Некоторые губки вырабатывают вокруг своих клеток мягкое упругое вещество, скрепляющее весь организм. Вот оно-то и остается после того, как сами клетки вывариваются и вымываются при изготовлении губок, которыми мы пользуемся в повседневной жизни. Другие губки вырабатывают из углекислого кальция или кремнезема крохотные иглы, так называемые спикулы, соединяющиеся в каркас, на котором располагаются клетки. Как отдельная клетка умудряется выработать свою спикулу, чтобы точно войти в общую систему, неизвестно. Разглядывая ажурный скелет губки — например, корзинки Венеры, слагающейся из кремневых спикул, — только диву даешься. Ну как сумели квазинезависимые микроскопические клетки, вырабатывая миллионы стеклянистых сосулечек, совместно сплести столь гармоничное красивое кружево? Мы этого не знаем. Однако, хотя губки и создают такие сложные переплетения, их еще нельзя считать подлинно многоклеточными животными. У них нет нервной системы, нет и мышечных волокон. Наиболее примитивные животные, обладающие указанными физическими особенностями, — медузы и их родичи.
Типичная медуза похожа на блюдечко с бахромой жгучих щупалец. Эта форма получила свое название в честь злополучной героини греческих мифов — возлюбленной бога морей, волосы которой по велению его ревнивой супруги превратились в змей. Медузы состоят из двух слоев клеток. Разделяющее эти слои студенистое вещество обеспечивает животному необходимую прочность, чтобы выдерживать пляску морских волн. Это уже довольно сложные существа. Их клетки в отличие от клеток губки не способны к самостоятельному выживанию. Некоторые стали передавать электрические импульсы и объединились в сеть, играющую роль своего рода нервной системы; другие способны сокращаться в длину, а потому могут считаться примитивными мышцами. Кроме того, у медуз имеются особые свойственные только им стрекательные клетки, внутри каждой из которых свернута длинная нить. При приближении жертвы или врага клетка выстреливает эту нить, вооруженную шипами, точно миниатюрный гарпун, и ядовитой жидкостью. Именно эти клетки в щупальцах и обожгут вас, если во время купания вы себе на беду прикоснетесь к медузе.
Медузы размножаются, выбрасывая в морскую воду яйца и сперму. Оплодотворенное яйцо развивается не в медузу, но в свободно плавающий организм, совершенно непохожий на своих родителей. Со временем он прикрепляется к морскому дну и вырастает в крохотный полип, напоминающий цветок. У некоторых видов он выпочковывает на себе других полипов. Они отфильтровывают пищу с помощью микроскопических ресничек. Затем они вырабатывают почки иного типа, и из них развиваются миниатюрные медузы, которые отделяются и становятся вольными пловцами.
Такое чередование форм между поколениями открыло путь для всевозможных вариаций внутри группы. Истинная медуза почти всю жизнь свободно плавает и лишь на короткий срок остается прикрепленной к камням на морском дне. А актинии всю свою взрослую жизнь остаются одиночными, прикрепленными к камням полипами и шевелят щупальцами в воде в ожидании, чтобы к ним прикоснулась добыча. Существуют и колонии полипов, которые, сбивая нас с толку, перестали прикрепляться к морскому дну и плавают свободно, как медузы. Таков, например, португальский кораблик. С наполненного газом пузыря свисают цепи полипов, причем у каждой цепи своя функция. Одна вырабатывает половые клетки, другая поглощает питательные вещества пойманной добычи, третья, вооруженная особенно ядовитыми стрекательными клетками, тянется позади колонии — иной раз на полсотни метров, — парализуя рыб, неосторожно соприкоснувшихся с ней.
Казалось само собой разумеющимся, что такие относительно примитивные организмы возникли довольно рано, но в течение долгого времени никаких прямых доказательств этого не удавалось найти. Дать неопровержимые доказательства могли только древние породы. Хотя микроорганизмы сохранились в кремнеземе, как-то трудно поверить, чтобы существо, настолько большое, но и настолько хрупкое, как медуза, не утратило своей формы за время, необходимое для превращения в окаменелость. Но вот в 40-х годах геологи, работавшие на юге Австралии, в горах Флиндерс, заметили в древних Эдиакарских песчаниках какие-то очень странные формы. Считалось, что эти породы, возраст которых теперь оценивается примерно в 650 млн. лет, полностью лишены каких бы то ни было окаменелостей. Судя по величине слагающих их песчинок и волнистости напластований, некогда они были песчаным пляжем. Изредка в них обнаруживались отпечатки, напоминающие цветки: одни — не больше венчика лютика, другие — величиной с розу. Не следы ли это выброшенных на песок медуз, которых опалило солнце, а прилив укрыл мелким песком? Со временем удалось найти и изучить достаточное число таких отпечатков, чтобы прийти к неопровержимому выводу: это действительно были медузы.
Теперь опознано уже по меньшей мере 16 видов. Некоторые свободно плавали. У других, по-видимому, были газовые пузыри, как у португальского кораблика. Наиболее эффектны среди этих удивительных окаменелостей прикрепленные ко дну колониальные формы, чьи отпечатки тянутся по желтовато-коричневому песчанику, точно длинные перья. «Бородки» этих перьев слагаются из отдельных веточек, усаженных полипами. Вероятно, они были выброшены на этот древний пляж после того, как буря сорвала их с родного камня. У некоторых возле основания видны смутные дисковид-ные отпечатки, похожие на монету. Сначала эти диски истолковывались как отдельные медузообразные формы, но у многих отпечатков они находятся на одном и том же месте, так что теперь часть ученых считает их органом прикрепления.
За живыми параллелями этим организмам далеко ходить не пришлось. Очень похожие на них существа — морские перья — обитают на морском дне в сотне-другой километров от гор Флиндерс. Они получили свое название в те времена, когда люди писали гусиными перьями, и оно представлялось тем более удачным, что эти организмы не только с виду похожи на перья, но их скелеты гибки и кажутся ороговевшими. Они растут, поднимаясь вертикально над морским дном — некоторые всего на несколько сантиметров, другие в половину человеческого роста. Особенно эффектно выглядят они ночью, когда испускают ярко-лиловое свечение. Если же до них дотронуться, то по их медленно колышущимся разветвлениям пробегают волны бледного света.
Морские перья называют еще «мягкими кораллами». «Твердые» кораллы, их родичи, нередко растут рядом. Это тоже колониальные организмы. По древности они уступают морским перьям — в Эдиакарских песчаниках их следов обнаружить не удалось, — но, едва появившись, они чрезвычайно размножились. Организм с известковым скелетом, обитающий в среде, где происходит непрерывное осаждение ила и песка, представляет собой идеальный объект для окаменения. Огромные толщи известняка во многих районах мира почти целиком состоят из коралловых остатков и служат подробнейшей летописью развития этой группы животных.
Коралловые полипы наращивают свой скелет от основания вверх. Каждый соединяется с соседями горизонтальными перегородками. По мере развития колонии новые полипы нередко образуются на этих соединениях, и их скелеты, разрастаясь, погребают старых полипов. В результате известняки, образованные такой колонией, все пронизаны крохотными ячейками, в которых некогда жили полипы. Живые полипы образуют лишь тонкий слой на поверхности. Каждый вид кораллов растет по-своему, а потому воздвигает себе собственный особый памятник.
Кораллы крайне требовательны к окружающим условиям — илистая или пресная вода убивает их. На глубине, куда не достигают солнечные лучи, они расти не будут, так как зависят от одноклеточных водорослей, поселяющихся в их теле. Водоросли фотосинтезируют пишу для себя, поглощая при этом углекислый газ из окружающей воды. Кораллам это помогает строить скелет, а кроме того, они дышат выделяющимся кислородом.
Первое погружение в море у кораллового рифа оставляет незабываемое впечатление. Свободно парить в прозрачной, пронизанной солнцем воде, в которой живут кораллы, — что может быть волшебнее? И конечно, ничто на суше не подготовит вас к сказочному богатству форм и красок самих кораллов. Глаза разбегаются при виде всех этих куполов, ветвей и вееров, оленьих рогов с нежно-голубыми отростками или кроваво-красных органных труб. А некоторые поразительно похожи на цветы, и, прикоснувшись к ним, невольно удивляешься, что твой ноготь царапнул по камню. Нередко различные виды кораллов растут в тесном соседстве, а над ними изгибаются морские перья и целые клумбы актиний раскрывают длинные щупальца, колеблемые подводным течением. Вы то плывете над обширными лугами, состоящими из одного вида кораллов, то, опустившись поглубже, натыкаетесь на коралловую башню, которая уходит в непроницаемые для взгляда синие бездны и вся увешена фестонами губок.
