Почему этого никто не заметил раньше? Наверно, подумал я, потому что все были заняты другими делами и просматривали документацию далеко не так тщательно, как следовало. Вероятно, увидев гарантии банка «Хонсю», все решили, что нет необходимости вчитываться в каждое слово, к тому же набранное мелким шрифтом.
Но на самом деле гарантии банка «Хонсю» не существовало. «Де Джонг» ссудил двадцать миллионов долларов офшорной компании, о которой мы не знали ничего. Мы не знали, кто ее владелец. Мы не знали, что она делает с нашими деньгами. Мы понятия не имели, вернем ли мы наши деньги. Очевидно, в соответствующих юридических документах было полно слабых мест.
Я тут же позвонил наверх, чтобы узнать, получали ли мы первые проценты по купонам этих облигаций. Оказалось, получали. Значит, пока мы еще ничего не потеряли. Кем бы ни был владелец этой темной компании, он, очевидно, намерен платить хоть какой-то процент, чтобы не вызвать подозрений. Я все больше приходил к убеждению, что мы стали жертвой очень умной аферы.
Спрашивать Кэша напрямик не было смысла. Если он замешан в этой афере, то своими вопросами я лишь насторожу его. На такой риск я не мог пойти. Но мне каким-то образом нужно было выяснить роль «Блумфилд Вайс». У меня родилась идея. Я поднял телефонную трубку и набрал номер.
– Алло, «Банк де Лозанн э Женев».
– Клер, это Пол. Тебя сегодня никто не приглашал на ленч?
– О, вот это сюрприз! Разумеется, я буду счастлива пообедать с тобой.
– Отлично. Встретимся у «Люка» в четверть первого.
Полгода назад Клер работала в «Блумфилд Вайс». Уж она-то должна хоть что-то помнить о «Тремонт-капитале» и о роли Кэша в этой афере. Кроме того, это был отличный предлог, чтобы пообедать с Клер.
Я пришел в ресторан чуть раньше, и официант проводил меня к столику у окна. Ресторан «Люк» располагался на третьем этаже, в середине Лиденхолл-маркета. Через распахнутое окно струились солнечные лучи, а вместе с ними в зал ресторана врывался шум из магазинов в нижних этажах здания. Половина мест в ресторане пустовала, примерно к часу дня зал заполнят страховые агенты из близлежащего «Ллойда».
Клер мне пришлось ждать не больше двух-трех минут. На громкий стук ее каблучков по черно-белому полу, на узкую короткую юбку, обтягивающую бедра, и на чуть слышный ненавязчивый аромат ее дорогих духов оборачивались все мужчины. Подойдя к столику, она протянула мне руку, улыбнулась и заняла место напротив. Я не мог не почувствовать завистливые взгляды и гордо выпрямился. Клер нельзя было назвать классически красивой, но она была потрясающе сексуальна.
Мы заказали ленч и обменялись жалобами на мертвое спокойствие рынка. Через несколько минут я перешел к сути дела.
– Клер, я хотел бы обсудить с тобой одну проблему. Но это очень тонкое, очень щекотливое дело, и я буду очень признателен, если ты сохранишь этот разговор в тайне.
Клер засмеялась.
– О, Пол! Это изумительно! Секретное дело! Не беспокойся, я никому не скажу ни слова.
– Это касается Кэша.
Улыбка моментально сошла с лица Клер.
– Ах, Кэша! Этого сукиного сына.
– Почему ты так говоришь? Что он такого сделал? – спросил я.
– Наверно, сначала мне нужно открыть тебе другой секрет. – Она опустила глаза, взяла нож и принялась играть им. – Ты знаешь, что до БЛЖ я два года работала в «Блумфилд Вайс», – начала она. – Так вот, примерно за год работы я подобрала группу неплохих клиентов. Я совершала много сделок. Я была довольна, клиенты были довольны, «Блумфилд Вайс» был доволен. Потом из Нью-Йорка приехал Кэш Каллахан. У него была великолепная репутация, он привык к большим деньгам, но в Европе у него не было надежных клиентов. Тогда он украл моих.
– Как ему это удалось? – спросил я.
– Сначала он действовал незаметно, все получалось как бы само собой. Он разыскал крупные счета, покрытие которых сейлсмены не успевали обеспечить. Он предлагал им «помощь». Дело кончалось тем, что клиент предпочитал иметь дело непосредственно с Кэшем, а не со своим сейлсменом. В каком-то смысле ничего плохого в этом не было, клиент получал лучшее обеспечение, а компания зарабатывала больше денег. Но потом Кэш перешел к более жестким методам.
Что касается меня, то он приметил несколько моих самых крупных клиентов. Стоило мне выйти из офиса, как он начинал им названивать. Но клиенты хотели работать со мной. Тогда он распустил слух о связи между мной и одним из клиентов. Прошу прощения, но я не могу назвать его имя.
– Что за слух?
– Он говорил, что я сплю с этим клиентом и поэтому он предпочитает иметь дело со мной, – сказала она дрожащим от негодования голосом. – Это было нелепо. И бесконечно далеко от истины. Клиент совершал большинство сделок через меня по единственной причине: я подавала ему хорошие мысли, и он зарабатывал на этом деньги. У меня никогда не было никаких отношений с этим клиентом, кроме чисто деловых. Никогда! Это было бы совершенно непрофессионально.
Клер подняла голову и, еще не остыв, бросила на меня сердитый взгляд. Потом она рассмеялась.
– О, Пол, не принимай так близко к сердцу.
От смущения я покраснел. Ее заявление насчет профессионализма в отношениях с клиентами разбило начавшие было зарождаться во мне слабые надежды. Я не знал, что огорчение написано у меня на лице.
Клер вернулась к рассказу:
– Я об этом ничего не знала. Не знал и мой клиент. Но все об этом болтали, во всяком случае так мне передавали. Все рассказывали и пересказывали сочиненную Кэшем историю, так что через месяц-другой я ее слышала уже от нескольких человек; значит, это просто должно было быть правдой. Уверена, что-то слышал и мой босс, но, очевидно, счел только слухами. Разумеется, я ничего не могла отрицать. Я не знала, что я должна была отрицать.
Однажды Кэш пришел к моему боссу и сказал, что из-за моего романа с клиентом «Блумфилд Вайс» стал посмешищем всего Сити. Он даже привел какие-то цифры, которые он якобы получил от надежного человека в компании моего клиента, и эти цифры говорили, что девяносто пять процентов своих дел он проворачивает через меня. Думаю, Кэш просто выдумал эти цифры. Я знаю, что мой клиент много работал и с другими агентами.
Мой босс вызвал меня и сказал, что или я уйду по собственному желанию, или он будет вынужден начать служебное расследование. Он сказал, что в результате расследования мой клиент пострадает едва ли не в большей мере, чем я. Я была шокирована. К сожалению, потом я сорвалась. Я ругалась и кричала, я высыпала на голову босса все ругательства, все нецензурные слова, какие только знала, и сказала, куда он может засунуть свое расследование. Меня уже несколько месяцев уговаривали перейти в БЛЖ. Не прошло и недели, как я работала на новом месте.
– А не лучше ли было бы вести себя более разумно? Ты могла бы вернуть себе доброе имя. Кэш никак не сумел бы ничего доказать.
– К тому времени я уже проиграла. У меня не было ни малейшего желания публично доказывать свою честность, я вовсе не хотела, чтобы чужие люди под микроскопом копались в моей личной жизни, и все это только ради сомнительного удовольствия продолжать работу бок о бок с такими подонками.
– Понимаю, – сказал я, чувствуя, как в моей груди тоже закипает злоба. – Ты права. Ну и сукин сын. Весь наш бизнес – это питомник подонков. Из ничего они делают бешеные деньги. Они считают себя гениями, но в сущности просто -обкрадывают клиентов и коллег. Если бы все они делали свое дело честно, то всем осталось бы более чем достаточно места.
Я не мог сдержать раздражение, слова вылетали все быстрее, я повысил голос. Клер рассмеялась.
– О, Пол! Ты такой хороший. Принимаешь все так близко к сердцу. Ты такой идеалист. Но мир следует не тем законам, какие тебе нравятся. Припеваючи живут только крепкие парни, Самые подлые мерзавцы зарабатывают самые большие деньги, У меня-то все в порядке. Я выполняю ту же работу за большую зарплату, и к тому же меня окружают хорошие люди. – Из-под длинных ресниц она улыбнулась мне своими огромными, подернутыми влагой глазами. – Но ты хотел посвятить меня в свой секрет.
Я попытался взять себя в руки.
– К сожалению, я не могу рассказать тебе все детали, отчасти потому, что и сам их еще не знаю. Но в любом случае ничего никому не говори. – Я понизил голос. – В прошлом году «Де Джонг» купил у «Блумфилд Вайс» облигаций по частному размещению, выпущенные компанией «Тремонт-капитал». Нам облигации продал Кэш. Что тебе об этом известно?
– «Тремонт»... «Тремонт-капитал»... – бормотала Клер, напряженно сдвинув брови. – Название вроде бы я где-то слышала, но я не... Стоп! Знаю! Гарантом сделки выступил японский «Индастриал банк», да?
– Не совсем, это был банк «Хонсю». Но ты почти угадала, – ответил я.
– Да, смутно припоминаю. Выпуск был на небольшую сумму, да?
– На сорок миллионов долларов, – подтвердил я. – Ты продавала эти облигации?
