мы «бронзовики».
К. В. Сальников действительно занимался поселениями эпохи бронзы. Он первый открыл их на Урале. Он раскопал самые древние курганы.
Все последующие годы мы провели на этих озерах со странными названиями — Ташбулатовское, Банное и др. Именно здесь и была найдена самая древняя на Урале стоянка Мысовая. Загадочные названия не подвели.
12.5. В сердце яшмового пояса
Таштемирово и Ташбулатово расположены неподалеку друг от друга. Ташбулатово находится на берегу озера Карабалыкты. Правда, местные жители называли это озеро Ташбулатовским.
Окрестности были очень красивы: горы и сразу три озера — Ташбулатовское, Сабакты (Чебачье) и Яктыкуль (Банное). Они еще недавно соединились между собой речкой Янгелькой. Но где-то около 10—12 тыс. лет назад уровень в реке Урал сильно упал. В это время Каспий понизился на 58 м ниже уровня Мирового океана. Ташбулатовское отделилось от Чебачьего, да так и не соединилось больше. Чебачье с Банным и сейчас соединены протокой. А из Банного и сейчас вытекает речка Янгелька. Она проходит через озеро Сываркуль и впадает в Урал.
За озером были ущелья Крыкты-тау, за ними река Белая — приток Камы. Пожалуй, нигде так близко друг к другу не подходят реки бассейна Волги, Урала и Оби.
Слева от нас почти на полкилометра возвышается над озерами Банным и Чебачьим гора Кутукай. Она вся покрыта лесом. Ташбулатовская гора — почти безлесная. Всюду колышется ковыль. Любоваться редким сочетанием красок степи, гор и тайги, так причудливо перемешанных перед нами, можно часами. Однако пора начать работу. Я достал фотоаппарат и стал искать место, откуда бы снять всю эту панораму. Я присел на большой камень... И забыл обо всем только что виденном. Забыл даже, что собирался фотографировать трехозерье...
Удивила глыба, на которую мы присели. Вся она — в пятнах, то кроваво-красных, то зеленых, то желтых, то черных, перемешанных в самом причудливом сочетании. Вначале подумалось, что кто-то из туристов раскрасил камень. Но приглядевшись, мы увидели, что все камни, выглядывавшие из травы, также ярко и фантастично окрашены.
Пробуем скоблить «краску» стальным напильником и убеждаемся, что напильник не берет (камень прочнее высоколегированной стали). Пытаемся царапать камешком по стеклу, и стекло поддается камню. Значит, это яшма. Но как она раскрашена! Яшмы много — почти вся гора сложена пестроцветной яшмой.
Усталые, мы спускаемся к озеру, чтобы освежиться, подходим к воде — ив изумлении останавливаемся. У самой воды всюду глыбы кроваво-красной яшмы. Вся небольшая возвышенность и здесь сложена из яшмы. А когда мы обошли все Ташбулатовское озеро, разыскивая яшму, то изумление наше перешло границы. Все озеро лежало в обрамлении драгоценного в древности камня. Причем самых разных, начиная от пестроцветных вплоть до красных, сургучных, многоцветных, черных и темно-синих одноцветных.
Когда мы перешли на соседние озера — Банное, Сабакты, Суртанды и Сываркуль, то и там всюду оказалась яшма разных цветов. Правда, разнообразия здесь было меньше, но и яшмы было тоже меньше.
12.6. Кто первый открыл самоцветы Урала?
Когда же человек открыл месторождения яшмы здесь, в сердце яшмового пояса Урала?
Кое у кого из нас где-то в глубине сознания теплилась честолюбивая надежда: а вдруг эти месторождения до нас никто не знал и мы первооткрыватели?
Для того чтобы доказать это, нужно было снова обойти берега озера, но теперь уже с другой целью — постараться не замечать выходов яшмы и выискивать только те мелкие кусочки, которые имели следы обработки первобытным человеком. Это было и трудно, и легко. Трудно потому, что яшма валялась всюду и не обращать на нее внимания было нельзя. Легко потому, что обработанная яшма, как правило, очень четко выделялась. Сколотая при обработке первобытным человеком корка выветривания обнажала внутреннюю фактуру камня, и он сиял как шлифованный.
Довольно быстро мы стали натыкаться на целые скопления отщепов и пластин — кусочков яшмы, сколотых первобытным человеком. Среди них встречались и сами ядрища (нуклеусы), с которых скалывали острые, похожие на ножи пластинки (их так и называют — ножевидные пластины).
Когда закончили разведку, то оказалось, что здесь 22 пункта, где первобытный человек останавливался и обрабатывал яшмы. Это было много. Для сравнения скажем, что на всем Урале в то время было известно меньше стоянок человека каменного века. Хотя поиски следов каменного века на Урале начались давно и еще в XIX в. здесь были открыты стоянки первобытного человека. К середине же нашего века здесь было уже раскопано более 15 стоянок каменного века. Правда большинство их располагалось на Среднем Урале, а на юге они тогда почти не были известны. А тут сразу в одном 1961 г. мы обнаружили более 50 стоянок и поселений человека каменного века и из них 22 на небольшом Ташбулатовском озере. Начались раздумья. А может быть, это не стоянки, а только 22 пункта, где люди не жили, а лишь останавливались, чтобы добыть камень?
Такие карпуны из кости появились в конце палеолита и широко применялись в мезолите. Они использовались преимущественно для охоты на крупную рыбу.
Копьеметалка — палочка с выступом, позволяла дальше бросать копье. Такими приспособлениями и сейчас еще пользуются аборигены Австралии.
