Перед игрой наш тренер визжал от возбуждения, ожидая полного разгрома. Он требовал, чтобы мы разделались с этой командой, как еще ни с кем до этого. К середине игры разрыв в счете и унижение нашего противника были столь очевидны, что всем было ясно, что игра исчерпана. В раздевалке тем не менее наш тренер требовал еще увеличить разрыв в счете. Он хотел учинить им настоящий разнос, которого бы они никогда не забыли. Мы подчинились в точности.
Без сомнения мы в тот день выиграли, но наша команда потеряла нечто ценное. Некоторые спортивные обозреватели критиковали нас за спешку в игре. Мы спорили, называя их позицию кислым виноградом. Каш тренер продолжал натаскивать нас на победу, мы все усерднее тренировались и продолжали выигрывать. Да, но большинство из нас чувствовали сердцем, что что-то мы утратили в той игре. В тот лень мы пожертвовали человечностью.
Я надеюсь ошибочным будет предполагать, что воспитывая наших детей, мы утратили гуманность. Мы нуждаемся в теплой поддержке в процессе обучения. На игровом поле команда, которая не любит противника, не состоялась полностью. Это не означает, что вы не должны делать все возможное, чтобы победить. Это лишь означает, что вы никогда не должны терять любовь и уважение к противнику. Наилучшей частью игры в регби, в которой я принимал участие, когда закончил колледж, были дружеские посиделки с пивом с противоположной командой после матча. Моя любовь и уважение к тем людям были необычны, что все это не помешало мне предупредить их о том, что я вернусь в следующую субботу и преподам им урок, особенно, если я пропущу игру. В спорте вы можете пропустить игру, но никогда нельзя терять любовь к игрокам противоположной команды.
В Китае во время Культурной Революции одновременно сотни тысяч людей должны были осваивать новые знания. Они обучались новейшим фермерским технологиям. Люди должны были знать все в строительстве домов и ферм. Другие должны были изучать народную медицину, преподавание и даже древние навыки.
Удовольствие по поводу возрождения культуры было столь велико, что каждый старался вложить свой вклад в общее дело - крошечные дети, подростки, молодежь и даже совсем старые люди. Если группа людей собиралась вместе, чтобы обучиться, к примеру, управлением трактором, занятия продолжались до тех пор, пока каждый не овладевал навыком вождения. Студенты, которые обучались быстро помогали тем, кому требовалось больше времени. Хотя период Культурной Революции имел почву для оправданной критики, девизом тех лет было: "Прежде дружба, а потом соревнование".
В современной академии каждый стремится получить максимальный балл. Когда занятия заканчиваются, подсчитывается общее количество баллов с тем, чтобы определить кто сдал, а кто нет. Кто-то обучался на практике, кто-то нет. "Проигравшие" страдали от поражения в одиночестве, победители праздновали. Вы могли заметить, что часто лучшими студентами в академии становились социальные интраверты, блестящие в академическом образовании, но социально неактивные. Они были либо сами по себе, либо общались только с такими же, как сами. Именно они считались эталоном в школе. Такого сорта студенты всегда выполняли все требования и подчинялись правилам. Они рано усвоили урок о том, что любить и помогать одноклассникам непозволительно, что считается мошенничеством. Они избегали заводить близкую дружбу, когда помощь другу равнялась потере собственной позиции самого "способного" в классе.
Совсем не случайно многие люди, стойко защищающие существующую систему образования, одиноки. Порой кажется, что они вынуждены доказывать каждому какими способными они были в школе, и как много они получили степеней. Будучи полностью поглощенными системой, они осознавали, как игру в самоуправляемый кораблик. Как только появлялся кто-то, тщательно обученный системой, знания отступали на второй план. Важно было сколько степеней в рамочках висит на стене и сколько существует трофеев, доказывающих его исключительность.
Чем больше мы изучаем инфраструктуру наших школ, тем лучше понимаем, что в наших институтах высшего образования существует три типа студентов. Первый, это чистые академики. Они учатся, потому что они рождены, чтобы учиться, и они любят это. Вторая группа состоит из людей, которые в школе в основном из-за "бумажки", которая позволит получить высокооплачиваемую работу. Они заканчивают школу, получают степень, показывают ее нанимателю, как доказательно того, что имеют заработанное право на данную работу и, таким образом, получают в реальном мире то, на что рассчитывают. Третья группа включает студентов, которые посещают школу к собирают степени в надежде, что они помогут им ухватить суть знания, овладеть его основами. Конечно, часто бывает, что и диплом не даст точки опоры, Вместо этого слишком многие из них прячутся за титулами, активно занимаются организаторской деятельностью и судят мир и окружающих по наличию степеней. По сути они помещают себя внутрь придуманного ими же самими театрального представления.
Когда я был военным, я встречал много таких людей в основном в офицерском корпусе. Для многих офицеров единственным способом заслужить уважение было околачивание в барах в своей униформе. Они исключали для себя возможность быть оцененными за собственные поступки. Единственной серьезной их заботой было получение очередного ранга.
Фильм Робина Вильямса "Доброе утро, Вьетнам" очень точно отобразил вьетнамский опыт. В основном фильм напомнил мне жизнь высшего состава талантливых офицеров и мыслителей, В штабе и на фронте Робин Вильямс изобразил офицеров, которые считали себя всюду неотразимыми и злоупотребляли данной им властью. Оказавшись же в экстремальной военной обстановке имели слишком бледный вид.
Но даже нет необходимости оглядываться на военных, часто злоупотребляющих властью, когда мощные организации в государстве заполнены подобного рода служащими. Они находятся в постоянном поиске громких титулов, таких как вице-президент или босс. Или они беспрестанно хвастают своими степенями, чтобы как-то поддержать в себе чувство самоуважения. Они всегда рады чужому поражению, тогда лишь они чувствуют себя уверенно. Но такой жизненный рецепт не слишком хорош, поскольку всегда находится кто-то, стоящий выше. Эту группу часто именуют "безостановочными средними менеджерами", и она бывает незаменима в выполнении вышестоящих инструкций. Они не слишком сообразительны, но являются хорошими исполнителями. Они в любую минуту готовы выпрыгнуть из седла, если что-то пойдет не так.
Мы едва ли отыщем среди обличенных властью тех, кто добился ее только лишь благодаря титулам и рангам. Разве секрет, что зачастую они достаточно деструктивны в особенности, если речь идет об индивидуально творчестве. В бизнесе, военном искусстве, религии и образовании эти чиновники стараются искоренить творчество, где бы они его не находили.
Спросите большинство учителей, какими были эти люди в школе. Кроме того, большинство учителей хотят перемен, но как только обращаются в вышестоящие инстанции со своими реконструктивными предложениями, двери перед ними мгновенно захлопываются. Наш мир нуждается в творчестве более, чем когда-либо, если мы хотели, решения современных проблем. Но это творчество никогда не появится на современной глади общества и не расцветет в нашей системе образования, в ее застойных водах, тщательно оберегаемых людьми, чьей единственной заботой является достижение власти, а отнюдь не бескорыстный вклад во всеобщее благоденствие. Наша образовательная система не изменится до тех пор, пока мы позволяем доминировать, чьим приоритетом является власть.
Естественно, это истинно не только для образования, но и для всей бюрократической системы в целом, от которой зависима наша цивилизация.
Те, кто хотят сохранить существующую образовательную систему руководствуются в основном не необходимостью изменения нашего мира к лучшему, а явной потребностью превосходствовать над другими людьми. Они голосуют за статус кво не потому, что убеждены в его полезности и эффективности, а потому что у них нет другого способа удовлетворять собственные амбиции. Между тем, как существующая система поддерживает сама себя, ее скрытая сущность вынуждает каждого держаться особняком, лишая таким образом людей возможности познать радость творчества в кооперации и любви.
Несколько лет назад, когда исчезли ограничения на въезд в Китай, я ухватился за возможность посетить его. Было интересно поговорить с полненькими розовокожими китайцами на восточной стороне (Тайвань) и со смурыми китайцами на коммунистической стороне. Они похожи были на две совершенно разные расы. Однако все различие заключалось в правительствах. Что я запомнил лучше всего, это как смуглые китайцы, некоторые из которых жили в глиняных хижинах, злились на своих богатых соотечественников за то, что они не делились своими богатствами. В то же время на восточной стороне богатые тайваньские китайцы жаловались, что их коммунистические соотечественники не имели понятия о том, как тяжело на Тайване приходится трудиться, чтобы достичь такого высокого уровня жизни.
