Зазвонил телефон. Я негромко выругался и не двинулся с места. Телефон звонил не умолкая. Я неохотно выполз из ванны и, оставляя мокрые следы, пошлепал в спальню.
– Алло.
– Я тебя предупреждал, чтобы ты не путался у меня под ногами.
Капли горячей воды на моем теле вдруг показались мне ледяными. Это был бесстрастный голос Джо Финлея.
Я не знал, что ответить. Джо был прав. Он сказал мне, чтобы я не лез в его дела. Зачем мне это было нужно? Я не придумал ничего лучше, как спросить:
– Как ты узнал номер моего телефона?
– А как ты узнал номер моего?
Хороший ответ. Как и я, он мог, например, спросить у Кэша. В таком случае, очевидно, он знает и мой адрес. У меня по коже пробежали мурашки. Я стянул с кровати одеяло и завернулся в него.
– Я тебя предупреждал, чтобы ты не путался у меня под ногами, – повторил Джо. – За последние двадцать четыре часа ко мне два раза заходили полицейские. Сначала какая-то шлюха в форме спрашивала про меня и Салли. Салли ничего ей не сказала. И не скажет. Она знает, что с ней может случиться. – Свою угрозу Джо проговорил все тем же монотонным, безразличным тоном. – Потом заявился какой-то зануда-детектив и замучал меня вопросами о смерти той потаскухи. Он тоже ушел ни с чем. Но меня все это раздражает. Сильно раздражает. Тебе повезло, что ты не потерял свой палец. Если ты от меня не отстанешь, то потеряешь гораздо больше. Понял?
Я не на шутку испугался. И зачем мне нужно было с ним связываться? Потому что я думал, что он убил Дебби, напомнил я себе. Что ж, раз полицейские уже опросили Джо, пусть они теперь им и занимаются.
– Понял, – сказал я.
Джо на октаву понизил голос, отчего его слова зазвучали еще более угрожающе.
– Послушай, Марри, я больше ничего не хочу слышать о той потаскухе. А если ты еще раз подойдешь к моей жене или скажешь кому-то о ней, то считай, ты уже покойник.
Я был напуган, но не хотел, чтобы Джо это понял. Мне вовсе не нравилось, когда меня унижали.
– Если ты будешь обращаться с ней по-человечески, – сказал я, – никто тебя не станет беспокоить. Твои угрозы теперь тебе не помогут.
Я положил трубку, вытерся и позвонил Пауэллу домой. В свое время он дал мне номер домашнего телфона. Мне не терпелось узнать, что Джо рассказал ему о Дебби.
– Пауэлл слушает, – отозвался раздраженный, неприветливый голос.
– Это Пол Марри.
– Слушаю вас, мистер Марри.
– Мне только что позвонил Джо Финлей. Он сказал, что вы с ним говорили.
– Да. Сегодня мы его опросили.
– И что же вам удалось выяснить?
– Ничего нового. Финлей сказал, что он уехал на такси с двумя своими приятелями сразу после того, как они вышли из ресторана. Приятели все подтвердили. Все трое сказали, что в последний раз видели Дебби вместе с вами.
– Но этого не может быть! – запротестовал я. – Вы нашли водителя этого такси?
В телефонной трубке прозвучал тяжелый вздох Пауэлла.
– Нет, мистер Марри, не нашли. Без объявлений в средствах массовой информации это практически невозможно. Но если только вы не абсолютно уверены, что они совершили убийство втроем, думаю, мы можем исключить Финлея из числа подозреваемых.
– Нет, не можете. Вы видели его, вы представляете себе, что это за тип. Я уверен, он убил Дебби. Вы проверили, какие у него были отношения с нею?
– Мы говорили с Фелисити Уилсон. Совершенно очевидно, что Финлей – подонок, но у нас нет ни одной улики, которая подтверждала бы его вину в смерти Дебби Чейтер. Больше того, у нас нет никаких доказательств того, что ее смерть была насильственной. И даже если это так, то последним человеком, который видел ее живой, были вы.
– Надеюсь, вы не думаете, что Дебби убил я?
– Нет, мистер Марри, думаю, что и вы ее не убивали, – ответил Пауэлл голосом великомученика. – Лично я полагаю, что это было самоубийство, но и для такого утверждения у меня нет никаких данных. Предварительное слушание назначено на завтра, и я не удивлюсь, если факт самоубийства не будет признан доказанным. Чтобы не причинять лишнее горе родственникам, суды признают самоубийство самоубийством только при наличии очень веских доказательств. Благодарю вас за помощь в расследовании, мистер Марри. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответил я и положил трубку.
Итак, Джо каким-то образом вышел сухим из воды. Я ему не верил. Я не верил ему ни на йоту.
Я налил большую порцию виски и попытался уснуть. У меня в голове звенела мелодия колыбельной песенки «Три слепых мышонка». Наконец я задремал. Мне приснилась тощая фермерша, которая бегала, размахивая огромным ножом.
Утром в субботу за мной заехал Кэш. Он оделся специально для Хенлейской регаты – блейзер, белые брюки и невероятно яркий галстук в пурпурную, золотую и серебряную полоску. Он приехал на сером «Астон-мартине» шестидесятого года. Я не очень хорошо разбираюсь в старых спортивных автомобилях, но мне показалось, что такую же модель я видел в фильме про Джеймза Бонда. Я не мог скрыть свое восхищение и чуть было не стал осматриваться в поисках скрытых пулеметов и приспособленных для катапультирования сидений.
Кэш заметил мою реакцию и осклабился в довольной улыбке.
– Нравится? – спросил он. – Я помешан на старых автомобилях. У меня в Штатах старый «мерседес» и два «ягуара». Летом в выходные я обожаю кататься в «мерcе» с опущенным верхом.
– Должно быть, в седом старом Лондоне ощущения другие, – заметил я.
– О да. Но мне здесь нравится. Видишь ли, к европейцам, особенно к британцам, привыкаешь не сразу.
– Что ты имеешь в виду?
– При первой встрече от них всегда за милю несет враждебностью. Ты всего лишь поздороваешься, но тебе сразу кажется, что ты нарушил какие-то правила этикета. Когда их узнаешь поближе, они оказываются отличными парнями. Не сочти за оскорбление.
– Я и не думал обижаться. Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Британцы не любят иметь дело с незнакомыми им людьми.
Я вполне мог себе представить ужас, который охватывает какого-нибудь сдержанного британского клиента при первой встрече с Кэшем. Но затем клиент постепенно поддается его чарам.
– И не говори. Сначала британец обязательно несет какую-нибудь чепуху насчет того, что все они очень осторожны и консервативны. Можно подумать, что покупка казначейского векселя была самым рискованным приключением в его жизни. Но после недолгих уговоров он как зверь бросается на мои облигации. Я живу в Британии год и за это время совершил несколько очень удачных сделок.
Мы остановились перед светофором. Кэш сосредоточился и при первой возможности рванул с места так, что стоявший бок о бок с нами «порше» словно застыл на месте. Лавируя между машинами, Кэш продолжал:
– В Лондоне многие понятия не имеют, что такое сделки с облигациями. Если они скормят какому-нибудь швейцарскому гному на миллион долларов бумаг нового выпуска, то уже считают, что они продали облигации. Чепуха. Они ничего не понимают. Продажа облигаций – это движение огромной массы денег по всему свету. Это финансирование одной части света другой. Понимаешь, о чем я?
Я кивнул и вжался в спинку сиденья, потому что в этот момент Кэш, стремясь поскорей преодолеть особенно забитый участок дороги, вырвался на полосу встречного движения и ракетой устремился вперед. Казалось, он не слышит рева автомобильных клаксонов, который подняли возмущенные водители.
– Расскажу тебе одну историю про то, как крутятся деньги. В Бостоне был один парень, который хотел вложить пятьсот миллионов долларов в еврооблигации. Мы напечатали три новых выпуска и отдали ему половину каждого. Через три месяца мы становимся обладателями обеспеченных недвижимостью облигаций, от которых не можем избавиться. Облигаций на пятьсот миллионов долларов. Кредитные ставки вырастают в три раза. Тогда я убеждаю того парня из Бостона, что в конечном счете ему нужны не еврооблигации, а закладные. Он продает свои еврооблигации и покупает наши, обеспеченные закладными.
Итак, наша фирма решила одну проблему. Беда в том, что теперь у нас на пятьсот миллионов никому не нужных еврооблигаций. Я выжидаю неделю. Трейдер в отчаянии, он никак не может продать свои еврооблигации. Кредиты снова вырастают в три раза, и я решаю позвонить своему приятелю из калифорнийской страховой компании, у которого на руках миллиард долларов. Он хотел бы их во что-то вложить, но во что именно – он не знает. Получается, что для него я нашел идеальное место для инвестиций.
Рассказывая эту историю, Кэш постоянно смеялся.
– Знаешь, почему меня зовут Кэшем? Слышал когда-нибудь поговорку «cash is king»*? < Наличные – это король (англ.).> Так вот, я – король наличных денег. Я ими управляю. Менеджеры разных фирм верят, что они распоряжаются деньгами своих фондов, но на самом деле ими распоряжаюсь я. Парни вроде меня приводят деньги в движение, а я – самый ловкий из таких парней. И как только деньги начинают двигаться, часть их попадает в мой карман. Знаешь, сколько составляют комиссионные от полумиллиардной сделки с тройной ставкой кредита? Прикинь.
