Как это происходит?
Каким образом члены общества побуждают друг друга выполнять именно ту совокупность взаимосвязанных действий, в результате которых производятся необходимые для потребления материальные и нематериальные блага? Механизм, побуждающий к позитивному сотрудничеству нужного вида, должен существовать даже в обществе святых, если только они не хотят вести жизнь "одинокую, бедную, беспросветную, звериную, кратковременную". Ведь и святым, прежде чем они смогут эффективно помогать другим людям, необходимо как-то определить: что, где и когда нужно сделать.
Вероятно, Гоббс не видел всей важности решения этой проблемы для правильного понимания устройства жизни в "государстве". Известное ему общество было намного проще, сильнее опутано обычаями и традициями, и не подвергалось столь же быстрым и разрушительным переменам, как то, в котором выросли мы. По сути дела, лишь с конца восемнадцатого столетия мыслители начинают все чаще задаваться вопросом: почему все-таки происходит так, что общество нормально "работает"? Почему индивидуумы, преследуя свои собственные интересы и обладая крайне ограниченной информацией, умудряются, тем не менее, порождать не хаос, но поразительно организованное общество?
Среди таких мыслителей восемнадцатого столетия одним из самых проницательных и оказавших наибольшее влияние был Адам Смит (1723-1790). Смит жил в эпоху, когда даже высокообразованные люди верили, что только благодаря неусыпному вниманию государственных мужей общество удерживается от неизбежного возврата в состояние беспорядка и бедности. Смит не согласился с этим. Но для того, чтобы опровергнуть общепринятое мнение, ему пришлось открыть и описать механизм общественной координации, действовавший, как он полагал, независимо от поддержки правительства. Причем механизм настолько мощный, что шедшие с ним вразрез правительственные мероприятия нередко оказывались сведенными на нет. Результаты своего анализа Адам Смит опубликовал в 1776 г. в книге " Исследование о природе и причинах богатства народов", сделав тем самым весомую заявку на звание Основателя Экономической Науки. Не Смит изобрел"экономический образ мышления". Но он развил этот метод в гораздо большей степени, чем любой из его предшественников, и был первым автором, использовавшим его для всестороннего исследования происходящих в обществе процессов изменения и сотрудничества.
Интеллектуальный инструмент
Что мы, собственно говоря, понимаем под "экономическим образом мышления"? Прежде всего, то, что подразумевается самим термином: скорее подход, чем набор уже готовых выводов. Джон Мейнард Кейнс удачно сформулировал это в том отрывке, который цитировался в начале книги:
"Экономическая теория не есть набор уже готовых рекомендаций, применимых непосредственно в хозяйственной политике. Она является скорее методом, чем учением, интеллектуальным инструментом, техникой мышления, помогая тому, кто владеет ею, приходить к правильным заключениям".
Но что такое "техника мышления"? В самых общих чертах - это некая предпосылка о том, чем человек руководствуется в своем поведении. За удивительно редкими исключениями экономические теории строятся, опираясь на вполне определенную предпосылку, что индивидуумы предпринимают те действия, которые, по их мнению, принесут им наибольшую чистую пользу (net advantage). (Т. е. пользу за вычетом всевозможных затрат или потерь, связанных с этими действиями. - Прим. ред.). Предполагается, что каждый поступает в соответствии с этим правилом: скупец и расточитель, святой и грешник, покупатель и продавец, политический деятель и руководитель фирмы, человек осторожный, полагающийся на предварительные расчеты, и отчаянный импровизатор.
Следование собственным (не "эгоистическим"!) интересам
Важно, однако, чтобы вы правильно это поняли. Экономическая теория вовсе не утверждает, что люди - эгоисты, или что они чересчур материалистичны, с ограниченным кругозором, интересуются только деньгами и не чувствительны ко всему остальному. Ничего этого не предполагается, когда мы говорим, что люди стремятся к возможно большей чистой пользе. В действительности все зависит от того, как они сами понимают свои интересы. Некоторые испытывают огромное удовлетворение, помогая другим. Есть, к сожалению, и такие - вероятно, их немного - которые получают удовлетворение, вредя своим ближним. Кто-то наслаждается видом цветущих роз. Другие с охотой пустились бы в спекуляцию городской недвижимостью.
Даже Мать Тереза не отказалась бы от большего количества денег.
Но если все люди такие разные, то каким же образом, исходя из одной только предпосылки о стремлении каждого удовлетворить свои интересы, экономической теории удается что-то объяснить или предсказать в их поведении? Разве из этой предпосылки следует что-либо помимо того, что люди всегда действуют так, как хотят, в чем бы ни состояли их интересы?
Впрочем, не надо отчаиваться. В действительности люди отнюдь не такие уж разные, как могло бы показаться из сделанных выше сопоставлений. Всем нам постоянно удается правильно предсказывать поступки совершенно не знакомых людей - без этого нормальная жизнь в обществе просто невозможна. Подобно тому, как невозможным при таких условиях был бы транспортный поток в часы пик. Кроме того, в любом обществе, широко использующем деньги, почти каждый человек предпочитает иметь их побольше, потому что деньги расширяют возможности достижения собственных интересов (в чем бы они ни состояли). Последнее обстоятельство сильно помогает предсказывать человеческое поведение.
Оно также оказывается весьма полезным и в тех случаях, когда требуется повлиятьна поведение других людей. Здесь мы снова возвращаемся к вопросу об общественном сотрудничестве и ко второй характерной особенности экономического образа мышления. Экономическая теория утверждает, что, действуя в своих собственных интересах, люди создают возможности выбора для других и что общественная координация есть процесс непрерывного взаимного приспособления к изменениям в чистой выгоде, возникающим в результате их взаимодействия. Это, конечно, очень абстрактное рассуждение. Мы конкретизируем его на прежнем примере с транспортным потоком.
Сотрудничество посредством взаимного приспособления
Представьте себе магистраль с четырехрядным движением в каждом направлении, на которую можно заехать и с которой можно свернуть только вправо. Почему же тогда не все водители остаются я в крайнем правом ряду? Почему некоторые из них стараются всю дорогу ехать но крайней левой полосе, хотя прекрасно знают, что, покидая эту автостраду, им все равно придется вернуться в правый ряд? Каждому, кто ездил по автостраде, ответ известен: на крайней правой полосе транспортный поток тормозится из-за медленного движения входящих и выходящих из него автомобилей, поэтому для тех, кто спешит, лучше поскорее уйти из правого ряда.
Какой же из остающихся рядов они выберут? Действий каждого отдельного водителя мы, конечно, предсказать не можем, но точно знаем, что по трем оставшимся полосам они распределятся более или менее равномерно. Но почему это произойдет? И как? Ответ на поставленные вопросы является одновременно объяснением того, что мы назвали выше процессом непрерывного взаимного приспособления к изменениям в чистой выгоде, возникающим в результате их взаимодействия. Водители бдительно следят за чистой выгодой, которую сулит им каждый ряд, и стараются переместиться оттуда, где движение медленное, туда, где оно быстрее. В результате скорость на медленных рядах повышается, а на быстрых - снижается до тех пор, пока всюду не станет одинаковой, или, говоря более точно, пока ни один водитель не сможет разглядеть наличия для себя чистой выгоды от перемещения с одной полосы на другую. Весь этот процесс идет быстро и непрерывно, и гораздо эффективнее, чем если бы кто-то при въезде на автостраду выдавал билеты, предписывающиеавтомобилям занимать определенный ряд.
