Приняв как аксиому веру в незыблемость законов природы, люди, естественно, считали, что все предметы в мире неизменны и подчинены богу, а его деяния осуществляются святыми. Многие верующие даже полагали, что изучение мира не что иное, как дьявольское наваждение, предназначенное для того, чтобы отвлечь от веры истинных христиан. Удивительно ли, что в глазах этих ортодоксальных приверженцев святой церкви наука становилась порождением зла.
К счастью, подобную точку зрения разделяли не все. Среди средневековых ученых находились люди, которые стремились сохранить научное наследие древних. К этой категории следует отнести англичанина Бида (673–735), которому удалось сберечь научные трактаты античных ученых. К сожалению, это были в основном отрывки из произведений Плиния, не имевших большой ценности.
Вполне вероятно, что свет науки погас бы окончательно, если бы не арабы, принявшие ислам — религию, основанную в VII в. пророком Магометом. Арабы, жители бесплодного Аравийского полуострова, устремились на юго-запад Азии и в Северную Африку. Уже к 730 г., через сто лет после смерти Магомета, мусульманство проникло на восток до Константинополя, а на запад — до границ Франции.
Нашествие мусульман наводило ужас на европейцев и было страшным бедствием для христиан, но в научном отношении оно оказалось поистине благотворным. Подобно римлянам, сами арабы не были оригинальными исследователями. Однако они не только перевели на арабский язык труды Аристотеля и Галена, но изучали их и комментировали. Крупнейшим восточным биологом был выдающийся таджикский ученый Абу-Али ибн-Сина, которого все мы знаем по его латинизированному имени как Авиценну (около 980–1037 гг.). Авиценне принадлежат трактаты, основанные на медицинских теориях Гиппократа и материале книг Цельса.
К тому времени, когда жил Авиценна, события стали принимать иной оборот, по крайней мере в Западной Европе. Отвоевав Сицилию, в течение двух столетий занятую мусульманами, армии христиан вновь захватили Испанию. К концу XI в. крестоносцы начали завоевание Ближнего Востока.
Вынужденное общение с мусульманами позволило европейцам осознать, что культура врага в некоторых отношениях не только превосходит их собственную культуру, но и является более изысканной. Европейские ученые заинтересовались мусульманской наукой и стали переводить арабские научные книги. В Испании работал выдающийся итальянский ученый Жерар Кремонский (1114–1187), который перевел на латинский язык труды Гиппократа и Галена, а также некоторые работы Аристотеля.
Немецкий ученый Альберт фон Больштедт, прозванный католическими богословами Великим (1193 или 1207–1280), был одним из ревностных поклонников вновь открытого для европейцев Аристотеля. Хотя его собственные труды были не чем иным, как простым подражанием Аристотелю, они (в который раз!) послужили как бы фундаментом для возрождения греческой науки, которое позволило возводить новые этажи огромного здания европейской науки.
Одним из учеников Больштедта был итальянец Фома Аквинский (1225–1274). Фома Аквинский известен тем, что он пытался, и небезуспешно, поставить философию Аристотеля на службу христианской религии. Как рационалист, он считал, что разум, как и вся Вселенная, является созданием бога, следовательно, ни один здравомыслящий человек не может прийти к выводам, противоречащим христианскому учению. Значит, разумное мышление не является ни злом, ни вредом.
Так подготавливалась почва для возрождения рационализма.
Эпоха Возрождения
К практике вскрытия трупов в Италии вернулись в конце средних веков. Хотя она продолжала пользоваться дурной славой, к ней вынуждены были прибегать, в частности в Болонье, где находилась довольно известная юридическая школа и для разрешения судебных дел нередко требовалась посмертная экспертиза тела. Под этим предлогом ученые старались использовать вскрытия и в целях обучения медицине. (Университеты в Болонье и Салерно были в те времена широко известны своими медицинскими факультетами.)
Восстановление права производить вскрытия далеко не сразу привело к новому толчку в развитии биологии. Прежде всего потребовалось наглядно проиллюстрировать труды Галена и Авиценны. Как правило, сам преподаватель, знакомый с материалом только по книгам, считал вскрытие трупа унизительным для себя занятием и предоставлял эту возможность ассистентам. Он читал лекции, не заботясь, соответствует ли их содержание тому, что студенты видят собственными глазами. В итоге лекции изобиловали грубейшими ошибками. Например, особенности строения животных, которые в свое время наблюдал Гален и распространял (ошибочно) на человека, по словам преподавателей, «наблюдались» многократно, хотя на самом деле у человека их нет и в помине.
Исключение из этой печальной, но весьма характерной для того времени картины составлял итальянский анатом Мондино де Люцци (1275–1326), который собственноручно производил вскрытия (на медицинском факультете университета в Болонье). В 1316 г. де Люцци выпустил книгу, впервые в истории медицины полностью посвященную анатомии. Эта книга принесла ему славу ученого, возродившего анатомию. Следует, однако, отметить, что он не смог полностью избежать ошибок прошлого: некоторые приводимые им описания в большей степени основаны на свидетельствах авторов старых книг, нежели на том, чтó он видел в действительности. После смерти Мондино де Люцци практика вскрытия трупов ассистентами была восстановлена.
Тем временем возникли новые стимулы для изучения биологии, и появились они, казалось бы, за пределами формальной сферы науки. Период возрождения науки, вызванный, с одной стороны, новым прочтением трудов античных ученых, а с другой — естественным пробуждением и тягой к знаниям внутри самой европейской культуры, получил название Ренессанса, или Возрождения.
Эпоха Возрождения характерна широким интересом людей к реалистическим элементам античной культуры. Так, художники, заинтересовавшись объемным изображением, начали изучать законы перспективы, а когда им удалось постичь их, стали стремиться к наиболее правдивому отображению природы. Чтобы точнее изобразить человеческое тело, художник должен был хорошо знать не только структуру самой кожи, но и очертания мышц под ней, расположение суставов и сухожилий и даже костей, то есть основы анатомии. Нет ничего удивительного, что художникам приходилось самостоятельно изучать анатомию. Одним из величайших художников-анатомов был итальянец Леонардо да Винчи (1452–1519). Его неоспоримое преимущество перед учеными-анатомами заключалось в том, что он имел возможность подкреплять свои наблюдения великолепными рисунками. Леонардо не только изучал, но и изображал на бумаге место и способ соединения костей и суставов. Ему первому удалось установить безошибочное сходство в строении костей ноги человека и лошади, несмотря на их внешнее различие. Таким образом он открыл явление гомологии, которое в дальнейшем объединило многих внешне различных животных и тем самым помогло заложить прочную основу теории эволюции.
Леонардо да Винчи изучал и дал графическое изображение работы глаза и сердца; ему принадлежат также описания растительного мира. Интересуясь возможностями изобретения летательного аппарата, ученый внимательно изучал и делал зарисовки птиц в полете. Однако все свои наблюдения он тщательно зашифровывал, и его современники даже не подозревали об этой огромной работе, которая стала известна лишь в наше время.
Наряду с медленным возрождением анатомии шло возрождение и естественной истории. XV в. принято считать эпохой великих географических открытий; европейские корабли, обогнув берега Африки, достигли Индии и близлежащих островов, открыли Америку. Как и во времена завоеваний Александра Македонского и римлян, ученые получили возможность познакомиться с невиданными растениями и животными.
Итальянский ботаник Просперо Альпини (1533–1617), врач венецианского консульства в Каире, открыл существование мужских и женских особей финиковой пальмы. Правда, впервые это открытие было сделано Теофрастом, почти два тысячелетия назад, но оно было полностью забыто и ученые полагали, что растения не имеют пола. Кроме того, Альпини первым из европейцев описал кофейное дерево.
