Урс. Жакотт, скажи Ито, чтобы он изобразил кошку.
Жакотт. Ито, изобрази кошку.
Ито. Мяу.
Урс. Еще раз.
Жакотт. Изобрази кошку.
Ито. Мяу!
Пара попугаев датчанина Улфа Олсана не получила приза, так как сумела исполнить только одну сценку, но зато вызвала у зрителей бурные овации. Его воспитанники – серый африканский попугай Коко и желтый какаду Лолита. По команде хозяина диалог начинает Коко.
Коко. Коко любит Лолиту!
Лолита. Надоел!
Коко. Коко очень любит Лолиту.
Лолита. Пошел прочь!
Коко. У Коко есть шоколадка.
Лолита. Так иди же ко мне скорее!
В большинстве случаев владельцы попугаев уверены, что их любимцы все-все понимают и беседуют с нами вполне сознательно. Действительно, попугаи не путают время дня, утром говорят: «Доброе утро!», а вечером: «Спокойной ночи!» Лолита истошно вопит: «Пошел прочь!» – только когда в комнате появляется черный кот. Хозяевам она таких реплик не бросает. Напротив, услышав их голоса в соседней комнате, оба попугая начинают дружно звать: «Док! Док» и «Хозяюшка-душечка!» Все реплики очень осмысленны, но, как ни прискорбно, приходится констатировать, что бойко говорящий попугай не понимает ни одного слова, которое он непринужденно изрекает. Для попугая это всего лишь звуковая игра, в которую птицы играют самозабвенно. Правильно, к месту выданная реплика – надежное средство привлечь внимание хозяина, продлить минуты общения с ним. Нужно признать, что попугаи умеют это делать. Они тонко улавливают характер ситуаций и запоминают, какие реплики в каких случаях следует повторять. Правда, появляются дрессировщики, которые добиваются, чтобы попугаи понимали значение существительных и даже глаголов, которые они умеют произносить, однако трудно судить, насколько это оказывается возможно. Р. Урс уверяет, что оба его попугая отлично понимают значение выражения «Еще раз», охотно повторяя произнесенную перед этим реплику, но не перекувырнутся и не повторят никакого другого действия. Нет сомнений, что попугаи умеют отлично выполнять словесные команды свои хозяев, хотя и не понимают значения самих слов.
У человека много отличий от животных. И то, что мы ходим на двух ногах, и то, что у нас вместо лап – руки, и многое другое. Однако эти отличия не так уж существенны: птицы тоже двуногие существа, а обезьяны имеют по четыре руки. Самое важное наше приобретение – психика. Здесь мы далеко обогнали всех животных. Одно то, что мы владеем речью, делает нас существами совершенно исключительными. Ведь никто из животных не смог создать своего языка. Система сигналов, которые используются животными для общения, на человеческую речь совсем не похожа.
Животные не сумели освоить наш язык. Хотя среди них и нашлись талантливые лингвисты, легко заучивающие десятки слов и выражений, но это всего лишь звуковая игра, которая не может считаться даже самой начальной стадией овладения языком. Маленький ребенок, освоивший свои первые десять–пятнадцать слов, имеет гораздо больше прав называться говорящим существом, чем попугай, умеющий повторять четыреста–пятьсот слов.
А действительно ли на Земле нет животных, которые могли бы овладеть речью и стать нашими собеседниками? Еще совсем недавно ученые на подобные вопросы безапелляционно давали отрицательный ответ. Недавно! А вот как они отвечают на подобный вопрос теперь.
Бобо – молодой шимпанзе. Он еще совсем малыш, ему всего полтора года. Как и полагается обезьяньему ребенку, Бобо пока совершенно беспомощен и нуждается в материнском уходе и ласке. Только матери у него давно уже нет. Ее убили браконьеры в джунглях Конго, а малыша продали богатым американцам.
Пока хозяева Бобо оставались в Африке, обезьянке жилось превосходно. Добрая африканская кухарка, служившая у его хозяев, поила Бобо молоком, варила сладкие кисели и каши, приносила с базара орехи и диковинные африканские фрукты. Целые дни шимпанзенок резвился на площадке около дома, лазил по деревьям, затевал шумные игры с молодым спаниелем Соло, расшалившись, выпускал из хлева поросят и со страшными криками гонялся за ними вокруг дома. Бобо любили и шалости ему великодушно прощали. Но вот срок работы в Африке истек, и хозяева вернулись в Филадельфию. Здесь все изменилось. В квартире на семнадцатом этаже не было вишневого дерева, на которое так любил забираться Бобо, не было розовых, весело визжащих поросят, не было доброго Соло. Не было даже кухарки: прислуга в Соединенных Штатах стоит недешево. На целый день Бобо запирали одного в пустой квартире, и он страшно скучал. Чтобы как-то скоротать время, малыш занимался исследованиями. Любой предмет можно разобрать на мелкие кусочки, чтобы узнать, как он сделан и что находится там внутри. Для этого годились любые вещи, а когда из комнаты вынесли все лишнее, в ход пошли столы, стулья, обои и штукатурка. Бобо строго наказывали, но это нисколько не помогало. Тогда обезьяну продали. Теперь владелец Бобо – университет во Флориде. Юный шимпанзе стал объектом исследования по программе «Контакт». С новыми хозяевами малышу повезло. Его не заперли в тесную клетку, не заставили целыми днями скучать в одиночестве, а определили жить на небольшой ферме и наняли приемных родителей. Воспитатели Бобо Элизабет и Джон Брауны души не чают в своем питомце. Кроме того, на ферму ежедневно приезжают сотрудники университета, чтобы давать Бобо уроки. Малышу преподают английский язык!
Ученые, внимательно изучавшие животных, давно пришли к выводу, что если из четвероногих обитателей Земли хоть кто-то способен овладеть человеческим языком, то это, конечно, шимпанзе. Даже среди человекообразных обезьян они, по-видимому, самые умные и ближе других стоят к человеку. Однако все попытки – а их предпринимали не раз – не дали ощутимых результатов. Обезьяны упорно не хотели повторять звуки человеческой речи. Ученые, конечно, понимали, что гортань и голосовые связки обезьян устроены далеко не так, как у человека, и издавать членораздельные звуки им нелегко. Однако они упорно продолжали считать, что нежелание обезьян заучивать слова связано не с трудностью воспроизведения звуков, а объясняется главным образом тем, что шимпанзе умственно еще не доросли до человеческого языка. Долго бы еще ученые тешили себя иллюзией исключительности человека, если бы зоопсихологам супругам Гарднер не пришло в голову вместо использования звукового языка, к которому обезьяны явно не приспособлены, обучать их жестовому языку глухонемых.
Глухие от рождения люди не могут без специальной помощи научиться говорить. В развитых странах их специально учат звуковому языку, но это процесс долгий и трудный. Гораздо проще обучить человека языку жестов. Это необходимо еще и потому, что между собою глухие люди только на нем и могут общаться. Жестовый язык бывает двух типов. Существуют языки, где каждый жест означает отдельную букву. Для шимпанзе он явно слишком сложен. При другом типе языка отдельным жестом обозначают целое слово или понятие. Он относительно прост, а многие жесты весьма наглядны, и нетрудно догадаться, что они означают. Чтобы сказать «слушай», указательным пальцем правой руки дотрагиваются до мочки левого уха. Когда ладонь правой руки кладут себе на голову, понятно, что хотят назвать предмет, который мы носим на голове: «шляпу» или вообще «головной убор». Если большой палец правой руки находится во рту, а губы вытянуты в трубочку, как будто вы сосете петушка на палочке, легко догадаться, что данный жест означает слово «конфета».
Для своего эксперимента Гарднеры купили Уошо – молодую самку шимпанзе. У них не было опыта общения с человекообразными обезьянами, и, обучая Уошо, они сами учились работе воспитателя. Перепробовав несколько методов, они остановились на самом простом и надежном. Если Уошо хотели научить слову «шляпа», то сначала показывали ей саму шляпу, а затем брали руку обезьянки и придавали ей такое положение, чтобы получился знак «шляпа». Так повторяли много раз, пока обезьяна не делала попытки повторить нужный жест. Ей не мешали проявлять самостоятельность, но подправляли, чтобы жест был правильным и четким.
В начале обучения Гарднеры опасались, что Уошо будет скучно на уроках, и подкупали ее лакомствами, давая за каждую удачную попытку повторить нужный жест горсточку сладкого изюма. Однако вскоре выяснилось, что Уошо нет необходимости поощрять сладостями. Ведь человеческие мамы не дают свои малышам конфетку за каждую попытку произнести новое слово. Дети начинают говорить в возрасте около года, и первыми их словами обычно бывают «мама», «папа», «няня». У Уошо все шло иначе. Первое слово, которое она поняла, было «смешно», а первым словом, которым она научилась активно пользоваться, стало «еще». Это произошло в тот период, когда старательность Уошо поощрялась изюмом. Съев честно заработанную порцию, малышка складывала руки в знак «еще», и учителям ничего не оставалось, как выдать ей новую порцию изюма.
