и не все из них действительно «ходили под парусом», но для общего представления этих сведений пока достаточно. Повторю еще раз, подобный кожистый «ирокез» был моден не только среди амниот, но и у некоторых амфибий, однако поскольку о них далее почти не говорится, ими можно пренебречь. Да, еще важное замечание: «пеликозавры» — ряд групп, имеющих довольно отдаленное родство; сегодня некоторых существ, ранее включавшихся в ряды «пеликозавров», вообще относят не к синапсидам (как минимум в их принадлежности к синапсидам есть сомнения), так, под вопросом находится место, которое занимают на эволюционном древе варанопиды (
Varanopidae).
Великий и прекрасный Ивахненко М. Ф. предлагал от понятия «пеликозавры» отказаться. Более того, насчет справедливости выделения группы синапсид он также имел, насколько понимаю, основательные сомнения (но нам знания о количестве височных отверстий понадобятся). Порой его взгляды отличались оригинальностью. В любом случае у истоков того счастливого пути, который привел к млекопитающим, точно стоял кто-то из тех, кого принято относить к «пеликозаврам».
На протяжении миллионов лет борьба за господство на суше шла только между нашими предками и их родичами, не допускавшими на ринг никого из посторонних. Оговорюсь, когда я упоминаю о смене, это не значит, что вчера были «пеликозавры», а сегодня уже никаких «пеликозавров» нет, а есть только дейноцефалы. Некоторые из «пеликозавров» доживут до конца перми, но уже как бедные родственники — не претендуя на ведущие роли в своих биоценозах. То же относится и к началу господства синапсид — когда я пишу в примечании: «Пермский период продолжался около 47 миллионов лет», это не значит, что синапсиды появились вдруг синхронно с началом новой геологической эпохи. Те же «пеликозавры» возникают еще в предшествующий пермскому — каменноугольный период. Уже 314 миллионов лет назад на просторах будущей новой Шотландии обустроились протоклепсидропсы (Protoclepsydrops haplous), впрочем, были ли они родичами будущих млекопитающих — вопрос.
Успех синапсид в палеозое беспрецедентен: именно среди них появились первые позвоночные — профессионально подземные жители (то, что научным языком называется «роющими формами») — кистецефалы (Cistecephalus microrhinus). Также синапсиды одними из первых (опять-таки среди позвоночных) освоили жизнь на деревьях — по крайней мере, в этом подозреваются суминии (Suminia getmanovi), хотя их зубы и заставляют несколько усомниться в такой специализации. При этом первые позвоночные-планеры, о которых я говорил выше, появились все-таки не среди синапсид: видимо, наши предки были для этого слишком массивны.
С процветанием синапсид в перми все понятно, но и в начале мезозоя — «эры динозавров», когда никаких динозавров на самом деле еще не было, предки млекопитающих не бедствуют. Да и в конце триаса, когда уже появляются первые динозавры, хотя разнообразие наших ископаемых родичей — тероморфов неуклонно сокращается, среди них встречаются настоящие гиганты. Тогда топтал землю дицинодонт Lisowicia bojani, размером это существо было примерно с крупного африканского слона, а то и больше.
По контрасту первые динозавры были существами совсем небольшими, конечно, намного крупнее первых млекопитающих, но вовсе не походили на тех «крупнокалиберных монстров», какими их, как правило, представляют. Если бы вы, прогуливаясь по триасовому лесу, случайно встретили, например, какого-нибудь ставрикозавра (Staurikosaurus pricei), то это ему пришлось бы улепетывать от вас в панике, а не наоборот. Знаменитые динозавры целофизисы (Coelophysis, типовой вид — Coelurus bauri) также едва ли были тяжелее 30 килограммов. Первые миллионы лет своего существования будущие хозяева мира были не только невелики, но и сравнительно немногочисленны. Лишь после массового триасового вымирания динозавры стали интенсивно расти качественно и количественно: тогда возникают все новые и новые и все более и более крупные виды.
Если говорить о численности, то уже древнейшие млекопитающие не бедствовали. Они были крошками, но крошками с большими возможностями — класс существ повышенной компактности они закрепили за собой. Разнообразие млекопитающих в первой половине юрского периода, то есть вскоре после их появления как таковых, нарастало лавинообразно. Наиболее успешные амниоты поделили между собой мир так: млекопитающие — малыши, динозавры (архозавры) — гиганты. Остальные наземные позвоночные оказались в большинстве своем вытеснены на обочину эволюции или заняли среды, которые по каким-то причинам ни первым млекопитающим, ни динозаврам не были доступны.
Существовали, разумеется, и динозавры небольшого размера, а детеныши их рождались вообще исключительно миниатюрными, но в целом наши предки и динозавры придерживались четкого разделения обязанностей. Именно в малых размерах млекопитающие пребывали большую часть своей эволюционной истории: только в меловом периоде они в лице (морде) репеномама гигантского (Repenomamus giganticus) и винтаны (Vintana sertichi) дорастут до «колоссов» приблизительно с барсука. Почти так же огромны будут и дидельфодоны (Didelphodon vorax) — еще одни меловые рекордсмены. Абсолютный же мезозойский рекорд, возможно, принадлежит коликодону (Kollikodon ritchiei), который теоретически мог достигать в длину метра [19]. Не рискну утверждать, что перечислил всех крупномеров, но это в данном случае не принципиально, их мало, и крупномерами их можно назвать только с оглядкой на других мезозойских сторонников молочного питания.
Лишь в последние приблизительно 65 миллионов лет в кайнозое среди млекопитающих стали появляться действительно огромные существа, чей вес исчисляется в центнерах и тоннах — животные, не уступающие пермским прапращурам и триасовым родичам пращуров. Но это произошло уже после вымирания нептичьих динозавров.
Превращению наших предков в лилипутов мезозоя предшествовала длительная эволюция. Не отличались миниатюрностью ни в большинстве своем хищники-горгонопсы: длина крупнейших горгонопсов (впрочем, именно горгонопсы были тупиковой ветвью эволюции) — иностранцевий (Inostrancevia alexandri) составляла более трех метров, ни уже упомянутые выше дейноцефалы, да и в кругу дицинодонтов лисовиция была хотя и непревзойденным великаном, но не единственным. Среди предков и родичей предков млекопитающих преобладали персонажи масштабные, значительные, размером превосходившие потомков в сотни, а то и тысячи раз. В интернете можно найти множество карикатур, на которых тираннозавр переживает из-за того, что динозавры превратились в куриц. Какой- нибудь ранне- или среднепермский тероморф — «пеликозавр», повстречай он своего юрского потомка, был бы поражен не меньше, чем тираннозавр, встретивший курицу. Более того, он имел бы для недоумения больше поводов — в отличие от диногиганта он действительно был предком этих крошек. Итак, перед нами несколько вопросов, как мне кажется, взаимосвязанных. Первый — каким образом динозавры (вернее, еще не сами динозавры, а их родичи — круротарзы) вытеснили наших предков из большого размерного класса, какие эволюционные приспособления им позволили это сделать? Второй — почему млекопитающие так успешно теснили динозавров в мире карликов и коротышек?
К этому прибавляются еще и второстепенные вопросы — почему ни млекопитающие, ни динозавры при их исключительном успехе на суше не завоевывают океаны, почему
