И ведь такую болезненную зависимость от чужих мнений и слухов встречаешь не только среди любителей и новичков. Профессиональные торговцы, работающие в зале биржи, в этом смысле столь же хороши. Я абсолютно уверен, что многие из них недолюбливают меня, потому что я никогда никому не давал советов. Ведь если я скажу кому-нибудь: «Продай пять тысяч стальных!» – он послушается и продаст. Но если я скажу ему, что у меня медвежье отношение ко всему рынку, и детально ему растолкую, почему я сейчас так воспринимаю рынок, ему не захочется вникать и он будет злиться на меня за то, что я отнял у него время, рассказывая об общих тенденциях рынка, вместо того чтобы дать точный и определенный совет, как сделал бы настоящий филантроп, которых много на Уолл-стрит и которые всегда рады подарить миллиончик друзьям, приятелям и вовсе незнакомым.
Свойственная людям вера в чудеса рождается из неумеренного желания надеяться. Есть люди, для которых надежда как пьяный загул, и это постоянное опьянение надеждой создает образцовых оптимистов. Вот такие вот и обожают получать советы.
У меня есть знакомый, член Нью-йоркской фондовой биржи, один из тех, кто считал меня эгоистичной и бездушной свиньей только потому, что я никогда не давал советов и не вводил друзей в курс дела. Как-то раз, это было несколько лет назад, ему случилось разговаривать с газетчиком, который случайно бросил, что, по слухам из хорошего источника, акции Дж. О. Г. должны пойти вверх. Мой приятель, брокер, купил тысячу акций, и тут цена пошла вниз с такой прытью, что он потерял три с половиной тысячи долларов прежде, чем успел выскочить из игры. Через день или два он, все еще очень злой, встречает этого газетчика.
– Ты дал мне совершенно гнусную наводку, – обвинил он.
– Какую наводку? – ничего не понял газетчик, который успел уже забыть их разговор.
– По поводу Дж.О.Г. Ты сказал, что сведения из хорошего источника.
– Ну, сказал. Мне сказал директор компании, входящий в финансовый комитет.
– Кто из них? – кровожадно спросил брокер.
– Если уж так хочется знать, – отвечал ему газетчик, – это был твой собственный тесть, мистер Уестлейк.
– Какого черта ты мне не сказал, что сведения от него! – взревел брокер. – Ты меня подставил на три с половиной тысячи. – Он не верил в советы своих родственников. Чем менее родствен источник, тем чище и надежней совет.
Старина Уестлейк был богатым и удачливым банкиром и организатором. Как-то он встретился с Джоном В. Гейтсом. Гейтс поинтересовался, что ему известно.
– Я дам вам совет, если вы намерены ему следовать. А если нет, я лучше помолчу, – сварливо ответил Уестлейк.
– Конечно, последую, – льстиво пообещал Гейтс.
– Продавайте «Ридинг»! Здесь можно наверняка выиграть двадцать пять пунктов. Может быть, и больше, но двадцать пять я гарантирую, – с внушительной напористостью произнес Уестлейк.
– Весьма признателен вам, – и Гейтс, которого называли «ставлю миллион», тепло попрощался и направился к своему брокеру.
Уестлейк был специалистом по «Ридинг». Он все знал о компании и был в хороших отношениях с ее руководителями, так что все знали, что эти акции для него как открытая книга. И вот он посоветовал крупному спекулянту с Запада продавать эти акции.
Что ж, акции «Ридинг» так и не замедлили подъем ни на мгновение. За несколько недель они выросли примерно на сто пунктов. И как-то старина Уестлейк на Уолл-стрит чуть не столкнулся с Джоном Гейтсом, но сделал вид, что не заметил его, и проследовал дальше. Но улыбающийся до ушей Гейтс догнал его и протянул руку. Тот с изумлением ее пожал.
– Я хочу поблагодарить вас за замечательный совет по поводу акций «Ридинг», – сиял улыбкой Гейтс.
– Я не давал вам никаких советов, – довольно-таки холодно отвечал Уестлейк.
– Ну как же! Это была прямо королевская подсказка! Я сделал шестьдесят тысяч долларов.
– Шестьдесят тысяч?
– Ну да! А вы разве не помните? Вы мне сказали продавать «Ридинг», ну, я их и купил! Мне всегда везло, когда я использовал ваши подсказки наоборот, всегда! – Гейтс говорил очень почтительно.
Уестлейк взглянул на этого блефующего грубияна с Запада и воскликнул:
– Гейтс, мне бы ваши мозги! Я был бы очень богатым человеком!
На другой день я встретил У. А. Роджерса, знаменитого карикатуриста, очень любимого биржевиками. Его ежедневные карикатуры в «Нью-Йорк тайме» годами развлекали тысячи читателей. Он рассказал мне вот какую историю. Это было как раз перед нашей войной с Испанией. Его приятель брокер устроил вечеринку. Уходя оттуда, он захватил на вешалке свой котелок, по крайней мере он думал, что это его, потому что внешне был похож и размер совершенно тот же.
В то время на Уолл-стрит все разговоры были только о войне с Испанией. Будет, не будет? Если будет, рынок просядет, и не столько потому, что свои будут продавать, сколько потому, что возникнет давление со стороны европейских владельцев наших ценных бумаг. Если не будет – нужно акции покупать, потому что перед этим котировки уже упали из-за сенсационных публикаций в желтой прессе. Дальнейшее мистер Роджерс рассказывал так:
– Мой приятель, брокер, на вечеринке у которого я был накануне вечером, стоял днем в биржевом зале и напряженно прикидывал – какую позицию занять? Он рассматривал все за и против, но трудно было понять, что здесь пустые слухи, а что – реальные факты. Никаких достоверных ориентиров не было. В какой-то момент он приходил к выводу, что война неизбежна, а уже в следующий он был почти уверен, что она крайне маловероятна. Видимо, от этих размышлений он перегрелся, потому что ему захотелось снять котелок, чтобы остудить голову. Он никак не мог решить – покупать или продавать.
Тут он случайно заглянул внутрь своей шляпы, и там золотыми буквами было слово WAR [По-английски – «война», одновременно инициалы настоящего владельца котелка У. А. Роджерса.]. Других доказательств ему не потребовалось. Какой совет дал ему Господь Бог с помощью моей шляпы, а? В результате он продал уйму акций, война была в свой срок объявлена, он покрыл продажи при начале подъема и потрясающе заработал. – Конец истории был таков: – Но шляпу свою я назад так и не получил!
Но лучшая в моей коллекции история о подсказках связана с одним из самых популярных членов Нью-йоркской фондовой биржи Д. Т. Худом. Как-то другой биржевик, Берт Уолкер, рассказал ему, что он оказал важную услугу одному из видных директоров железнодорожной компании «Атлантик и Южные». В знак благодарности тот дал ему совет скупить столько акций этой дороги, сколько он сможет. Руководство собиралось сделать что-то такое, что должно было поднять цену акций не меньше чем на двадцать пять пунктов. В курсе дела были не все директора, но согласие большинства было гарантировано.
Берт Уолкер сделал вывод, что они собираются резко увеличить уровень дивидендов. Он по-дружески рассказал обо всем этом Худу, и каждый из них закупил по нескольку тысяч акций этой дороги. И до и после того, как они купили эти акции, спрос на них был очень слабый, но Худ заявил, что это явно сделано для того, чтобы клика инсайдеров, возглавляемая благодарным приятелем Берта, могла по дешевке закупить акции.
На следующий четверг уже после закрытия рынка состоялось заседание Совета директоров «Атлантик и Южные», где был решен вопрос о дивидендах. В пятницу уже через шесть минут после открытия биржи курс упал на шесть пунктов.
Берт Уолкер чувствовал себя как обиженный ребенок. Он явился к своему благодарному директору, который очень из-за всего этого сокрушался и чувствовал себя виноватым. Он сказал, что совсем позабыл, что дал Берту совет покупать. И только поэтому он не позвонил ему, чтобы сообщить об изменениях планов большинства совета. Раскаивающемуся директору так хотелось загладить свою вину, что он дал Берту еще один совет. Он любезно объяснил, что несколько его коллег стремились купить акции по дешевке и потому, вопреки его намерениям и желаниям, прибегли к такому грубому трюку. Ему пришлось уступить, чтобы сохранить их голоса на будущее. Но теперь, когда они уже запаслись акциями вволю, уже не осталось причин, мешающих росту курса. Это уже была наводка с двойной гарантией, надежная, как скала, – нужно покупать акции этой чертовой дороги.
Берт не только его простил, но при прощании с искренней благодарностью тряс руку этого выдающегося финансиста. Потом он, натурально, поспешил разыскать своего приятеля по несчастью. Худа, чтобы обрадовать его светлыми перспективами. Они горели желанием сорвать приличный куш. Раньше их заверили, что акции пойдут в гору, и они купили. Курс после этого упал на пятнадцать пунктов. Теперь все было иначе, и наверняка. И они совместно купили еще пять тысяч акций.
Эта их сделка сработала как сигнал к отправке, и акции опять упали в результате, совершенно понятно, их сброса инсайд ерами. Эти подозрения определенно подтвердили два специалиста. Худ продал их совместно купленные пять тысяч акций. После этого Берт Уолкер решительно заявил ему:
