Акции Federal Telegraph, в которые Гринер вложился больше других, медленно опускались. Получив прибыль на других сделках, Дэн Диттенхоффер решил «покончить с бесконечными днями Fed. Tel.». Он приступил к этой задаче, словно играя в рулетку. Голландец продавал их, методично и непрерывно. Цена дрогнула.
Биржевые неудачи подстерегали Гринера на каждом шагу. Он решил, что ему пора позаботиться о собственном спасении. Наполеону нужно было всего 5 миллионов долларов. На худой конец хватило бы и трех. Даже 2 миллиона были бы кстати. Но деньги требовались ему немедленно. Сейчас задержка означала одно — опасность, опасность означала Диттенхоффер, а Диттенхоффер символизировал смерть.
На Уолл-стрит тем временем вдруг как будто из ниоткуда возник слух о том, что Гринер испытывает проблемы. Финансовые вампиры бросились в банки и стали пытать президентов. Они не задавали прямых вопросов, чтобы не получить лживых ответов. А говорили так, будто бы знали: «Гринер уже на небесах».
Президенты банков снисходительно, почти с сожалением, улыбались: «Вы только сейчас это поняли? А мы знали уже шесть недель назад!»
Вампиры рванули назад — на Уолл-стрит. Они принялись продавать акции Гринера. Не акции Federal Telegraph, которые всегда были хорошей собственностью, но реорганизованные им железные дороги. Ведь их возрождение только началось, они еще не успели встать на ноги. Цены падали вниз, а вверх ползли слухи: «Диттенхоффер в конце концов достал Гринера!»
Тысяча брокеров ринулись искать своего дорогого друга Дэна. Чтобы поздравить его — этого сокрушителя Наполеона, героя дня и будущего раздатчика щедрых комиссионных выплат. Но дорогого Дэна было не найти. Его не было ни на площадке биржи, ни в офисе.
Просто кое-кто нашел Диттенхоффера еще до того, как началась брокерская эйфория. Этот «кое-кто» был величайшим игроком, более значительной персоной, чем сам Голландец Дэн. Это был маленький человечек с хитрыми карими глазками, писклявым голосом и великолепным лбом — мистер Джон Ф. Гринер.
— Мистер Диттенхоффер, я послал за вами, чтобы задать вам вопрос, — пропищал он спокойно.
Гринер стоял позади говорливого информатора.
— Конечно, мистер Гринер. —Дело в том, что Диттенхоффер был готов к униженным призывам «ослабить хватку». Он сформулировал практически каждое слово возможного отказа.
— Вы исполните заказ от меня?
— Конечно, мистер Гринер. Я выполняю любые заказы. Я — брокер.
— Прекрасно. Продайте для меня 50 тысяч акций Federal Telegraph.
— По какой цене? — записывая данные, автоматически спросил Диттенхоффер, поскольку мозг его был парализован.
— По самой лучшей, какую только найдете. Акции сейчас стоят, — произнес Гринер, глядя на ленту информатора, — 91 доллар.
— Очень хорошо.
Два человека смотрели друг на друга. Голландец Дэн — угрожающе, Гринер — спокойно и буднично, чуть ли не искренними глазами.
Диттенхоффер заторопился на биржу. У входа он встретил своего партнера из Dittenhoeffer & С°, — Смита.
— Билл, я только что получил заказ от Гринера продать 50 тысяч акций Federal Telegraph.
— Что-что? — задыхаясь, переспросил Смит.
— Гринер послал за мной. Спросил, приму ли я у него заказ. Я согласился. И он велел мне продать 50 тысяч акций Telegraph, и я...
— Ты поймал его, Дэн. Ты поймал его! — торжествующе воскликнул Смит.
— Я собираюсь покрыть свои 20 тысяч акций при помощи первой части заказа. И продать остальное по лучшей цене, которую только найду.
— Вот это да! Это твой шанс! Ты не видишь, что поймал его? Смайли из Eastern National Bank сказал, что ни один банк в городе не одалживает Гринеру денег. А средства нужны ему позарез. Он должен 10 миллионов долларов держателям облигаций Indian Pacific. Он откусил больше, чем может прожевать, черт бы его побрал!
— Хорошо, Билл. Мы обслужим мистера Гринера, как обслуживаем любого другого клиента, — подытожил Диттенхоффер.
— Но... — начал было Смит с нескрываемым испугом; вне Уолл-стрит он был порядочным человеком.
— Тем не менее я сделаю это. Это его не спасет. Я обслужу его, — произнес Дэн, уверенно улыбаясь.
Для Диттенхоффера не составило бы труда воспользоваться заказом Гринера, чтобы заработать целое состояние. Он держал «короткую» позицию в 20 тысяч акций, которые продал по средней цене в 93 доллара. Голландец мог взять 50 тысяч акций Гринера и лично выбросить их на рынок. Даже первоклассные акции не выдержали бы такого ужасающего движения. Без сомнения, цена на Federal Telegraph упала бы на 15 или более пунктов. Так что Дэн с легкостью мог выкупить свою «короткую» позицию за 75 или даже за 70 долларов. Он получил бы полмиллиона долларов, а его заклятый враг Гринер потерял бы миллион. А если бы Дэн позволил своему партнеру по секрету шепнуть какому-нибудь другу, что продает большой пакет Telegraph для Гринера, то биржевая площадка сошла бы с ума. Все бросились бы продавать, и это падение навсегда искалечило бы маленького Наполеона. Не сделал ли Гринер самую большую ошибку в своей жизни, отдав заказ врагу?
Дэн отправился на пост Federal Telegraph, где толпы безумцев во весь голос выкрикивали цены, которые готовы были заплатить или принять. Двадцати брокерам он сделал заказы на продажу тысячи акций по самой лучшей цене. А сам, через другого человека, приобрел соответствующее их количество. На следующий день он лично продал 20 тысяч акций, а на третий день — последние 10 тысяч из заказа Гринера. Уолл-стрит посчитала, что продажа совершалась для его личного счета. Все это были «короткие» позиции. Поэтому коллеги решили, что он продавал акции, которыми не владел, надеясь впоследствии выкупить их подешевле. В отличие от «длинной», такая продажа никогда не производит сокрушительного эффекта. Всем ясно, что «зашортивший» продавец рано или поздно должен будет выкупить акции, обеспечивая будущий спрос, который повысит цены. Ведь «Тот, кто продает ему не принадлежащее, должен это выкупить или попадет в тюрьму».
В среднем Диттенхоффер смог получить 86 долларов за каждую из 50 тысяч акций Federal Telegraph Company. Уолл-стрит согласилась, пусть и неодобрительно покачивая головой, что Дэн становился слишком безрассудным, а Гринер — скользким малым. «Короткие» позиции становились огромными, и опасность принудительного закрытия увеличивалась неимоверно. Из-за этого трейдеры предпочитали воздерживаться от «удара» по Telegraph. На самом деле многие проницательные трейдеры усматривали в кажущейся слабости этих акций ловушку маленького Наполеона. И они «обманывали» его, хитроумно покупая акции Federal Telegraph!
Получив 3 400 000 долларов от продажи крупного пакета акций, Гринер преодолел свои трудности. Это был смелый ход — довериться своему противнику. Рискованный шаг сделал его владельцем крупной железнодорожной системы. Последующие атаки Голландца Дэна не причинили ему никакого вреда. Гринер предоставил ему возможность одним ударом завершить в свою пользу их противостояние, но Диттенхоффер ее упустил.
Ему было всего семнадцать, этому розовощекому всеобщему любимцу с невинными голубыми глазами, когда он подал заявку на вакансию в офисе Tracy & Middleton, Bankers & Brokers. Его звали Уиллис Н. Хайуард. И он был горд собой. Ведь его выбрали из двадцати претендентов, мечтающих о должности телефонного клерка фирмы.
С 10 утра до 3 часов дня Хайуард стоял у телефона брокерской точки Tracy & Middleton на биржевой площадке. Он получал сообщения из офиса — главным образом, заказы на покупку или продажу акций для клиентов. Передавал все те же послания члену совета фирмы, мистеру Миддлтону. А потом информировал офис о действиях последнего.
Голос его был мягок и приятен. А в глазах лучились остроумие и смех. Это сразу выделяло его среди прочих телефонных мальчиков из соседних кабинок. Они, конечно, стали дразнить его, называя девчонкой Сэлли. Это прозвище закрепилось за ним надолго.
Для молодого Хайуарда, который только что покинул школу-интернат, биржа казалась чудесным местом. Пару месяцев он просто открыв рот следил за тем, как вокруг сновали взбудораженные, ошалевшие мужчины, получившие заказы. Неистовые взмахи рук, маниакальные крики брокеров производили большое впечатление. Внезапно дельцы успокаивались и обретали нормальное человеческое состояние. Эта метаморфоза случалась, когда они записывали цены, по которым продавали или покупали акции. Неудивительно, что поначалу Сэлли не мог разобраться в специфике их работы.
Разумеется, больше всего юнца впечатлял тот факт (и это подтверждали его коллеги), что самые известные трейдеры зашибали огромные деньги. Он слышал о прибылях Сэма Шарпа — 100 тысяч долларов на Suburban Trolley. И о Знаменитой миллионной сделке Блэка с акциями «Parson», которую он провернул в Западном Делавэре. Этого маленького незаметного человечка Сэлли даже как-то показали в толпе. Все эти рассказы были похожи на сказки о чудесном обогащении.
