– Ты знаешь трейдеров «Блумфилд Вайс», не так ли?
– Да, а зачем тебе они?
– А того, кто продает облигации «Джипсам», тоже знаешь?
– Да. Это Джо Финлей. Он торгует в «Блумфилд Вайс» бумагами всех американских корпораций. Очень хорош. Говорят, он – лучший корпоративный трейдер на «стрите», умеет делать деньги и на покупке и на продаже. Трейдеры из других фирм стараются поддерживать с ним хорошие отношения.
– Почему?
– Он законченный мерзавец.
Дебби сказала это так убежденно, что я подумал, уж не пришла ли она к такому выводу на собственном опыте. Что-то в ее тоне помешало мне попросить объяснений.
– Он честен?
Дебби рассмеялась.
– Трейдер из «Блумфилд Вайс»? Думаю, это крайне маловероятно, ты согласен? А почему ты спрашиваешь?
– Я просто не могу понять, почему «Блумфилд Вайс» так заинтересовался этими облигациями за день до сообщения о поглощении компании «Джипсам».
– Ты хочешь сказать, что Джо знал об этом заранее? Я бы нисколько не удивилась.
Я снова наполнил наши бокалы.
– На что ты собираешься потратить деньги «Джипсам»? – с изрядной долей иронии поинтересовалась Дебби.
– Ты имеешь в виду доход от купленных нами акций? Не знаю. Думаю, просто положу в банк.
– Зачем? На черный день? – не унималась Дебби, кивнув в сторону иллюминатора, за которым стало совсем темно. Дождь лил как из ведра.
Я улыбнулся, почувствовав себя отчасти дураком.
– Видишь ли, мне не на что их тратить. Моя квартира меня вполне устраивает. «Де Джонг» дал мне автомашину. Похоже, что даже в отпуск уехать у меня не будет времени.
– Что тебе действительно нужно, так это очень дорогая любовница, – посоветовала Дебби. – Такая, на которую ты смог бы потратить свои нечестно заработанные деньги.
– Прошу прощения, но сейчас у меня нет любовницы.
– Что? У молодого финансиста, такого завидного кандидата в мужья? Не верю, – сказала Дебби с деланным удивлением. – Конечно, иногда ты бываешь грубоват, да и нос у тебя мог бы быть более классическим. И к парикмахеру ты давно не заглядывал, да? В общем, твои проблемы мне понятны.
– Благодарю за лестную оценку. Не знаю, мне кажется, у меня просто не хватает времени.
– Слишком много работы?
– Слишком много работы, слишком много тренировок.
– Типичная ситуация. Так кто же ты? Труженик-девственник?
– Ну, не совсем, – улыбаясь, ответил я.
– Ах, так? Расскажи, как это у тебя было.
Дебби, вся внимание, подалась вперед.
– Это не твое дело, – нерешительно попытался отказаться я.
– Конечно, не мое, – согласилась Дебби. – Расскажи.
Не сводя с меня умоляющего взгляда сверкающих глаз, Дебби уперлась локтями в стол. Рассказывать мне совсем не хотелось, но я не мог разочаровывать Дебби.
– Понимаешь, в университете у меня была одна девушка. Ее звали Джейн, – начал я. – Она была очень хорошенькой. И очень терпеливой.
– Терпеливой?
– Да. Тренировки отнимали у меня почти все свободное время. Я бегал не меньше сорока миль в неделю, и это не считая спринтерской подготовки и упражнений с отягощениями. И еще я хотел получить диплом с неплохими оценками. На все остальное у меня просто не оставалось времени.
– И она все это терпела?
– Какое-то время. Мне трудно было ее в чем-то упрекнуть. Она приходила на все соревнования, а иногда даже на тренировки.
– Должно быть, она тебя очень любила, – сделала вывод Дебби.
– Наверно. Но в конце концов ее терпение лопнуло. Или я, или легкая атлетика, сказала она. Можешь догадаться, что я выбрал.
– Бедная Джейн.
– Я не уверен, что она такая уж бедная. Без меня она только выиграла. Через два месяца она встретила Мартина, а еще через год они обвенчались. Наверно, у нее сейчас двое детей и счастливая семейная жизнь.
– И с тех пор у тебя никого не было?
– Иногда появлялась девушка. Но всегда ненадолго, – ответил я.
Каждое мое увлечение очень скоро превращалось в борьбу между легкой атлетикой и девушкой, а я вовсе не был склонен жертвовать спортом. Иногда я сожалел о своем решении, но оно всегда было частью той цены, которую мне приходилось платить за путевку на Олимпийские игры. Честно говоря, я всегда был готов платить такую цену.
– Ладно, а теперь что тебя останавливает? – спросила Дебби.
– Останавливает перед чем?
– Ну, завести девушку.
– Не могу же я просто пойти куда-то и, как ты говоришь, «завести», – запротестовал я. – Я хочу сказать, это не так просто. С этой работой и всем прочим у меня просто нет времени.
Дебби засмеялась.
– Но ты мог бы выкроить полчаса от девяти до девяти тридцати по вторникам и четвергам. Этого должно быть достаточно, правда?
Я пожал плечами и тоже улыбнулся.
– Да, ты права. Я просто вышел из формы. Я немедленно исправлю ошибку. Ровно через неделю я представлю на твой суд сразу трех женщин.
Мы допили вино, расплатились и встали, приготовившись храбро встретить дождь и ветер. Над неспокойной водой мы прошли по закрытому трапу и остановились под навесом на тротуаре. Ни у меня, ни у Дебби не было ни плаща, ни зонтика. Мы в нерешительности всматривались в холодную сырую темноту, когда перед нами вдруг возникла фигура мужчины. Он на мгновение остановился перед Дебби, протянул руку и схватил ее за грудь.
– Скучаешь без меня, любимая? – сказал он и издал короткий сухой смешок.
Потом он повернулся ко мне, не больше секунды смотрел на меня странным, будто нетрезвым взглядом голубых глаз, изогнул уголки губ в фальшивой улыбке и тут же нырнул в дождь.
Мгновение я ошарашенно стоял, не двигаясь с места, мою реакцию замедлило вино, а потом ринулся в темноту за наглым незнакомцем. Дебби успела схватить меня за рукав.
– Не надо. Пол! Остановись!
– Но ты же видела, что он сделал, – сказал я, нерешительно стараясь освободиться от хватки Дебби.
– Пол, я тебя прошу. Не обращай внимания. Пожалуйста. Я всматривался в темноту, но незнакомец уже исчез. Дебби не сводила с меня умоляющего и теперь очень посерьезневшего взгляда. Она определенно испугалась.
Я пожал плечами и вернулся под навес. За несколько секунд я промок до нитки.
– Кто это был, черт возьми?
– Не спрашивай.
– Но нельзя же такое спускать с рук!
– Послушай меня, Пол, пожалуйста. Забудь об этом. Пожалуйста.
– Хорошо, хорошо. Давай посадим тебя в такси.
Ничего удивительного, что в такую погоду ни одного такси так и не показалось. Мы решили добираться на метро. Дебби нужно было на станцию «Эмбанкмент», мне – на «Темпл».
Поезд метро двинулся по своему бесконечному пути кольцевой линии, и я задумался о человеке, который на моих глазах оскорбил Дебби. Кто бы это мог быть? Бывший любовник? Коллега по прежней работе? Вообще незнакомый ей человек? Пьяница? Я понятия не имел. Не мог я понять и другое: почему Дебби не захотела ничего сказать о нем. Мне показалось, что она была скорее напугана, чем шокирована или оскорблена. Очень странно.
Я видел его лишь мгновение, когда он повернулся ко мне лицом. Это был худой, но крепкий мужчина лет тридцати пяти в самом обычном костюме служащего. Мне запомнились его глаза, бледно-голубые, безжизненные, с крохотными зрачками. Я поежился.
Поезд остановился на станции «Виктория». Из вагонов высыпали толпы пассажиров, а сели всего несколько человек. Поезд двинулся дальше, и мои мысли переключились на другие проблемы. Я попытался читать газету, которую держал в руках сидевший передо мной старик, но никак не мог сосредоточиться. Я вспомнил разговор о моих девушках, вернее, об их отсутствии. Честно говоря, несколько последних лет женщины меня не интересовали. Не могу сказать, что я был противником женской компании, скорее наоборот, просто столько моих романов начиналось большими надеждами, а заканчивалось полным разочарованием, что дальнейшие попытки казались бессмысленными. Наверно, мне нужно было как-то попытаться изменить положение. Дебби была права; как бы ни был я поглощен работой, следует находить время и для чего-то другого.
Мысль о Дебби заставила меня улыбнуться. Ничто не могло испортить ей настроение. Я вдруг понял, что каждый день, собираясь на работу, жду встречи с ее широкой улыбкой, с ее добродушным поддразниванием. За несколько последних месяцев я к ней очень привязался. Стоп. Что Дебби имела в виду, когда говорила, что мне нужно найти девушку? Неужели я, как обычно, проглядел весьма прозрачный намек? Нет, этого не может быть, это просто плод моего воображения. Только не Дебби. Только не я. Но почему-то мне не хотелось расставаться с этой мыслью.
На следующий день я был занят с самого утра. Лампочки на телефонном пульте мигали непрестанно. Рынок был очень активен. Прошел слух, что Федеральный банк ФРГ собирается урезать процентные ставки, и менеджеры фондовых компаний торопились перевести немецкие марки в доллары. Биржи были застигнуты врасплох. Там быстро скупили почти все скопившиеся за долгое время еврооблигации, выпущенные ранее шведских, и многим брокерам нечего стало предлагать. Сейлсмены пытались уговорить нас продать пакеты облигаций, которые контролировала наша фирма. Но мы держались твердо. Пусть попотеют.
