в наше время позволяют достичь настоящей океанской бездны. Автоматизированные аппараты рассекают воды недосягаемых ранее глубин, словно механические киты, используя звуковые волны, позволяющие ориентироваться во тьме. Ни один из них пока еще не столкнулся ни с демонами, ни с божествами, зато они всегда встречают на своем пути реальные живые диковины.
Автономные необитаемые подводные аппараты (АНПА) – это беспривязные агрегаты, которые обычно выглядят как торпеды длиной 3–4,5 метра. Они оснащены измерительными приборами, гидролокаторами, камерами и системами наведения, подобными тем, что используются для ракетных установок. На тот редкий случай, если аппарат затеряется на глубине, на его обшивку наносят надпись «Безопасный научный инструмент». Запрограммировав АНПА на определенную миссию, ученые выпускают его в море, не имея возможности до его возвращения установить с ним прямую связь сквозь толщу воды.
Другие глубоководные агрегаты управляются дистанционно посредством длинных кабелей, обеспечивая ученым наблюдение в режиме реального времени вместе с возможностью тщательного сбора и извлечения образцов воды, животных, а также пород и отложений морского дна. Изначально такие глубоководные телеуправляемые аппараты с дистанционным управлением (ТНПА) [14], рассчитанные на глубину до 6000 метров, были разработаны для нефтегазовой промышленности с целью строительства и обслуживания морских буровых платформ и трубопроводов. Некоторые отчаянные и удачливые смельчаки решаются сами погрузиться на глубину; подводники, скорее всего, остаются в верхних слоях сумеречной зоны (хотя точная глубина, на которую опускаются подводные лодки, засекречена), а вот ученые погружаются гораздо глубже.
Астрономов куда больше, чем астронавтов, и то же самое можно сказать о глубоководных биологах и глубоководных акванавтах. Лишь несколько существующих ныне подводных аппаратов способны погрузить людей на глубину ниже первых трехсот метров [15]. Наиболее известен подводный аппарат ВМС США «Элвин», эксплуатируемый Океанографическим институтом в Вудс-Хоуле штата Массачусетс. Аппарат используется для различных целей начиная с 1960-х годов и способен спускать в бездну сразу трех человек – двух ученых и пилота. Японскому агентству по морским наукам и технологиям (JAMSTEC) принадлежит аппарат «Синкай 6500», способный доставлять исследователей на глубину до 6500 метров. Китайцы назвали свой глубоководный аппарат «Цзяолун» – в честь водного дракона, вызывающего наводнения.
Обеспечение безопасности людей в морской бездне – гораздо более дорогостоящая затея, чем применение автоматизированных и дистанционно управляемых агрегатов. Вот почему относительно ограниченные бюджеты, выделяемые на глубоководные исследования, чаще всего тратятся на отправку роботов вместо людей [16]. Тем не менее океанологи, как правило, всегда на несколько шагов опережали своих космических коллег. Люди стали спускаться на большие глубины раньше, чем запускать спутники. В 1930-х годах американский натуралист Уильям Биби и американский изобретатель Отис Бартон в тесной металлической батисфере погрузились на 800 метров – в сумеречную зону недалеко от Бермудских островов, и это за двадцать лет до полета советского космонавта Юрия Гагарина по низкой околоземной орбите! В 1960 году люди впервые достигли глубочайшей точки Мирового океана, когда швейцарский океанограф Жак Пиккар и лейтенант ВМС США Дон Уолш спустились в Марианскую впадину в батискафе «Триест». И пока сегодняшние миллиардеры все еще мечтают о покорении космоса, некоторые уже проложили путь на глубину. В 2012 году канадский кинорежиссер Джеймс Кэмерон предпринял смелую попытку погрузиться на дно Марианской впадины в своем одноместном батискафе «Дипси Челленджер», а спустя семь лет его подвиг повторил американский предприниматель и исследователь Виктор Весково, который воплотил свою мечту и достиг глубочайших точек в каждом из пяти океанов планеты.
Однако по длительности пребывания астронавты оставили акванавтов далеко позади. Первые живут в космосе месяцами, тогда как каждый визит в бездну длится менее двадцати четырех часов. Глубоководные исследовательские станции пока не стали реальностью, так что на сегодняшний день морские глубины можно изучать, лишь задействуя с этой целью большие суда. Функционируя как мобильные исследовательские платформы, они парят над бездной и служат домом для команды из биологов, геологов, химиков, физиков и инженеров, работающих сообща в стремлении понять, что находится под водой. Так называемые исследовательские круизы обычно длятся неделями или месяцами, в течение которых ученые исследуют неизведанные, отдаленные районы морей. В ходе такого круиза глубоководные биологи должны забыть о своих гипотезах и научиться видеть то, что не искали, и замечать то, чего никто не ожидал увидеть.
«Всегда удивляюсь, когда нахожу их на том же месте», – сказал Крейг МакКлейн, исполнительный директор Морского консорциума университетов Луизианы (LUMCON) и один из научных руководителей экспедиции в Мексиканский залив на судне «Пеликан». Мы смотрели прямую трансляцию с глубины 2000 метров. На экране было видно, как подводный аппарат поднимает с морского дна кусок бревна. Оставив нечто подобное на коралловом рифе или среди морских водорослей, вы вряд ли могли ожидать, что по возвращении найдете предмет на том же месте. Сильное течение или штормовая волна подхватили бы его и унесли. Но этот кусок бревна вместе с десятками других лежал там, где МакКлейн оставил его восемнадцать месяцев назад, – в тихой морской бездне.
МакКлейн и раньше оставлял на дне моря обломки древесины, и делал это не просто так. Однажды у побережья Калифорнии он сбросил на глубину 3200 метров тридцать шесть поленьев, а через пять лет вернулся, чтобы поднять их. Он обнаружил, что древесина кишит глубоководными ксилофагами – моллюсками, которые пристрастились к специализированной диете, состоящей исключительно из древесины, как следует из их научного названия – Xylophaga [17]. Моллюски вгрызаются в твердые поленья острыми краями раковин, а затем поедают древесные опилки, которые усваивают, вероятно, с помощью живущих внутри них симбиотических бактерий. Благодаря стараниям этих двустворчатых моллюсков в деревянный фрагмент теперь могут проникнуть и другие животные: улитки, черви, морские звезды, морские огурцы и ракообразные. Многие из них питаются самими моллюсками или их экскрементами. Так со временем на полене формируется уникальная экосистема, большинство видов которой, включая моллюсков-ксилофагов, больше нигде не живут и полностью зависят от наличия разлагающейся древесины.
В океанских глубинах ничто не пропадает даром. Крупные реки по всему миру уносят в море всевозможный мусор, включая сухие деревья и упавшие ветки. Они плавают в открытом море, пока в конце концов не пропитываются водой настолько, что тонут. Эти спорадические скопления углерода способствуют увеличению биоразнообразия, поддерживая жизнь видов, питающихся исключительно древесиной, и становятся связующим звеном между сушей и морской пучиной. Работая с Клифтоном Наннелли, специалистом по глубоководным экосистемам, МакКлейн разработал эксперименты, которые позволили бы лучше понять, как работают эти древесные экосистемы. Более крупные деревянные блоки содержат больше пищи, но как эта пища используется? Переселяется ли туда больше видов и формируют ли
